Тайна постоялого двора «Нью-Инн» - Фримен Р. Остин

– Это, – заключил Торндайк, – показания Джозефа Ридли, – и я думаю, что они позволят вам осмыслить другие факты, которые я вам представил.

– Не уверен в этом, – сказал Марчмонт, – все это очень загадочно. Вы, конечно, предполагаете, что женщина, которая приехала в «Нью-Инн» в кэбе, была миссис Шаллибаум!

– Вовсе нет, – ответил Торндайк, – я предполагаю, что этой женщиной был Джеффри Блэкмор.

На несколько мгновений воцарилась гробовая тишина. Все были совершенно ошеломлены и сидели, уставившись на Торндайка в безмолвном изумлении. Затем мистер Уинвуд вскочил с кресла.

– Но, уважаемый сэр! – закричал он, – Джеффри Блэкмор был с ней в то время!

– Естественно, я считаю, – закончил свою мысль Торндайк, – что человек, который был с ней, не был Джеффри Блэкмором.

– Но это был он! – завопил Уинвуд. – Привратник видел его!

– Привратник видел человека, которого он считал Джеффри Блэкмором. Я полагаю, что он ошибался.

– Что ж, – огрызнулся Уинвуд, – вероятно, вы сможете это доказать. Я не понимаю, как вы собираетесь это сделать, но, возможно, у вас это получится.

Он снова погрузился в кресло и с вызовом взглянул на Торндайка.

– Вы, кажется, – заметил Стивен, – предполагаете некую связь между больным мистером Грейвсом и моим дядей. Это я заметил и раньше, но отверг, как нечто невозможное. Я правильно вас понял, вы видите связь?

– Я предполагаю нечто большее, чем связь. Я предполагаю идентичность. Я считаю, что больной, которого мы знаем под именем Грейвс, и был вашим дядей.

– Судя по описанию доктора Джервиса, – сказал Стивен, – этот человек должен быть очень похож на моего дядю. Оба были слепы на правый глаз и очень плохо видели левым, мой дядя, несомненно, пользовался кистями того типа, который вы нам описали. Когда он писал японскими иероглифами, я наблюдал за ним и восхищался его мастерством, но...

–Но, – перебил его Марчмонт, – есть неопровержимое воз­ражение – в то самое время, когда этот человек лежал больным на Кеннингтон-Лейн, мистер Джеффри жил в «Нью-Инн».

– Какие у этого есть доказательства? – спросил Торндайк.

– Доказательства! – нетерпеливо воскликнул Марчмонт. – Почему, мой уважаемый сэр...

Внезапно он сделал паузу и, наклонившись вперед, посмотрел на Торндайка с новым и довольно изумленным выражением.

– Вы хотите сказать... – начал он.

– Я предполагаю, что Джеффри Блэкмор вообще никогда не жил в «Нью-Инн».

На мгновение Марчмонт казался абсолютно парализованным от изумления.

– Это удивительное предположение! – воскликнул он, в конце концов. – И это не исключено, поскольку никто из знакомых Джеффри – за исключением его брата Джона – не видел его в гостинице. Вопрос о личности никогда не поднимался.

– За исключением, – заметил мистер Уинвуд, – того, что касается тела – оно, несомненно, опознано, как труп Джеффри Блэкмора.

– Да, да. Конечно, – сказал Марчмонт, – я забыл об этом нюансе. Опознание не вызывает никаких сомнений. Вы же не будете оспаривать этот момент?

– Конечно, нет, – подтвердил Торндайк.

Тут мистер Уинвуд схватился обеими руками за волосы и уперся локтями в колени, а Марчмонт достал большой носовой платок и вытер лоб. Стивен Блэкмор в ожидании переводил взгляд с одного на другого и, наконец, сказал:

– С вашего позволения, доктор Торндайк, раз уж вы показали нам кусочки головоломки, то не могли бы вы проявить любезность и собрать их вместе?

– Да, – согласился Марчмонт, – отличная идея. Ознакомьте нас с ходом ваших рассуждений, доктор, и любыми дополнительными доказательствами, которыми вы располагаете.

– Ход рассуждений, – сказал Торндайк, – будет довольно длинным, поскольку данных очень много, и некоторые моменты придется рассматривать подробно. Выпьем кофе, чтобы взбодриться, а затем я попрошу вас набраться терпения для того, что может показаться довольно многословной демонстрацией.

Глава XVI. Трагедия и разоблачение

– Вы, наверное, удивились, – начал Торндайк, разливая кофе и расставляя чашки, – что побудило меня взяться за расследование такого, казалось бы, простого и безнадежного дела. Попробую объяснить вам.

Когда вы, мистер Марчмонт и мистер Стивен, представили мне дело, я сделал очень краткий обзор фактов и среди них были один или два, которые сразу привлекли мое внимание. Прежде всего, само завещание было достаточно странным и совершенно ненужным. Оно не содержало ничего нового, не выражало никаких изменившихся намерений, не соответствовало никаким новым обстоятельствам. Собственно, это было не новое завещание, а просто повторение первого, составленное другим, менее правильным языком. Оно отличалось только тем, что вносило определенную двусмысленность, от которой оригинал был свободен. Оно создавало возможность того, что при определенных обстоятельствах, не известных завещателю и не предусмотренных им, Джон Блэкмор мог стать главным бенефициаром, вопреки очевидным желаниям покойного Джеффри.

Следующий момент, который произвел на меня впечатление, это причина смерти миссис Уилсон. Она умерла от рака. Сейчас люди не умирают от рака внезапно и неожиданно. Эта ужасная болезнь стоит почти особняком в том смысле, что она намечает свою жертву на месяцы вперед. Человек, страдающий неизлечимым раком, это человек, срок смерти которого можно довольно точно предсказать.

А теперь обратите внимание на удивительную серию совпадений, связанных с этой особенностью. Миссис Уилсон умерла двенадцатого марта этого года. Второе завещание мистера Джеффри было подписано двенадцатого ноября прошлого года, то есть в то время, когда врач миссис Уилсон должен был знать о заболевании раком и это также могло быть известно любому её родственнику.

Также заметьте что изменение образа жизни мистера Джеффри самым необычным образом выпадает на то же время. Рак можно было обнаружить уже в сентябре прошлого года, примерно в то время, когда миссис Уилсон составила завещание. Мистер Джеффри снимает гостиницу в начале октября. С этого времени его образ жизни полностью меняется, и я могу продемонстрировать вам, что тогда же изменилась и подпись, причем не постепенно, а внезапно.

Таким образом, все эти странные события – изменение образа жизни Джеффри, изменение его подписи и оформление нового завещания произошли примерно в то время, когда миссис Уилсон стало известно, что она больна раком.

Это навело меня на определенные размышления.

Далее, необычайно «удобная» дата смерти мистера Джеффри. Миссис Уилсон умерла двенадцатого марта. Мистер Джеф­фри был найден мертвым пятнадцатого марта, но, по-видимому, умер четырнадцатого, в тот день его видели живым. Если бы он умер на три дня раньше, то не пережил бы миссис Уилсон, и ее имущество никогда бы не перешло к нему. Если бы он прожил на день или два дольше, то узнал бы о ее смерти и, несомненно, составил бы новое завещание или кодицил в пользу своего племянника.

Обстоятельства, таким образом, сложились невероятно удачно в пользу Джона Блэкмора.

Но есть еще одно совпадение. Тело Джеффри по счастливой случайности было найдено на следующий день после его смерти. Но его могли и не обнаружить в течение нескольких недель или даже месяцев, а в таком случае установить дату смерти стало бы невозможно. Тогда ближайшие родственники миссис Уилсон непременно оспорили бы притязания Джона Блэкмора и, вероятно, их попытка увенчалась бы успехом – на том основании, что Джеффри умер раньше миссис Уилсон. Но вся неопределенность устраняется, так как четырнадцатого марта мистер Джеффри досрочно и собственноручно заплатил привратнику за квартиру, тем самым неопровержимо доказав, что в этот день он был жив. Кроме того, на случай, если память привратника подведет, или его показания вызовут сомнения, Джеффри обеспечил наличие подписанного и датированного документа – чека, который может быть предъявлен в суде как неоспоримое доказательство того, что он был жив в этот день.