Колин Декстер - Драгоценность, которая была нашей
— Вы хотите сказать, что вы не…
— Я? Я собираюсь сейчас навестить другого нашего свидетеля.
— Кого же?
— Это, Льюис, миссис Шейла Уильямс. Очень возможно, ей есть что рассказать нам, и очень важное. Вспомни, такси вызывала миссис Уильямс…
— Но она же будет в постели!
Ни одним движением брови Морс не показал и малейшего интереса к перспективе допросить соблазнительно сложенную и (скорее всего) не очень одетую женщину в столь неподходящее время.
— Ну, что же, придётся разбудить её, Льюис. Как ты совершенно верно выразился, наша работа связана с трудными и порой неприятными обязанностями.
Льюис не мог скрыть улыбки. Он никогда не мог объяснить самому себе, почему ему нравится работать с этим странным, нередко весьма несимпатичным, внешне лишённым юмора человеком. Он даже не знал, нравится ли это. Но его жена знала. Потому что всякий раз, как её супруг работал с Морсом, в его глазах появлялось странное удовлетворение, которое было хорошим признаком не только для него, но и для неё. Очень хорошим. И каким-то странным образом она была почти таким же большим почитателем Морса, как её преданный муж, чьё счастье всегда было её собственным.
— Может, мне подвезти вас, сэр?
— Нет, нет, Льюис! Мне полезно прогуляться.
— Как скажете…
— Э… только ещё одна вещь, Льюис. О «ягуаре». Я оставил его на Сент-Джилсе. Да, по-моему, там. Если, э…
Он подал ключ от своей машины, держа его большим и указательным пальцами правой руки, как будто какой-нибудь вонючий носовой платок. Потом вылез из машины.
Льюис смотрел, как он пошёл вдоль Гамильтон-роуд, и старался догадаться, что происходит в голове Морса, как он находит ключи к разгадке непонятного, ключи, которые не удаётся подобрать никому другому, те проблески мотива, о которых никто и не подозревает, те ответы на вопросы, которые никто ещё не успел начать задавать…
Открывая разболтанную калитку, ведшую к дому под номером 97, он предвкушал самую интересную встречу. Если больной диабетом нуждается в так называемом «балансе», а именно в инъекции человеческого инсулина для контроля за уровнем сахара в крови, то Морс в равной степени нуждался в умеренном эротическом возбудителе, что до недавнего времени он определял как достаточно здоровое либидо. В начале этой самой недели даже случилось следующее. Он остановился на бензоколонке заправиться и увидел там стенд с полупорнографическими журнальчиками, они лежали на самой верхней полке, над ежедневными газетами. Он освежил в памяти такие сравнительно знакомые названия, как «Только для мужчин», «Эскорт», «Валет», «Видео XXXX», и многие другие, соблазнявшие впечатлительных водителей обложками с изображёнными на них женщинами в пикантных позах, с пышными грудями и сладострастной улыбкой. Не успел он перелистать один из них, как вошёл констебль-детектив Ходжес (чёрт бы его побрал), подошёл к газетному стенду и взял экземпляр «Дейли миррор» из большой стопки газет. Морс туг же выхватил из другой стопки номер «Таймс» и, пока стоял рядом с Ходжесом перед выходом из лавочки, прикрывался газетой, как рыцарь щитом с нарисованным на нём крестом.
— Хороший денёк, сэр?
— Очень хороший.
Морсу показалось, что в тот момент в бесцветных глазах Ходжеса не промелькнуло ничего похожего на подозрение в отношении слабости Морса. Но даже Морс — особенно Морс! — иногда давал маху.
Глава двадцать третья
Однако приносить дурные вести -
Неблагодарный долг.
Шекспир. Кораль Генрих IV, часть 2 (Перевод Б. Пастернака)Льюис наблюдал, как за матовым стеклом в верхней половине парадной двери медленно вырисовывается неясный силуэт.
— Кто там? — Голос звучал напряжённо.
— Полиция, миссис Кемп. Вы звонили…
— Ладно! Ладно! Вы не очень-то спешили… Теперь позвольте и мне не торопиться.
После долгого бренчания ключей в замках и позвякивания цепочки дверь наконец открылась, и Льюис с плохо скрытым удивлением посмотрел сверху вниз.
— Ради Бога! Вам что, не сказали, что я калека? — И прежде чем Льюис успел ответить: — А где женщина-полицейский?
— Э… какая женщина-полицейский, миссис Кемп?
— Вы что, думаете, что сами уложите меня в постель — всё должно быть ясно с самого начала!
Если бы не тяжёлый груз сообщения, которое он должен был передать, эта перепалка могла бы позабавить Льюиса, но, увы!
— Не мог бы я на минутку войти…
Марион Кемп развернула своё кресло на сто восемьдесят градусов и затем, быстро и умело перебирая жилистыми руками, покатила в гостиную.
— Пожалуйста, закройте за собой дверь. Кстати, а вы кто?
Льюис назвался, показал удостоверение, к которому Марион Кемп не проявила особенного интереса.
— Вы его ещё не нашли?
Льюису показалось, что она чуть-чуть утратила контроль за своим голосом, и он у неё немного задрожал. Миссис Кемп быстро провела платочком по лицу, чтобы стереть выступившие на верхней губе бисеринки пота.
— Боюсь… — начал Льюис.
Марион не дала ему договорить, на мгновение попытавшись разыграть из себя гостеприимную хозяйку:
— Присаживайтесь, сержант! Диванчик очень удобный, хотя я сама не имела, конечно, возможности испробовать его. Так вот, единственная причина, по которой я позвонила, главная причина, в том, что мне нужна некоторая помощь. Да вы и сами видите.
— Да, я вижу. Я, э… простите…
— Вам нечего извиняться! Мой муж умудрился врезаться в автомобиль на кольцевой неподалёку от Ботли.
— Э… я сейчас… э…
Льюис видел телефонный аппарат в прихожей и с позволения миссис Кемп вышел из комнаты, чтобы позвонить в участок с просьбой прислать женщину-полицейского. Он чувствовал себя страшно неловко, потому что уже несколько раз сталкивался с такой же ситуацией: родственники погибшего склонны безостановочно много говорить, словно боятся услышать страшную новость.
— Она скоро будет здесь, мадам, — сообщил Льюис и снова сел. — Это очень опасное место у поворота на Ботли…
— Но только не для водителя, сержант! И не в данном случае. Сломана ключица, царапина на плече — и даже та кровоточила какие-то две минуты.
Она произнесла эти слова с такой горечью, что у Льюиса не нашлось что ответить, даже формально, какого-нибудь пустяка.
— Уж лучше бы он убил меня и покончил со всем этим! Уверена, что он так и думает. Понимаете, он не может избавиться от меня так, как избавляются от нормальной жены. Ему приходится всё время приходить домой, чтобы ухаживать за мной, в то время… когда он бы с удовольствием занимался своими собственными делами. Вы понимаете, о чём я говорю, сержант, или нет?
