Эрл Гарднер - Собака, которая выла
— Дальше, — поторопил Мейсон. — Как они его опознали?
— Установив число поступивших в продажу партий и сверив по книгам продажи оружия. Они окончательно и безусловно установили лицо, которое приобрело этот пистолет.
— Хватит тянуть, говори, кто его приобрел?
— Пистолет, — произнес Поль Дрейк, тщательно выговаривая слова и впившись глазами в лицо Перри Мейсона, — был приобретен в Санта-Барбаре, штат Калифорния, Бесси Форбс за два дня до того, как ее муж сбежал с Паулой Картрайт.
Лицо Перри Мейсона окаменело. Почти десять секунд он не сводил с сыщика бесстрастного оценивающего взгляда.
— Ну, — спросил Дрейк, — что теперь скажешь?
Перри Мейсон прикрыл глаза.
— Ничего я говорить не буду, — ответил он, — а хочу взять назад кое-что из того, что уже сказал.
— Что именно?
— Что в нужный миг смогу разнести обвинение против Бесси Форбс в клочья.
— Я и сам, — заметил Дрейк, — многое сейчас переоцениваю.
— Чего уж там, — процедил Мейсон. — Я по-прежнему думаю, что могу разнести обвинение в клочья, но поручиться не поручусь.
Он снял трубку, не спеша поднес к уху и, услышав голос Деллы Стрит, произнес:
— Делла, соедините меня с Алексом Боствиком, редактором отдела новостей в «Кроникл». Пусть он сам подойдет к телефону. Я подожду.
Удивление понемногу исчезло из глаз Поля Дрейка, а лицо приобрело свойственное ему выражение шутливой насмешливости.
— Однако, — протянул он, — ты меня поражаешь. Я начинаю думать, что ты либо знаешь об этом деле больше, чем я предполагал, либо хитер как лис. Может, оно и к лучшему, что миссис Форбс не пришлось спешить и давать объяснения в полиции.
— Возможно, — тихо произнес Перри Мейсон и сразу заговорил в трубку: — Алло… Это Боствик? Привет, Алекс, это Перри Мейсон. У меня для тебя кое-что интересное, а то ты все жалуешься, что я никогда тебе ничего не сообщаю и твоим ребятам не удается сорвать куш на сенсации. Вот тебе прямая наводка. Отправь репортера на Милиас-драйв, в дом 4893. Там проживает некто по имени Артур Картрайт. Репортер застанет там экономку, она глухая и с капризами, звать Элизабет Уокер. Если репортер сумеет ее разговорить, то выяснит, что она знает, кто убил Клинтона Фоули… да, Клинтона Форбса, который жил в доме 4889 на Милпас-драйв под именем Клинтона Фоули… Да, она знает, кто убил… Нет, не Бесси Форбс. Ее нужно разговорить… Хорошо, если уж ты настаиваешь. Она сообщит, что это Артур Картрайт, тот самый, у которого она служит и который загадочно исчез. Все. Пока.
Перри Мейсон осторожно повесил трубку и повернулся к Полю Дрейку.
— Ей-богу, Поль, — сказал он, — до чего же мне это было противно.
Глава XVI
Обстановка комнаты, выделенной в тюрьме для встреч адвокатов с клиентами, состояла из стола, протянувшегося от стены до стены, и стульев по обе его стороны. Вдоль всего стола на высоту пять футов от самого пола поднималась посередине крепкая проволочная сетка.
Адвокат и клиент могли сидеть друг против друга, смотреть друг другу в лицо и хорошо слышать друг друга, но коснуться друг друга или передать что-либо сквозь сетку они не могли. В комнате для посещений имелись три двери. Одна вела из надзирательской в адвокатскую половину, вторая — из той же надзирательской в половину, отведенную для заключенных, третья соединяла эту половину с тюремными помещениями.
Перри Мейсон с нетерпением ждал, сидя на стуле за своей стороной длинного стола. Он негромко барабанил пальцами по потертой столешнице.
Через несколько минут дверь из тюремных помещений открылась и вошла надзирательница, ведя за руку миссис Форбс.
Бесси Форбс была бледна, но держалась спокойно. В глазах ее проглядывал неотвязный ужас, однако губы были решительно сжаты, так что превратились в жесткую полоску. Она обвела комнату взглядом, заметила Перри Мейсона, и адвокат встал ей навстречу.
— Доброе утро, — произнес он.
— Доброе утро, — ответила она ровным спокойным голосом и подошла к столу.
— Садитесь напротив, — пригласил Перри Мейсон.
Она села и попыталась улыбнуться. Надзирательница удалилась через внутреннюю дверь, охранник с любопытством поглазел сквозь стальную решетку и отвернулся. Слышать он их не мог, разговор адвоката и подследственной шел с глазу на глаз.
— Почему, — спросил Перри Мейсон, — вы мне солгали о пистолете?
Она глянула по сторонам с затравленным выражением и провела по губам кончиком языка.
— Я не лгала, я просто забыла, — ответила она.
— О чем забыли?
— О том, что покупала пистолет.
— Что ж, — сказал он, — давайте рассказывайте.
Она начала, спотыкаясь, словно тщательно подыскивала слова:
— За два дня до того, как муж уехал из Санта-Барбары, я узнала про его связь с Паулой Картрайт. Я получила разрешение властей на хранение в доме огнестрельного оружия, пошла в магазин спортивных товаров и купила автоматический пистолет.
— Как вы намеревались им воспользоваться? — спросил он.
— Не знаю.
— Собирались стрелять в мужа?
— Не знаю.
— Или в Паулу Картрайт?
— Не знаю, говорю вам. Купила, поддавшись порыву. Я думала — может быть, возьму их на пушку.
— Ладно, — заметил он, — что случилось с пистолетом?
— Муж его отобрал.
— Значит, вы его ему показали?
— Да.
— Что вас заставило?
— Он вывел меня из себя.
— Ага, стало быть, вы угрожали ему пистолетом?
— Можно сказать и так. Я вытащила пистолет из сумочки и заявила, что покончу с собой, но не допущу, чтобы прославилась по его милости как брошенная жена, не сумевшая удержать мужа.
— Вы действительно хотели покончить с собой? — спросил Перри Мейсон, изучая ее терпеливым бесстрастным взглядом.
— Да, хотела.
— Но не покончили?
— Нет.
— Почему?
— Когда все случилось, у меня уже не было пистолета.
— Почему?
— Муж отнял, я же вам говорила.
— Да, говорили, но мне подумалось, что он мог его вам вернуть.
— Нет, отнял, и больше я пистолета не видела.
— Значит, вы не покончили с собой лишь потому, что не было пистолета?
— Правильно.
Мейсон неслышно пробарабанил по столешнице кончиками пальцев.
— Есть и другие способы рассчитаться с жизнью, — заметил он.
— Не такие легкие, — возразила она.
— В Санта-Барбаре к вашим услугам был целый океан.
— Противно тонуть.
— А стреляться приятно?
— Прошу вас, не смейтесь надо мной. Неужели вы не можете мне поверить?
— Я-то могу, — протянул он, — но хочу посмотреть на дело глазами присяжных.
