Агата Кристи - Отравленное перо
- А что же не так у Шекспира? - спросил я с интересом.
- Он выкручивается, чтобы говорить так непонятно, что ты никогда не догадаешься, что он имеет в виду. Но кое-что у Шекспира мне нравится.
-Он был бы счастлив узнать об этом, я полагаю.
Меган не уловила сарказма.
- Мне, например, нравятся Гонерилья и Регана.
- Почему именно они?
- Ах, я не знаю. Они вроде бы уверены в себе. Как вы думаете, почему они именно такие?
- Какие?
- Такие, какие есть. Я думаю, что-то помогло им стать такими.
Я в первый раз был поставлен в тупик. Я всегда воспринимал старших дочерей короля Лира как двух мерзких торговок и этим довольствовался. Вопрос Меган меня озадачил.
- Я подумаю об этом, - пообещал я.
- Впрочем, это не имеет особого значения. Мне просто было интересно. В конце концов, это всего лишь английская литература, правда?
- В общем, так.
- А какой же предмет вам нравился?
- Только математика.
- Математика? - переспросил я с удивлением.
Лицо Меган просветлело.
- Я любила математику. Но ее не очень хорошо преподавали. Мне бы хотелось изучить математику глубоко. Это божественная вещь. Мне кажется, в числах есть что-то небеснoe, разве не так?
- Я никогда этого не чувствовал, - честно признался я.
Теперь мы вступили на Хай-стрит. Меган вдруг сказала:
- Вот и мисс Гриффит. Злобная женщина.
- Вы ее не любите?
- Я ее ненавижу. Она всегда пристает ко мне, чтобы я вступила в ее отряд скаутов. А я терпеть не могу скаутов. Для чего напяливать на себя форму, и отправляться куда-то строем, и цеплять на себя эмблемы во имя того, что ты на самом деле не так уж хорошо знаешь? Я думаю, все это Глупо.
В принципе, я склонен был согласиться с Меган. Но мисс Гриффит подошла к нам, прежде чем я успел открыть рот.
Сестра доктора, у которой было странное и неудобоваримое имя Эми, обладала той наступательной самоуверен ностью, которой так не хватало ее брату. Это была красивая женщина мужеподобного вида, с низким звучным голосом.
- Привет вам обоим! - выкрикнула она. - Прекрасное утро, правда? Меган, именно вас я и хотела видеть. Я бы хотела, чтобы кто-то помог мне надписать адреса на конвертах для ассоциации консерваторов.
Меган пробормотала что-то невнятное, подхватила свой велосипед и шмыгнула, по-видимому, в направлении между народного универмага.
- Странный ребенок, - сказала мисс Гриффит, глядя вслед ей. - Лентяйка. Тратит время попусту. Это, должно быть, такое испытание для бедной миссис Симмингтон. Я знаю, что мать не один раз пытал ась заставить ее чем-то заняться - стенографией, или кулинарией, или разведением ангорских кроликов. Ей нужен какой-то интерес.
Я подумал, что это, вероятно, справедливо, но почувствовал, что на месте Меган я бы решительно отвергал все предложения Эми Гриффит по той простой причине, что меня отталкивала бы агрессивность ее натуры.
- Я не доверяю безделью, - продолжала мисс Гриф фит. - Во всяком случае, это не для молодых людей. К тому же Меган нельзя назвать хорошенькой, привлекательной, вы меня понимаете. Иногда мне кажется, что эта девушка несколько слабоумна. Это такое разочарование для ее матери. Ведь ее отец, - она слегка понизил а голос, - был определенно ненормален. Боюсь, что ребенок это от него унаследовал. Это так тяжко для ее матери. Да, все шло в ход при сотворении мира, - вот что я хочу сказать.
- К счастью, - заметил я.
Эми Гриффит изобразила очаровательную улыбку.
- Да, ничего бы не получилось, если бы всех нас создали по одному плану. Но я не люблю, когда вижу людей, не извлекающих из жизни все, что они могут. Я лично наслаждаюсь жизнью и хочу, чтобы все тоже ею наслаждались. Мне говорили, что я себя похороню заживо, поселившись здесь, в деревне, и живя здесь круглый год. Но ничего подобного. Я всегда занята, всегда счастлива! В деревне всегда что-то происходит. У меня все время заполнено то моими скаутами, то институтом, то различными комитетами, не говоря уж о том, что я ухаживаю за Оуэном.
В это мгновение мисс Гриффит увидела на другой стороне улицы кого-то из знакомых и, издав соответствующее восклицание, устремилась через улицу, предоставив мне возможность продолжить путь в банк.
Я всегда находил мисс Гриффит несколько утомительной, хотя восхищался ее энергией и жизненной силой. Было приятно видеть ее полную удовлетворенность жизнью, которую она вела, что составляло прекрасный контраст бесконечным жалобам столь многих женщин.
Мои дела в банке были улажены, и я направился к конторе Гэлбрейта, Гэлбрейта и Симмингтона. Я не знаю, существуют ли ныне какие-нибудь Гэлбрейты. Я никогда ни одного не видел. Я прошел во внутренний кабинет Ричарда Симмингтона, который был наделен очарованием старины и затхлости, свойственным старым респектабельным юридическим конторам.
Огромное количество ящиков с документами, на которых и обозначены имена леди Хоуп, сэра Эдварда Карра, Ульяма Йестебай-Хоурса, эсквайра, почившего, и так далее, предавали дух блестящих династий графства и законного, традиционного бизнеса.
Наблюдая за мистером Симмингтоном, пока он, наклонившись над столом, изучал принесенные мною документы, я решил, что, если даже миссис Симмингтон не повезло в первом браке, она явно может чувствовать себя безмятежно в браке повторном. Ричард Симмингтон был воплощением спокойной респектабельности, человеком, который не способен был причинить своей жене даже малейшее беспокойство. Длинная шея с выпирающим адамовым яблоком, безжизненное лицо и длинный тонкий нос. Без сомнения, добрый человек, хороший муж и отец, но никто не способен заставить его пульс биться в бешеном темпе.
Мистер Симмингтон наконец заговорил. Он говорил четко и медленно, демонстрируя здравый смысл и проницательность. Мы тут же ударили по рукам, и я собрался уходить, заметив напоследок:
- Я спускался с холма вместе с вашей приемной дочерью.
В какое-то мгновение мистер Симмингтон не мог, казалось, сообразить, о какой приемной дочери идет речь, потом он улыбнулся.
- Ах, да, конечно, с Меган. Она недавно приехала из школы. Мы думали о том, чтобы подыскать ей здесь какое-то занятие… именно занятие. Но она, разумеется, еще слишком молода. И, говорят, несколько неопытна для своего возраста. Так мне говорили.
Я вышел. В помещении конторы сидел какой-то древний старик, который медленно старательно писал, маленький и на вид бодрый мальчик и женщина средних лет, с завивкой и в пенсне, которая энергично и быстро печатала на машинке.
Если это была мисс Гинч, я согласился с Оуэном Гриффитом, что любовные отношения между ней и ее хозяином были попросту неправдоподобными.
