Колин Декстер - Драгоценность, которая была нашей
— Я позвонил, никто не ответил.
— Но как?..
— Я же детектив, сэр.
— Чего тебе надо от меня?
Незадолго до полуночи в полицейский участок Сент-Олдейта позвонили, содержание звонка тут же передали на место происшествия в Радость Пастора: миссис Марион Кемп из Черуэлл-Лодж, 6, сообщила, что её супруг, уехавший в Лондон рано утром, до сих пор не вернулся домой, чего раньше с ним не случалось, и что она начинает (давно уже начала) немного (не то слово) беспокоиться о нём. Она калека, нуждается в постоянном уходе, и муж каждый вечер ухаживает за ней. О его расписании на этот день она кое-что знает, но не всё, она звонила в «Рэндольф» без четверти одиннадцать вечера и от руководителя тура узнала, что муж так и не появился там, чтобы выполнить взятые на себя обязательства, что само по себе совсем на него не похоже. Она весь вечер промаялась и вот теперь, когда ждать стало невмоготу, решила позвонить в полицию.
Вот что рассказал ему Льюис, придержав известие о своей исключительно важной находке, но согласившись заехать за Морсом через десять минут.
— Что-нибудь новенькое? Об Эдди? — нетерпеливо поинтересовался Фил Олдрич, когда нахмурившийся Морс вернулся в бар.
Морс покачал головой:
— Мы, сэр, в полиции получаем бездну новостей, бывает, хороших, но по большей части плохих, конечно. Но, к сожалению, ничего о мистере Стрэттоне. Но я бы не стал так тревожиться о нём… (Последние слова он пробормотал себе под нос.) Он не знал, сказать ли этим четверым о смерти доктора Кемпа или не стоит, ведь они всё равно скоро будут знать. Однако решил, что у них и так голова идёт кругом, и, залпом допив «Гленливет», встал и в задумчивости двинулся к выходу, размышляя ещё кое о чём: не явилось бы сообщение о смерти — об убийстве Кемпа — слишком неожиданным для одного из троих, всё ещё остававшихся за столом в «Чаптерс-баре».
Времени развить эту очаровательную, но, по всей вероятности, бесплодную мысль у него не оказалось, потому что, пока он стоял на мостовой у входа в гостиницу, подъехало такси, из него с помощью шофёра выкарабкался человек с бессмысленным выражением лица и, ничего не видя перед собой, направился к освещённому вестибюлю. Обычно Морс весьма терпимо относился к близким ему по духу любителям приложиться к рюмочке и даже порой получал удовольствие от компании подвыпивших людей, но вид этого типа, тупо уставившегося перед собой и непослушными руками пытавшегося извлечь бумажник из внутреннего кармана, а потом выудившего три банкноты по десять фунтов и подавшего их шофёру, наполнил даже Морса чувством лёгкой гадливости. Но, может быть, это было что-то вроде чувства облегчения, кто знает?
Потому что этим человеком был Эдди Стрэттон!
Ясно, что допрашивать его тут же на месте было по меньшей мере бесперспективно, к тому же его подхватила с одного бока, заботливо (укоризненно) покачивая головой, миссис Браун, миссис Ширли Браун, а с другого — с деловитым видом и без намёка на улыбку мистер Говард Браун. Они повели блудного сына к гостевому лифту. Нет! Стрэттон может подождать. Если повезёт, утром он всё ещё будет здесь.
А вот шофёр — нет.
Морс схватил его за руку, когда тот проходил мимо, спускаясь по лестнице из вестибюля.
— Наверное, привёз его чёрт-те знает откуда?
— Ты чего?
— Тридцать фунтов? Наверное… из Бенбери, так?
— А тебе какое дело? Я тебя не знаю и знать не хочу.
— Ну? — проговорил Морс, вытащив свой значок.
— Это другое дело. А что случилось?
— Где вы его подобрали?
— В северном Оксфорде.
— Дорогая поездочка!
— А я и не просил…
— Вы же взяли.
— Фунтом больше, фунтом меньше, у этих янки не убудет…
— Отчего же, я люблю янки.
И я тоже.
Вон там банка, — Морс показал на вестибюль, — Фонда борьбы с лейкемией. Похоже, в ней ещё есть место.
— Сколько?
— Двадцать.
Передёрнув плечами, таксист подал Морсу две бумажки по десять фунтов.
— А где в северном Оксфорде? Какой адрес?
— Не помню.
— Тогда пусть будет двадцать пять.
— Где-то в конце Гамильтон-роуд, наверное, девяносто семь.
— Фамилия?
— Такая же, как у меня. Вот совпадение.
— Мне всегда нравились совпадения.
— Она позвонила и говорит, знаете, как они говорят: отвези этого типа в «Рэндольф».
— Хорошо! Спасибо! Всего хорошего в таком случае, мистер… мистер…
— Уильямс. Джек Уильямс.
Льюис подъехал и встал позади такси, как раз вовремя, чтобы увидеть, как Морс медленно — без особого желания? — засовывал две десятифунтовые бумажки в банку для сбора пожертвований. Льюис довольно улыбнулся. У Морса водились денежки — он это знал, но шеф никогда не демонстрировал щедрость на публике и уж конечно не в пабах. Увериться в неожиданной широте натуры главного инспектора было очень и очень утешительно. Так что Льюис понаблюдал за шефом, но ничего не сказал.
Глава двадцать вторая
Обязанности — это то, чего ожидают от других, а не то, что выполняют сами.
Оскар Уайльд. Женщина, не стоящая вниманияЛьюис без особого труда нашёл квартиру Кемпа в Черуэлл-Лодж, она располагалась на первом этаже трёхэтажного Здания, и только в её окне, выходившем на улицу, в без чёт верти часа ночи горел свет. К этому времени Льюис уже показал Морсу жёлтый листочек, и Морс пришёл от находки в такой восторг, что не стал ждать, пока они остановятся, и зажёг свет в салоне во время движения. Он сложил листочек по сгибу и прятал его во внутренний карман, когда Льюис мягко затормозил у дома номер 6.
— Можно будет позвонить отсюда, так много проще, — предложил Морс, показав на владения Кемпа. — Нам понадобится женщина-полицейский, в участке должна быть, а?
Льюис кивнул.
— И врач, — продолжал Морс. — Её врач, если только он не погрузился в сон или вино, да так, что его оттуда не вытащить.
Льюис снова кивнул:
— Вы совершенно правы, сэр. Чем больше, тем веселее, правда, когда доходит до этого? Это, наверное, единственное, что я ненавижу на работе, знаете, когда бывают несчастные случаи и так далее… и приходится сообщать родственникам и тому подобное.
Теперь наступил черёд Морса кивнуть:
— Это всегда очень тяжело, верно, Льюис? Я тоже терпеть этого не могу, ты же знаешь.
— Да, сегодня нас по крайней мере двое, сэр.
— Пардон?
— Я сказал, сегодня по крайней мере нас двое…
— Ну, нет. Только ты, Льюис. Нам нельзя разбрасываться бесценными ресурсами в такое время.
