Тайна постоялого двора «Нью-Инн» - Фримен Р. Остин

Поскольку оба партнера намеревались затеять спор на эту тему, Торндайк предложил им обсудить это позднее. Поняв недвусмысленный намек хозяина, ведь время уже близилось к полуночи, наши гости приготовились уходить и уже направились к выходу, как в дверь постучали. Торндайк поспешил открыть и, узнав своего посетителя, поприветствовал его с явным удовольствием.

– Ха! А вот и вы мистер Миллер, мы как раз говорили о вас. Прошу познакомиться, мистер Стивен Блэкмор и его поверенные, мистер Марчмонт и мистер Уинвуд. Думаю, вы знакомы с доктором Джервисом.

Офицер поклонился нашим друзьям и заметил:

– Кажется, я как раз вовремя. Еще несколько минут, и я бы разминулся с этими джентльменами. Не знаю, понравятся ли вам мои новости.

– Надеюсь, вы не позволили этому негодяю сбежать? – воскликнул Стивен.

– Ну, – сказал суперинтендант, – он не в моих руках, как и женщина. Пожалуй, мне лучше рассказать вам, что произошло.

– Будьте любезны, – сказал Торндайк, приглашая офицера присесть.

Суперинтендант сел с видом человека, у которого был долгий и напряженный день, и сразу же начал рассказ.

– Как только вы проинформировали нас, мы получили ордер на арест преступников. Затем я с инспектором Бэджером и сержантом отправился прямо к ним в квартиру. Там мы узнали от прислуги, что их не было дома, и они должны были вернуться только сегодня около полудня. Мы продолжали дежурить в помещении. Сегодня утром, в квартиру зашли мужчина и женщина, соответствующие описанию. Мы последовали за ними и увидели, как они вошли в лифт. Мы тоже собирались войти в лифт, но мужчина дернул за веревку и они уехали. Нам ничего не оставалось делать, как бежать вверх по лестнице, что мы и сделали, но они добрались до своей площадки первыми. Нам не удалось поймать их, они проскользнули внутрь и заперлись. Так как квартира находится на верхнем этаже, выпрыгнуть из окон у них бы не получилось, поэтому мы спокойно послали сержанта за слесарем, чтобы он взломал замок, а сами продолжали стучать в дверь.

Примерно через три минуты после ухода сержанта я случайно выглянул из окна лестничной площадки и увидел, что напротив подъезда остановился кэб. Я высунул голову из окна, и, черт меня подери, если я не видел, как двое наших друзей садятся в экипаж. Похоже, в квартире был кухонный подъемник, и они спустились на нем по одному.

Мы, конечно, помчались по лестнице, как акробаты в цирке, но оказавшись внизу, обнаружили, что кэб уже уехал. Мы выбежали на Виктория-стрит, и там увидели, что он проехал уже половину квартала и несется, как колесница на скачках. Нам удалось поймать другой экипаж, и мы сломя голову помчались следом за преступниками. Пронеслись по Виктория-стрит и Брод-Санктуари, через площадь Парламента, через Вестминстерский мост и по Йорк-Роуд. Мы постоянно держали их в поле зрения, но не могли нагнать ни на дюйм. Потом свернули к вокзалу Ватерлоо и, поднимаясь по склону, встретили другой экипаж, спускавшийся вниз. Когда извозчик улыбнулся нам и помахал рукой, мы догадались, что это тот самый кэб, за которым мы следили.

Но задавать вопросы было некогда. Вокзал Ватерлоо – очень неудобная станция с множеством разных выходов, и было похоже, что наша добыча скрылась. Однако я решил рискнуть. Я вспомнил, что примерно в это время должен отправляться экспресс из Саутгемптона, и, срезав путь через линии, направился к платформе, с которой он отправляется. Как раз когда мы с Бэджером добрались до конца, примерно в тридцати ярдах от задней части поезда, мы увидели бегущих перед нами мужчину и женщину. Затем охранник дал свисток и поезд начал движение. Мужчина и женщина успели заскочить в свое купе. А мы помчались по платформе так, как будто черти гнались за нами. Носильщик попытался остановить нас, но Бэджер оттолкнул его, и мы помчались еще быстрее, чем прежде. Едва мы успели запрыгнуть на подножку вагона охранника, как поезд начал набирать скорость. Охранник не мог рисковать, и ему пришлось пустить нас в свой вагон, что нас вполне устроило, так как мы могли наблюдать за поездом с обеих сторон обзорной площадки. Тут мы увидели, как один из преступников, мужчина, высунул голову из окна, и увидел, что мы забрались в поезд.

Мы ничего не могли предпринять, пока не остановились в Саутгемптон-Вест. Ожидая, что злоумышленники попытаются скрыться, мы не теряли времени даром. Бэджер наблюдал за платформой, а я следил за тем, чтобы они не ускользнули с другой стороны. Но их по-прежнему не было видно. Тогда я пошел вдоль поезда к купе, в которое они вошли. Через окно я увидел, что оба крепко спят в углу у бокового окна: мужчина откинулся назад с открытым ртом, а женщина прислонилась к нему, положив голову ему на плечо. Войдя внутрь и посмотрев на женщину, я был поражен тем, как она странно выглядела. Ее глаза были полузакрыты, и казалось, что она с ужасом смотрит на меня, но потом я обнаружил, что такой необычный вид придает ей косящий глаз.

– Они были мертвы, я полагаю? – сказал Торндайк.

– Да, сэр. Абсолютно мертвы, а это я нашел на полу вагона.

Он показал две маленькие желтые стеклянные трубочки, на каждой из которых было написано: «Подкожные препараты. Нитрат аконитина 1/640».

– Ха! – воскликнул Торндайк, – похоже, этот парень хорошо разбирался в алкалоидных ядах и подготовился на случай непредвиденных обстоятельств. В каждой из этих капсул примерно двенадцатикратная доза. Смерть должна была наступить через несколько минут, и она была милосердной.

– Более милосердной, чем они заслуживали, – воскликнул Стивен, – если вспомнить, сколько страданий и мучений они причинили бедному старому дяде Джеффри. Я бы скорее повесил их.

– Так лучше, сэр, – сказал Миллер, – теперь нет необходимости поднимать какие-либо вопросы в деталях на дознании. Огласка судом подробностей убийства была бы для вас очень неприятна. Хотел бы я, чтобы доктор Джервис раньше дал мне наводку на этих отравителей, а не обращался к этому чересчур осторожному офицеру из участка, но… легко быть мудрым после того, как уже все закончилось. Спокойной ночи, джентльмены. Полагаю, этот случай избавляет вас от дел, касающихся завещания?

– Полагаю, что да, – согласился мистер Уинвуд, – но я все равно подам протест.