Тайна постоялого двора «Нью-Инн» - Фримен Р. Остин

Вы видите, что описание мистера Какстона совпадает с мо­им. Однако для дальнейшего подтверждения я написал мистеру Хиндли, задав ему несколько вопросов, на которые он ответил следующим образом:

Итак, здесь мы имеем три важных факта. Первый заключается в том, что очки, найденные нами на Кеннингтон-Лейн, несомненно, принадлежали Джеффри, ибо так же маловероятно, что существует другая пара очков, в точности идентичных этим, как и то, что существует другое лицо, в точности похожее на лицо Джеффри. Второй факт заключается в том, что описание внешности Джеффри полностью совпадает с описанием больного Грейвса. Третий факт состоит в том, что когда Джеффри проходил осмотр у мистера Хиндли, не было никаких признаков того, что он пристрастился к приему морфия. Первый и второй факты, согласитесь, полностью идентифицируют личность.

– Да, – согласился Марчмонт, – я думаю, мы должны признать, что идентификация является вполне убедительной, хотя доказательства такого рода скорее подвластны медицинскому разуму, нежели юридическому.

– У вас не будет такой претензии к следующему доказательству, – сказал Торндайк, – оно придётся по сердцу юристам. Несколько дней назад я написал мистеру Стивену, спросив нет ли у него свежей фотографии его дяди Джеффри. У него она была, и он её мне прислал. Я показал этот портрет доктору Джервису и спросил его, видел ли он когда-нибудь человека, изображенного на нем. После внимательного изучения портрета, без каких-либо подсказок с моей стороны, он опознал в нем Грейвса.

– Действительно! – воскликнул Марчмонт. – Это очень важно. Готовы ли вы поклясться в этом, доктор Джервис?

– У меня нет ни малейших сомнений, – ответил я, – что портрет принадлежит мистеру Грейвсу.

– Отлично! – сказал Марчмонт, радостно потирая руки. – Для присяжных это будет гораздо убедительнее. Продолжайте, доктор Торндайк.

– На этом, – сказал Торндайк, – первая часть моего расследования закончена. Мы достигли решения главного вопроса – подлинности завещания. Ведь если человек на Кеннингтон-Лейн был Джеффри Блэкмором, то человек в «Нью-Инн» – нет. Но именно последний подписал завещание. Следовательно, завещание было подписано не Джеффри Блэкмором, и является подлогом. Для гражданского судопроизводства дело завершено, остальные мои расследования касаются уголовного преследования, которое неизбежно. Мне продолжать, или ваш интерес ограничивается завещанием?

– К черту завещание! – воскликнул Стивен. – Я хочу услышать, как вы собираетесь поймать злодея, убившего бедного старого дядю Джеффри. Я полагаю, он действительно убил его?

– Думаю, в этом нет никаких сомнений, – ответил Торндайк.

– Тогда, – произнес Марчмонт, – мы выслушаем остальные аргументы, если вам угодно.

– Очень хорошо, – продолжил Торндайк, – мы доказали, что Джеффри Блэкмор был заключенным в доме на Кеннингтон-Лейн и кто-то выдавал себя за него в арендованных комнатах. Этим кем-то, как мы убедились, был, по всей вероятности, Джон Блэкмор. Теперь мы должны рассмотреть персону мистера Вайса. Кто он такой? И можем ли мы каким-либо образом связать его с «Нью-Инн»?

Мимоходом хочу отметить, что Вайс и возница были, скорее всего, одним и тем же человеком. Их никогда не видели вместе. Когда Вайс присутствовал, тот был недоступен даже для такого срочного дела, как покупка кофе для умирающего. Вайс всегда появлялся через некоторое время после приезда Джервиса и исчезал за несколько минут до его отъезда, в каждом случае на достаточное время, чтобы успеть сменить маскировку. Но не будем заострять на этом внимание, так как это не имеет первостепенного значения.

Вернемся к Вайсу. Очевидно, что он был сильно загримирован, так как не хотел, чтобы его видели даже при свете свечи. Он носил очки, описание вы слышали от доктора Джервиса. Эти очки имели очень своеобразные оптические свойства. Если вы смотрите сквозь них, они работают, как простое стекло, а если вы смотрите на них, то они похожи на оптические линзы. Только один вид стекол обладает такими свойствами. Это стекло от обычных часов, но с какой целью человек может вставить его в очки? Очевидно, что не для того, чтобы помочь своему зрению. Единственное объяснение – для маскировки.

Свойства этих очков вносят в дело очень любопытную и интересную особенность. Большинству кажется что легко замаскироваться, надев очки. Но для человека с нормальным зрением это совсем не так просто. Ведь если он носит очки, предназначенные для дальнего зрения, он вообще не может отчетливо видеть через них, если же наденет очки, которые используют для того, чтобы лучше видеть вблизи, то это приводит к ужасному напряжению, усталости и головной боли. На сцене эта проблема решается с помощью очков из обычного оконного стекла, но в реальной жизни это вряд ли возможно, так как они вызовут подозрения.

Таким образом, наш герой оказался перед дилеммой: если он наденет настоящие очки, он не сможет видеть сквозь них; если он наденет бутафорские очки из обычного стекла, станет понятно, что очки надеты не для исправления зрения. Есть только один выход из затруднительного положения – использовать очки с часовыми стеклами.

Итак, что нам дают необычные очки мистера Вайса? Прежде всего, они подтверждают наше мнение о том, что он маскировался. Но для использования в столь слабо освещенной комнате вполне подошли бы обычные сценические очки. Следовательно, эти очки были изготовлены для ношения в ином освещении, например, на улице. Еще один вывод заключается в том, что Вайс был человеком с нормальным зрением, так как в противном случае он мог бы носить свои настоящие очки.

К этим умозаключениям мы еще вернемся. На полу спальни в «Нью-Инн» я нашел несколько осколков стекла. Соединив их вместе, мы смогли приблизительно определить частью чего они являлись. Мой помощник (а в прошлом он был часовщиком) решил, что это тонкое хрустальное стекло от женских часов, и, я думаю, такого же мнения был и Джервис. Но та небольшая часть, которая осталась от первоначального края, доказывает, что это не было часовым стеклом. Во-первых, при тщательном обследовании я обнаружил, что край имеет форму эллипса, но в наше время часовые стекла неизменно круглые. Во-вторых, часовые стекла шлифуются по краю с одним скосом для защелкивания в ободке или оправе, но край этого предмета был отшлифован с двойным скосом, как линза от очков, которая помещается в паз оправы и удерживается винтом боковой дужки. Неизбежный вывод заключался в том, что это было стекло из очков. Но если это так, то оно было частью очков, таких же как у мистера Вайса.

Важность этого вывода становится очевидной, когда мы задумаемся над особенностями его очков. Они были не просто необычными или примечательными, они, вероятно, были уникальными. Вполне возможно, что во всем мире не существует других таких же очков. Поэтому находка этих осколков в спальне позволяет с большой долей вероятности утверждать, что мистер Вайс в определенное время находился в покоях «Нью-Инн».

А теперь давайте соберем воедино все нити. Мы выясняем личность мистера Вайса. Кем же он был?

Прежде всего, он совершил тайное преступление, от которого выиграет только Джон Блэкмор. Это дает нам prima facie, что на самом деле он им и является.

Затем мы видим, что он был человеком с нормальным зрением и носил очки для маскировки. Жилец «Нью-Инн», который почти наверняка был Джоном Блэкмором, и которого мы будем пока считать именно им, тоже был человеком с нормальным зрением и носил очки для маскировки.

Джон Блэкмор проживал не в «Нью-Инн», а в каком-то месте в пределах доступности и мистер Вайс проживал в месте, расположенном где-то неподалеку.