Любовь по контракту, или Игра ума - Тихонова Карина

Мы пожали друг другу руки, и он торопливо вышел из кабинета. Что ж, светлее не стало, как говорила тетя Настя, слушая мои путаные объяснения по поводу испачканных штанов и разорванных футболок. Но одно я для себя выяснил точно. Меня интересовал не фонд покойного, не его медицинский кабинет и не передача с его участием. Оказывается, меня интересовала его вдова.

Юрик почти ничего не сказал о ней, кроме того, что я знал сам. Меня же интересовали подробности. Почему-то мне хотелось знать, что произошло с ее родителями, кто опекал девочку, в какой школе она училась и как ее закончила. Хотелось знать, про ее отношения с однокурсниками и преподавателями института. Интересно было, как она попала в Англию. С кем встречалась до своего карикатурного замужества. Читала ли она Вудхауза, если читала, то нравится он ей или нет. Ходит ли она в театр или предпочитает киношки и домашнее видео. Какую музыку слушает, когда остается одна... В общем, мне хотелось знать так много, что я удивился. Ведь Марина Анатольевна при первом знакомстве произвела на меня неприятное впечатление.

У каждого человека есть свои тайные болевые точки. Наверное, взрослому мужику неприлично испытывать комплекс сиротки, и я всячески скрывал его от окружающих. Но меня вдруг потянуло к человеку, который мог оказаться моим отражением. Почему так произошло, я понятия не имел. Чувство было инстинктивным и на составляющие части не раскладывалось.

Я отыскал визитку с телефонами Левицкой и набрал номер приемной фонда. Помнится, они должны работать до шести. Секретарша сняла трубку почти сразу.

– Добрый день. Вас беспокоит Старыгин Никита Сергеевич, адвокат.

– Здравствуйте, – радостно ответила дама.

– Не мог бы я поговорить с госпожой Левицкой?

– Марины Анатольевны сейчас нет, – огорчилась секретарша. – Что ей передать?

– Ничего, благодарю вас. Я перезвоню.

Я дал отбой и набрал номер мобильного. Вообще-то я избегаю звонить малознакомым людям по личным номерам, но сегодня был хороший повод.

Я сидел в машине, прижав трубку к уху, и слушал долгие гудки. Марина Анатольевна не торопилась воссоединиться со своим телефоном. Интересно, что она сейчас делает?

Воображение тут же нарисовало мне неприличную картинку, и я быстро дал отбой. Но не успел сложить аппарат, как он бодро заиграл что-то из Бетховена.

– Никита Сергеевич?

– Да...

– Это Левицкая. Вы мне звонили?

Она говорила абсолютно равнодушным пресным тоном, и почему-то меня обидело такое явное отсутствие интереса.

– Я звонил, – подтвердил я сухо. – Сегодня мы познакомились с Барзиной.

– И что? – спросила она. – Вы берете дело?

– Беру.

– Хорошо. Приезжайте завтра утром, мы обговорим ваш гонорар.

Я кашлянул.

– Собственно, я звоню по другому вопросу. Юлю можно освободить под залог...

– Так в чем же дело? – нетерпеливо перебила она.

– Нужно внести пятьсот тысяч рублей.

Тишина. Когда я снова хотел сказать «алло», она наконец ответила:

– Я подумаю.

– Как долго?

– До завтра, – ответила Марина Анатольевна, и в трубке понеслись короткие гудки.

Я положил аппарат в карман и тяжело вздохнул. Разговор меня не удовлетворил ни с какой стороны. Все-таки интересно, чем сейчас занимается госпожа Левицкая? В разгар рабочего дня!

Домой я приехал рано и в отвратительном настроении. Дэн не явился, хотя мы договорились съездить за его вещами. Алла не позвонила, хотя настаивала на контроле самым жестким образом. Лишь я, как всегда, оказался идиотом и сидел один в пустом доме, подперев подбородок кулаком и разглядывая телефонный аппарат. Чего и следовало ожидать.

В половине восьмого я чертыхнулся, пошел к холодильнику и несколько минут изучал его содержимое. Не густо, надо признать. Поскольку теперь я кормящий отец, нужно больше внимания уделять нормальному питанию, иначе Алла не упустит случая обвинить меня еще в одном смертном грехе. Сходить, что ли, в магазин? Через дорогу от дома открылся «Перекресток», так что особых усилий от меня не требовалось. Прежде, чем выйти из дома, я набрал номер Аллы и несколько минут напрасно прождал ответа. Одно хорошо: на определителе останется мой номер и время звонка. Нужно было позвонить на полчаса раньше, ровно в семь.

Я вышел из дома и отправился к подземному переходу. Готовить я умею, но не люблю. К тому же свободного времени у меня не так много, чтобы тратить его на приготовление пищи. Интересно, Дэн обедает дома или в городе? Я вдруг понял, что почти ничего не знаю о привычках сына. Если бы меня хотели так же артистически разыграть, как разыграли семейство Симаковых, это удалось бы запросто.

Все-таки у Симаковых и аферистов есть общие знакомые. Иначе откуда вымогатели узнали, в какие злачные места любил заглядывать их сынок? Или, например, про цепочку с кулоном, которую тот почти не снимал? Про адрес и телефон Симаковых я не говорю, хотя и эту информацию получить не так просто. Есть, есть между ними какая-то ниточка. И если Юрик ее вычислит, то вычислит и аферистов.

Тележка быстро наполнялась продуктами. Раньше я покупал полуфабрикаты, но сегодня решил купить мясо и приготовить первое. Тетя Настя всегда говорила, что без первого портится желудок. Делать все равно нечего, когда объявится Дэн – неизвестно, так что за вещами придется ехать завтра. Не забыть бы договориться с Аллой.

Я подкатил тележку к кассе и принялся выгружать свертки. Девушка-кассир быстро, как автомат, подносила ценники к электронному глазу, раздавался короткий писк, и сумма в компьютере стремительно росла. Я озабоченно порылся в бумажнике. Не помню, сколько у меня денег, вдруг не хватит...

– Две тысячи сто два рубля! – объявила кассир. Я быстро выгреб содержимое бумажника и пересчитал купюры. Ну, конечно! Все по закону подлости. В кошельке всего полторы тысячи.

– Извините, – сконфуженно забормотал я. – У меня не хватит денег. Давайте отложим что-нибудь...

Кассир вздохнула. Я ее понимал. Целый день монотонной сидячей работы посреди огромной толпы покупателей, вопросы, ответы, претензии...

– Рита! – окликнула она администратора. – Принеси карточку возврата!

– Не надо!

Я обернулся. Позади меня стояла веселая вдова, Марина Анатольевна Левицкая.

– Я доплачу за этого господина, – сказала она небрежно.

– Тут семисот рублей не хватает, – опасливо предупредила кассирша. Очевидно, она опасалась розыгрыша. Вряд ли ей попадался покупатель, способный подарить такую сумму незнакомому человеку.

– Ну что ж, сразу видно, что господин привык хорошо кушать, – заметила моя нанимательница, доставая из сумки кошелек.

Я скрипнул зубами. Молоденькая кассирша смотрела во все глаза то на меня, то на Марину Анатольевну. Про себя ничего не скажу, а в отношении госпожи Левицкой замечу: там было на что посмотреть. Выглядела она шикарно.

На ней был серый шерстяной костюм, состоявший из прямых брюк и длинного узкого пальто. Рукава и борта пальто украшала отделка из серой норки. Свитер с высоким воротом черного цвета и черная фетровая шляпа завершали ансамбль. Французы говорят, что элегантность – это умение в дорогих вещах выглядеть просто, а в простых – дорого. Госпоже Левицкой это удалось.

– Не стоит затрудняться, – церемонно запротестовал я, когда немного опомнился от неожиданности. – Я оставлю часть покупок.

Она не ответила и протянула деньги кассиру. Та опасливо взяла бумажки и на всякий случай проверила их на детекторе. Я нервно ухмыльнулся. Хорошее впечатление мы производим на окружающих, ничего не скажешь.

Сгорая от стыда, я выкатил тележку с продуктами из узкого пространства между кассами. Вырулил на свободный пятачок и повернулся к нежданной благодетельнице. Мы чуть не столкнулись, и на одно мгновение я почти в упор увидел ее лицо. И снова, как в первый раз, меня изумил контраст между молодой гладкой кожей и старческим, недоверчивым выражением глаз.

– Извините...