Дмитрий Черкасов - Записки Джека-Потрошителя
Обзор книги Дмитрий Черкасов - Записки Джека-Потрошителя
Дмитрий Черкасов
Записки Джека-Потрошителя
Часть первая
Пролог
— Джек-Потрошитель нанес новый удар! Джек-Потрошитель! Полиция бездействует! Джек-Потрошитель! Новый подозреваемый! — Звонкий голос мальчишки-газетчика разносится по улице.
Я останавливаюсь и с трепетом прислушиваюсь к его крику, он возбуждающе действует на мой слух. Человек, идущий следом, — какой-то чиновник из Сити, — натыкается на меня. Его губы шевелятся; вероятно, он извиняется, но я не слышу его, в этот момент мое внимание приковано к мальчишке с его газетами. Этот ребенок бледен и, наверное, сам живет где-то там, на грязных улицах восточной части Лондона, которые, кажется, не способны породить ничего, кроме преступлений и порока.
— Джек-Потрошитель!
Звучит как крик глашатая, шествующего впереди обреченного на смерть преступника. Или, напротив, — победителя? Мальчишка подбегает ближе, протягивает газету, получает взамен монету и бежит дальше.
— Джек-Потрошитель! Джек-Потрошитель!
Беги, беги, маленький глашатай, разноси весть обо мне по свету.
Пока еще на улицах светло, но часы пробили семь, и скоро тьма опустится на Лондон, на благополучный Уэст-Энд, на тихий Сити и на разгульный Ист-Энд, где редкие фонари горят на улицах, похожих на дороги ада.
Я знаю эти улочки, их запах не кажется мне оскорбительным, и люди, которые попадаются там, всегда представлялись мне интересными собеседниками. Но в последнее время я замечаю все больше хмурых лиц. Прохожие с подозрением оглядываются мне вслед. Я вижу стиснутые зубы и чувствую, как рука прохожего сжимается в кулак. Я угадываю под плащом безобидного лавочника спрятанный револьвер, а вон тот малый наверняка носит в кармане нож. Здесь уже многие обзавелись оружием.
Что же заставляет их мускулы напрягаться при виде одинокой фигуры?
Что напугало суетливых обитателей трущоб? Кто вселил ужас в этих людей, живущих сегодняшним днем? Кто наполнил трепетом их огрубевшие сердца?
Неужели Джек-Потрошитель?!
Неужели я?
Глава первая. Начало кошмара
Седьмое августа 1888 года, понедельник
Конец лета выдался холодным, и Альфред Кроу покрепче запахивает свое пальто. Копыта стучат по мостовой, гнедая лошадь тащит кэб по опустевшим улицам. Кэбмен Кроу обычно не отказывается перекусить перед сном в одной из уличных палаток, что работают всю ночь, но на этот раз усталость берет верх, и он отправляется домой — спать.
В прежнее время сны были иными, но монотонная рутинная работа одолевает, теперь во снах он, как и наяву, ведет кэб по лондонским улицам. Что за радость от такого сна, в котором приходится работать, как и днем?! Вот было бы занятно поменяться сновидениями с каким-нибудь богатым щеголем, одним из тех, у кого денег куры не клюют.
Эта мысль заставляет Кроу улыбаться, пока он поднимается по темной лестнице к себе в каморку на Джордж-Ярд, рядом с Коммершл-стрит, одной из главных улиц района Уайтчепел. На площадке, куда он мельком бросает взгляд, лежит что-то, напоминающее большую гору тряпья. Будь это в самом деле тряпье, Кроу, вероятно, не побрезговал бы перетащить его в свою комнату, потому что тряпье можно продать старьевщику, а лишние деньги никогда не помешают. Но в этом доме никто не выбросит вещь, за которую можно выручить хотя бы несколько грошей.
Это не тряпье, а… человек. Кажется, женщина, которая лежит неподвижно, и, следовательно, — она мертвецки пьяна.
Нет, до того чтобы обирать пьяных, Альфред Кроу никогда не опустится. Он ведь и сам может оказаться на месте этой бедняжки — не сегодня, так завтра. Кэбмен закрывает свою дверь на засов и спешит к постели, чтобы забыться беспокойным сном. Как давно водится, во сне его преследует одна и та же картина — он снова на козлах, и гнедая Матильда везет кэб по лондонским улицам.
Один из соседей Кроу — рабочий Джон Ривс уходит на работу в пять утра и по пути обращает внимание на женщину на площадке. Ему кажется, что она не дышит. Когда Ривс наклоняется к ней, под ногами раздается неприятное чавканье, Он ругается и делает шаг назад, уверенный, что вступил в мочу.
Но это не моча, это лужа крови, которая растеклась от мертвого тела по всей площадке, а многочисленные темные пятна на платье — места ножевых ударов.
Глаза женщины широко раскрыты, в них застыл ужас.
— Вы трогали тело?
— Нет, зачем мне было его трогать?! Оно было все в крови, вы и сами видели. Впрочем, даже если бы оно и не было в крови, я все равно не стал бы его трогать.
Зачем мне было бы нужно это делать?!
Ривс болезненно кривится. Нельзя сказать, чтобы ему ни разу в жизни не доводилось видеть мертвецов, но тут совсем иное дело. Женщину проткнули ножом дюжину раз, если не больше.
— Я сразу пошел за констеблем, чтобы рассказать ему, что тут у нас случилось такое. Он пришел и потом послал за врачом, а больше я ничего не знаю.
— Хорошо, — инспектор Скотленд-Ярда Дональд Суонсон обращается теперь к кэбмену Кроу:
— Итак, вы видели тело и прошли мимо, как ни в чем не бывало?
— Я уже говорил, — повторяет тот, — я устал и хотел спать, я был уверен, что она пьяна. Здесь все время валяются пьяные, вы и сами это прекрасно знаете.
— Знаю, — инспектор задумывается. — Говорите, «она была пьяна» — значит, вы видели, что это женщина?!
— Уж юбку я всегда распознаю, даже в темноте.
— Не сомневаюсь, а пятна крови на стене вы можете различить?
— Там темно и грязно, я не видел никакой крови.
— Не видели, допустим, но запах-то вы не могли не почувствовать?! Запах крови?
— Не было там никакого запаха, да и крови столько не было, я шел домой, у меня нос забит из-за простуды, я еле переставлял ноги. Бог мой, неужели вы думаете, что я прошел бы мимо бедняжки, если бы знал, что она истекает кровью? Я же христианин!
Он не кажется искренне возмущенным, в его голосе звучит досада, но не сочувствие. Убитая женщина вызывает у Кроу такое же раздражение, как и инспектор со своими вопросами. Неужели этот полицейский не понимает, что попусту теряет время? Такие вещи время от времени случаются в Уайтчепеле, и убийц никто не находит. Неужели он думает, что в этот раз будет иначе?!
— Никто ничего не слышал, сэр, — докладывает один из констеблей, посланных опросить жильцов дома. — Возможно, кто-то из них просто не хочет говорить.
— Это плохо, — констатирует Суонсон.
— Да, сэр.
— И все же обойдите дома по соседству. Может, найдется какой-нибудь ребенок или болтливая старуха, хоть кто-нибудь!
— Слушаюсь, сэр.
Констебль отбывает; можно заранее сказать, что его расспросы обречены на неудачу. Местные жители не любят связываться с полицией, даже когда дело касается чьей-то жизни.
Начинается утро, по-осеннему унылое и пасмурное, и тело перевозят в морг при лазарете Уайтчепелского работного дома. Морг находится на Олд-Монтагю-стрит и представляет собой небольшое кирпичное строение во дворе, где служащие Управления общественных работ обычно складывают строительные материалы. Здесь на помощь инспектору Суонсону приходят врач Тимоти Киллинг, приглашенный для экспертизы, и коронер Уинн Бакстер, в чьи обязанности входит установить причину и обстоятельства смерти. Результаты его расследования будут положены в основу уголовного дела, и на них будет опираться суд, если убийцу удастся найти.
Уинн Бакстер — настоящий профессионал, спустя годы он приобретет неофициальный титул — «отец британских коронеров». Пока же он в компании Суонсона вспоминает дела дней минувших. Семь лет тому назад Бакстер, будучи коронером графства Суссекс, расследовал убийство, произошедшее в ночном поезде. Подозреваемый — некий Мапплтон — был задержан на основании портрета, сделанного по показаниям свидетелей, а инспектором, арестовавшим его, был не кто иной, как сам Дональд Суонсон. Теперь эти двое, Суонсон и Бакстер, занимаются убийством в Джордж-Ярд, но ничто пока не дает надежды на то, что дело закончится так же быстро и благополучно. Они пока даже не знают имени жертвы — при ней не было найдено никаких документов.
— Боюсь, в этот раз мадам Тюссо придется подождать! — комментирует Суонсон (восковая фигура Мапплтона экспонировалась в знаменитом музее) и обращается к Киллингу:
— Что у вас?
Как и большинству обычных людей, ему неприятно присутствовать на вскрытии, но кто-то должен записывать комментарии Киллинга во время этой процедуры.
— Здесь чертовски плохое освещение! — Хирург поднимает глаза на узкое окошко под потолком. — У вас есть фонарь?
— Я попрошу констебля посветить вам, если это поможет, — предлагает Суонсон.
