Джон Гришэм - Дело о пеликанах
Они вместе с Кином вышли из кабинета и затворили дверь, к которой тут же придвинулись два агента.
Фельдман и Кин прошли к дверям конференц-зала. В холле стояли два дюжих охранника. Грэй с Дарби были одни, когда они вошли в зал.
— Тебе надо звонить на «Уайт энд Блазевич», — сказал Фельдман.
— Ждем вас.
Они взяли отводные трубки. Краутхаммер отсутствовал, и Кин дал его трубку Дарби. Грэй набрал номер.
— Марти Вельмано, пожалуйста, — попросил Грэй. — Да, это Грэй Грантэм из «Вашингтон пост», мне надо с ним поговорить. Это очень срочно.
— Подождите минутку, пожалуйста, — сказала секретарша.
Через некоторое время трубку взяла другая секретарша:
— Кабинет господина Вельмано.
Грэй вновь представился и попросил ее босса.
— Он на совещании, — сказала она.
— И я тоже, — ответил Грэй. — Пойдите на совещание, сообщите, кто я, и скажите ему, что сегодня к ночи его фотография будет красоваться на первой странице «Пост».
— Что ж, хорошо, сэр.
Через считанные секунды раздался голос Вельмано:
— Да, что происходит?
Грэй представился в третий раз и предупредил насчет магнитофона.
— Можете не объяснять, — бросил Вельмано.
— Утром в газете появится статья о вашем клиенте Викторе Маттисе и его причастности к убийствам судей Розенберга и Джейнсена.
— Великолепно. В ближайшие двадцать лет мы затаскаем вас по судам. Ты залез на чужую половину поля, приятель. Мы будем владеть вашей газетой.
— Да, сэр. Помните, что я это записываю.
— Записывай все, что хочешь. Ты будешь фигурировать в качестве ответчика. Это будет здорово! Виктор Маттис станет владельцем «Вашингтон пост». Это будет сказка.
Грэй потряс головой, не веря своим ушам, и взглянул на Дарби. Редакторы усмехались, глядя в пол. Это становилось смешным.
— Да, сэр. Вы слышали про дело о пеликанах? У нас есть экземпляр.
Последовала мертвая тишина. Затем послышалось далекое рычание, напоминающее последнее завывание подыхающей собаки. Затем опять тишина.
— Господин Вельмано, вы слушаете?
— Да.
— У нас есть также копия записки от 28 сентября, направленной вами Симсу Уэйкфилду, в которой вы предлагаете вашему клиенту поправить его положение за счет устранения Розенберга и Джейнсена из состава суда. У нас есть источник, который сообщает нам, что эта идея была подана после соответствующего анализа так называемым Эйнштейном, который сидит в библиотеке на шестом этаже, я полагаю.
Тишина.
Грэй продолжал:
— Материал у нас подготовлен к печати, но мне хотелось бы дать вам возможность высказать свои замечания. Вас не затруднит прокомментировать сказанное мной, господин Вельмано?
— У меня болит голова.
— О’кей. Что-нибудь еще?
— Вы будете публиковать записку дословно?
— Да.
— И поместите мою фотографию?
— Да, ту, что была сделана на слушаниях в сенате.
— Ты сукин сын.
— Благодарю вас. Что-нибудь еще?
— Я заметил, что вы ждали до пяти часов. Часом раньше мы могли бы добежать до суда и остановить это свинство.
— Да, сэр. Это так и было задумано.
— Ты сукин сын.
— О’кей.
— Вам доставляет удовольствие уничтожать людей, да? — Голос у него сорвался и прозвучал почти жалобно.
Грэй дважды напоминал о магнитофоне, но Вельмано был слишком потрясен, чтобы помнить об этом.
— Нет, сэр. Что-нибудь еще?
— Скажите Джексону, что судебный иск будет подан в девять утра, как только откроется суд.
— Передам. Вы отрицаете, что писали записку?
— Конечно.
— Вы отрицаете существование записки?
— Она сфабрикована.
— Это не судебный процесс, господин Вельмано, и, я думаю, вы это знаете.
Тишина, затем:
— Ты сукин сын.
Телефон отключился, и раздались гудки на линии. Они улыбнулись друг другу, все еще не веря своим ушам.
— Разве вам не хочется стать журналистом, Дарби? — спросил Смит Кин.
— О, это веселое занятие, — сказала она, — правда, дважды за сегодняшний день на меня чуть не напали. Так что нет, спасибо.
Фельдман встал и, показав на магнитофон, сказал:
— Я бы не стал использовать ничего из этого.
— Но мне в некотором смысле понравилось высказывание об уничтожении людей. А как насчет угрозы засудить нас? — спросил Грэй.
— В этом нет нужды, Грэй. Материал и так занимает уже всю первую страницу. Может быть, потом.
Раздался стук в дверь, и вошел Краутхаммер.
— Войлз хочет вас видеть, — сказал он Фельдману.
— Тащите его сюда.
Грэй быстро встал, и они с Дарби прошли к окну. Солнце садилось, и тени стали длиннее. По улице медленно двигался поток автомобилей. Обрубка и банды его сообщников не было видно. Но они находились там и, без сомнения, поджидали ее, чтобы предпринять последнюю попытку убить ее и тем самым либо не допустить разглашения, либо просто отомстить ей. Грэй сказал, что у него есть план, как выбраться из здания без перестрелки, когда настанет пора уходить. Подробностей он не раскрыл.
Войлз вошел с Льюисом К.О. Фельдман представил их Грэю и Дарби. Войлз подошел к ней с улыбкой на лице и посмотрел прямо в глаза.
— Итак, вы та, кто заварила всю эту кашу, — сказал он, пытаясь изобразить восхищение. Однако этого не получилось.
Она мгновенно испытала к нему презрение.
— А я думала, что это Маттис, — сказала она холодно.
Он отвернулся и снял френч.
— Может быть, мы сядем? — предложил он, ни к кому не обращаясь.
Они расселись вокруг стола: Войлз, Льюис, Фельдман, Кин, Грантэм и Краутхаммер. Дарби осталась стоять у окна.
— У меня есть некоторые комментарии для печати, — объявил Войлз, взяв лист бумаги из рук Льюиса. Грэй начал делать пометки. — Во-первых, мы получили экземпляр дела о пеликанах две недели назад и представили его в Белый дом в тот же день. Он был доставлен лично заместителем директора Бюро Льюисом К.О. мистеру Флетчеру Коулу, который получил его вместе с нашей ежедневной сводкой для Белого дома. Во время передачи присутствовал наш специальный агент Эрик Ист. Мы считали, что в деле поднято достаточно вопросов, чтобы начать расследование, однако этого не делалось в течение шести дней, пока Гэвин Вереек, специальный советник директора, не был обнаружен убитым в Новом Орлеане. С этого времени ФБР немедленно начало полномасштабное расследование по делу Виктора Маттиса. В расследовании приняло участие свыше четырехсот агентов из двадцати семи отделений, наработавших свыше одиннадцати тысяч часов, опросивших свыше шестисот человек и побывавших в пяти странах. В настоящее время расследование идет полным ходом. Мы рассматриваем Виктора Маттиса в качестве главного подозреваемого в деле об убийстве судей Розенберга и Джейнсена. И в настоящее время предпринимаем попытки определить его местонахождение.
