Луи Бодуэн - На гонках в Ле-Мане
Вспоминая эту сцену, Сен-Жюст улыбнулся, потому что он прекрасно знал, что весь этот план Эстев сымпровизировал очень ловко, чтобы не затронуть ничьего самолюбия. Желая в этом смысле отдать должное дяде, Пьер ответил, демонстрируя свою добрую волю:
— Я не забываю, что нахожусь в подчинении Гонина, я буду держать его в курсе относительно всех проектов. касающихся моей рубрики. — И добавил: — Но если я вступаю в эту игру, то я рассчитываю на тебя, чтоб он поступал так же. И чтоб он не ставил мне палки в колеса.
Эти воспоминания позволили Пьеру выехать из Парижа без особого раздражения. Они привели его в хорошее настроение, и, выехав на шартрскую дорогу, он с удовольствием предвкушал, что это маленькое путешествие не окажется бесполезным.
VI
Ливень начался, когда Пьер проехал мост Сен-Клу. На автостраде Пьер обогнал несчастного мотоциклиста, не достигшего и семидесятикилометровой скорости, совершенно ослепленного дождем. Он бросил на него быстрый взгляд, поздравил себя с тем, что едет в закрытой машине, но приметил, что мотоциклист одет совершенно не по погоде.
Затем он выругался про себя в адрес «Гордини». Лоретта абсолютно не разбиралась в технике — баллоны были плохо накачаны, тормоза изношены, свечи плохо работали. «Какая телега, — вздохнул он. — Eще хорошо, что она катится».
В Шартре он легко нашел отель «Авианосец». «Странное название», — подумал он, останавливая машину. Дождь перестал. Но Пьер еще больше удивился, когда увидел Кандидо, ожидавшего его в холле. Это был высокий худой парень лет восемнадцати, с открытым лицом и смелым взглядом черных глаз. На нем был тренировочный костюм и кеды. Рядом стояла спортивная сумка. Сен-Жюст не мог скрыть удивления.
— Странная одежда для работника отеля...
Кандидо улыбнулся и объяснил:
— Я закончил дежурство и собираюсь на тренировку.— И добавил: — Я ведь футболист. Играю центральным нападающим в «Шартр-Велоспорт» — клубе третьей лиги. Через час я должен быть на стадионе. Но я успею вам все рассказать.
Первое впечатление Сен-Жюста было благоприятным. Право же, этот Кандидо был очень симпатичным и, несмотря на свой акцент, изъяснялся на хорошем французском, точно выбирая выражения. Парень был бесспорно умен.
Сен-Жюст огляделся. Они стояли друг против друга в банальном холле тихого маленького провинциального отеля. Он сказал Кандидо:
— Где бы мы могли спокойно поговорить?
Кандидо пожал плечами и ответил:
— Думаю, что спокойнее всего нам будет в вашей машине.
Мысль была неплохой. Подхватив свою сумку, Кандидо бросил ее на заднее сиденье и занял место рядом с Сен-Жюстом.
— Это произошло сегодня утром часов в одиннадцать, — объяснил он. — Они сняли два сообщающихся номера, а я убирал в одном из них. Я отчетливо услышал голос, который говорил: «Я собрал вас здесь, а не в Париже или Ле-Мане, потому что здесь нас никто не увидит. Вот о чем идет речь: по причинам, которые касаются лишь меня, я решил, что через пятнадцать дней в Ле-Мане некоторые машины не должны финишировать и тем более выиграть».
В этот момент я, как дурак, уронил свою метлу, и тот же голос сказал: «В соседней комнате наверняка какая-нибудь горничная. Франк, пойди-ка выстави ее оттуда — пусть идет убирать в другие место».
Когда Франк, здоровый черноволосый парень с тонкими усами, велел мне уйти, я притворился, что не знаю французского, и ответил ему по-португальски. К моему большому удивлению, он ответил мне на моем же языке и спросил, давно ли я во Франции. Я ответил, что пятнадцать дней. Он успокоился и сказал мне по-португальски, чтобы я уходил. Затем вернулся в другую комнату, и я слышал, как он сказал: «Порядок... Это какой-то португальский мальчишка, который не понимает ни слова по-французски».
— Это все? — не удержался разочарованный Сен-Жюст.
— Нет, — ответил Кандидо с упреком. — Иначе я не позволил бы себе беспокоить вас.
Он задумался на минуту, как будто подыскивал слова, и продолжал:
— Итак, я вышел. Но, поскольку я любопытен и все это меня заинтересовало, я зашел в другую комнату, также примыкавшую к той, где происходило совещание. Я знал, что в стене есть вентиляционное отверстие. Встал на стул и прислушался. К сожалению, я слышал лишь обрывки фраз. Тем не менее — и именно это заставило меня позвонить вам — я услышал, как тот, кто, по-видимому, был главным, сказал: «Так запомни, Франк. 25 мая в полдень ты встретишься с Франсуа в отеле «ПЛМ».
Затем, поскольку они стали говорить тихо, я слез со своего стула и спрятался в кладовке, где хранятся метлы, чтобы постараться разглядеть их, когда они будут выходить. Это почти напротив их номера. Я прождал довольно долго, не меньше четверти часа. Сначала вышли трое. Франк, тот, который говорил со мной по-португальски, потом невысокий, коренастый парень с лицом, изуродованным, как у боксера, и молодой, со спортивной осанкой, очень красивый. Через две минуты вышли еще двое: азиат — китаец или японец лет пятидесяти, но высокий, и человек среднего роста, чье лицо я не разглядел. На нем была ковбойская шляпа, и пол-лица закрывали огромные темные очки. Это единственный, кого я не смогу узнать, если увижу.
Кандидо закончил свой рассказ и с беспокойством взглянул на Сен-Жюста, ожидая его реакции.
Сен-Жюст очень заинтересовался рассказом. Но, будучи осторожным, спросил Кандидо, сам не заметив, что перешел на «ты».
— А почему ты думаешь, что эти ребята готовят преступление? Может, они просто хотят устроить махинацию, подкупив гонщиков.
Кандидо честно признался, что он об этом не подумал. После паузы он заметил:
— В таком случае я не понимаю, зачем они принимали такие меры предосторожности.
Это была разумная мысль, и Сен-Жюст оценил ее:
— Я вижу, что ты много читаешь детективных романов.
Кандидо признался, что пользуется этим для изучения французского языка.
Чем дольше длился разговор, тем больше молодой португалец нравился Сен-Жюсту. В свои восемнадцать лет он рассуждал весьма здраво. Однако, не желая поддаваться растущей в нем симпатии, Сен-Жюст спросил:
— Еще один вопрос. Почему ты не обратился в полицию?
Кандидо улыбнулся, словно предвидел вопрос, и не без юмора ответил:
— Вы забываете, что я всего лишь португалец.
Он говорил без горечи и злости, но замечание это растрогало Сен-Жюста, и ему стало немного стыдно. Он спросил, стремясь быть приветливее:
— А почему ты обратился ко мне?
— В отеле хозяин читает «Суар» и оставляет ее мне, чтобы я совершенствовался в языке. Я читаю ваши статьи. У вас добрые мысли, и я подумал, что надо попросить вас заняться этим делом.
