Расследует Максимилиан Хеллер - Ковен Анри

Одна из элегантных дам посторонилась, пропуская защитника Герэна к столу.

Англичанин слегка нахмурил рыжие брови, но искусно скрыл свое удивление и разочарование за натянутой улыбкой.

– Я надеюсь, месье, вы будете достаточно хороши, чтобы преодолеть невезение, преследующее игроков до сих пор.

Максимилиан ничего не сказал, но бросил на своего противника взгляд, такой холодный и проницательный, что тот не выдержав его, моргнул. В глазах доктора отразилась некоторая тревога. Затем философ взял карты в свои тонкие руки, перемешал их, внимательно изучил и отсчитал одну за другой.

Доктор Виксон снова нахмурился. Зрители с некоторым удивлением переглянулись.

– Ход за вами, месье, – коротко сказал Максимилиан, сдавая оппоненту карты.

Свидетелями этой странной сцены были опытные игроки, чьи сердца давно были нечувствительны к острому накалу страстей. Тем не менее, это сражение в полной тишине, которое происходило между двумя мужчинами, представляло захватывающую картину. Противники за игровым столом наблюдали и изучали друг друга с хладнокровием спортсменов, соревнующихся за главный приз, сталкиваясь друг с другом взглядами, сверкающими как острые лезвия.

Битва длилась четверть часа, но мне показалось, что прошло целое столетие. Оба соперника оказались равной силы. Каждый набрал по четыре очка.

В конце концов, Максимилиан с улыбкой провозгласил, не сводя глаз с англичанина:

– Король! Я выиграл!

Доктор Виксон чуть не вскочил со стула.

Вздох облегчения сорвался с губ всех присутствующих, а те, кто делал ставки, забрали свой выигрыш, щедро поблагодарив Хеллера.

Философ поклонился и обратился к своему оппоненту:

– Не желаете ли провести матч-реванш, месье? – спросил он.

– Нет, благодарю, – ответил любитель индийской медицины, вставая, – я сказал, что буду играть, пока не проиграю. С вашего позволения, я оставлю вас.

В этот момент прибыл обеспокоенный граф де Бреан.

– Ах, – сказал он, заметив, что мы начали уходить из-за игрового стола, – я так рад видеть, что вы прекращаете эти проклятые карточные игры, мои дорогие друзья. Я слышал, что месье Л. проиграл значительную сумму. Поэтому я пришел попросить вас приглушить пыл, так как опасаюсь, что он может привести к смертельным последствиям.

Доктор Виксон наклонился к уху хозяина дома.

– Будьте уверены, – сказал он шепотом, – это я выиграл ту сумму. Доверьтесь моей деликатности, повторения подобного не будет.

Граф де Бреан горячо пожал руку честному англичанину.

– Скажите мне, – поинтересовался Виксон, – как зовут того высокого бледного мужчину, который сейчас направляется в салон?

– Похоже, он милый мальчик. Его представил нам кузен моей супруги.

– Как его имя?

– Его зовут… Ммм… Моя память… Увы! Мой друг, имя совершенно вылетело у меня из головы!

Доктор Виксон посмотрел вслед уходящему Максимилиану с пугающим выражением лица.

Подали ужин. Было уже очень поздно, поэтому многие гости к этому времени покинули бал. Остались только самые стойкие – те, кто любил встречать рассвет.

За ужином Виксон захватил внимание всех своими живыми и увлекательным рассказами. Сначала он поведал об охоте на тигра на берегу Ганга, а затем перешел к необычным приключениям, которые выпали на его долю во время путешествия по австралийской пустыне.

После этого он восхищал публику сказками о краснокожих индейцах. В то время Фенимор Купер был в большой моде, и весь мир хотел знать о племенах сиу, пауни и делавэрах^[19].

Беседа доктора была настолько увлекательной, что все остальные разговоры прекратились. В безмолвной тишине был слышен только голос англичанина.

Позднее, после бесчисленных историй на разные темы, он наконец-то, дошел до пикантных сплетен, которые парижане так любят слушать, в которых месье Х. и мадмуазель Z…

Этот дьявол, казалось, знал все, и по его скромной сдержанности можно было понять, что он знает гораздо больше, чем говорит.

Виксон производил впечатление своего рода графа де Сен-Жермена^[20]. Он видел все страны, встречался с самыми известными людьми на пяти континентах и даже, казалось, жил в нескольких странах одновременно.

Поскольку он больше всего на свете любил говорить о себе и своих подвигах, вскоре он рассказал о некоторых хирургических операциях, произведенных им лично.

Слушатели удвоили свое внимание.

– Да, дорогие мои друзья, – провозгласил доктор, повышая тон голоса, – я совершенно уверен, что, взяв за руку одного из вас, всего на минуту, смогу не только поставить диагноз, но и назвать лекарство, способное исцелить.

– Это невероятно! Это потрясающе! – кричали со всех сторон.

Гости уже собирались попросить Виксона провести эксперимент, как Эдиль, которая предпочитала голос оркестра голосу доктора, а котильон^[21] – медицинскому консилиуму, встала и направилась в зал.

Все последовали за ней. Когда танцы возобновились, вокруг доктора оставалось всего несколько гостей, каждый из которых жаждал получить образец тонко измельченных порошков с их магическими свойствами.

Англичанин внимательно выслушивал каждую просьбу.

– О, месье, – сказала печальным голосом старая дева, увешанная драгоценностями, – если вы узнаете, от чего я страдаю, я объявлю вас лучшим врачом в мире.

– Награда слишком дорога, мадемуазель, – галантно ответил доктор, – чтобы я не попытался ее заслужить.

Старая дева покраснела и протянула тонкую руку англичанину, который сконцентрировался на несколько секунд.

– Да, вы действительно больны.

– Неужели, месье?

– Да, – подтвердил доктор, – вы, вероятно, испытываете общее недомогание, не имея возможности определить, откуда исходит ваша боль.

– Совершенно верно, доктор. Абсолютно точно!

– Вас беспокоит учащенное сердцебиение?

– О да! Да!

– Я могу вас вылечить! – ответил англичанин с невозмутимым апломбом.

Он сунул руку в карман пиджака и вытащил небольшой бумажный пакет.

– Принимайте этот порошок два раза в день, – сказал он ей, – и вы почувствуете себя лучше в течение недели.

Эдиль подошла к группе возле доктора.

– Итак, милые гостьи, – сказала она бодрым голосом, хлопая в ладоши, – ваши партнеры по танцам ждут вас. Бал – не место, чтобы слушать рассказы о приключениях.

Граф де Бреан с нежным укором посмотрел на жену, чтобы пожурить ее за непочтительное отношение к знаниям ученого доктора. Но Эдиль притворилась, что не заметила ничего, и повернулась к нему спиной так очаровательно, что он невольно подумал, что у него самая милая жена в мире.

– Прошу прощения, мадам, – сказал Виксон, подходя к ней с заискивающей улыбкой, – моя скромная наука, похоже, помешала вашему празднику. Я буду молить Бога, чтобы вы простили меня. Я не смогу нести тяжелое бремя вашей неблагосклонности, путешествуя по чужим странам.

Он протянул ей руку.

– Посмотрите на великолепное кольцо с бриллиантом на пальце нашей хозяйки, – прошептал Максимилиан, – и обратите внимание, как плотоядно на него смотрит доктор. Она отказывается брать его за руку. Это очень мудро с ее стороны.

Я невольно рассмеялся над его комментарием и подумал, что предрассудки затуманили его разум.

– Уже три часа ночи, – заметил я, – не пора ли нам домой?

– Подождем еще несколько минут, – ответил Хеллер, не сводя глаз с доктора, – похоже, что-то будет, какая-то развязка, и я хотел бы на это посмотреть.

Предсказание Максимилиана Хеллера сбылось немедленно. Внезапно раздался пронзительный крик и все обернулись, чтобы посмотреть, откуда он. Было видно, как увешанная драгоценностями старая дева машет тощими руками и закатывает глаза.

– Что случилось? – послышалось со всех сторон. – Что такое?

– Мой браслет исчез. Я его потеряла! Должно быть, он расстегнулся и упал под скамью. О, Боже мой, я проверяла его меньше получаса назад.

– Успокойтесь, – сказала Эдиль, привыкшая к громкому шуму, – слуги найдут его завтра и принесут вам.