Джон Гришэм - Дело о пеликанах
— Послушай, у нас осталось тридцать минут до того, как они заявятся сюда с ножами и начнут корнать наш материал. Давай его закончим, а потом понаблюдаем за этим типом отсюда.
Они вернулись к своей работе. В час сорок пять она вновь оказалась у окна, но человека на улице не было. Принтер начал выдавать первый вариант статьи, и она принялась вычитывать гранки.
Редакторы читали с карандашами в руках. Адвокат Литски читал просто ради удовольствия. Материал получился большой, и Фельдман орудовал над ним как хирург. Смит Кин делал пометки на полях. Краутхаммеру нравилось все без исключения.
Они читали медленно, в полной тишине. Грэй вычитывал его еще раз. Дарби стояла у окна. Тип вновь возвратился, теперь уже одетый в блейзер цвета морской волны и джинсы. Погода стояла пасмурная и прохладная. Чтобы согреться, он обхватывал обеими руками чашку и прихлебывал из нее. Отхлебнув, он бросал взгляд на редакцию, затем на улицу и вновь на чашку. Теперь он находился возле другого здания. Ровно в два пятнадцать он начал поглядывать вдоль Пятнадцатой.
На его стороне улицы остановился автомобиль. Открылась задняя дверца, и тут появился он. Машина укатила, и он огляделся по сторонам. Слегка прихрамывая, Обрубок подошел к человеку в черной кепке. Они переговорили, и Обрубок направился к пересечению Пятнадцатой с Л-стрит. Дарби оглядела зал. Все были поглощены материалом. Обрубок исчез из виду, и она не могла показать его Грэю, с улыбкой читавшему свой труд. Нет, они следили не за репортером. Они поджидали ее.
И они, должно быть, в отчаянии. Они стоят на улице и надеются, что каким-то чудесным образом она появится из здания и они смогут с ней разделаться. Им было страшно оттого, что она находится внутри, выкладывая все, что знает, и плодя экземпляры этого дьявольского дела. Завтра утром игра будет окончена. Всеми способами им нужно заставить ее замолчать. У них на сей счет был строжайший приказ.
Находясь в зале, полном мужчин, она вдруг почувствовала себя в опасности. Фельдман закончил последним. Он передал свой экземпляр Грэю.
— Мелкие коррективы. Должны занять не более часа. Давайте обговорим телефонные звонки.
— Всего три, я думаю, — сказал Грэй. — В Белый дом, ФБР и «Уайт энд Блазевич».
— Из адвокатской фирмы ты называешь только Симса Уэйкфилда. Почему? — спросил Краутхаммер.
— Показания Моргана в основном касаются его.
— Но автором записки является Вельмано. Мне кажется, его тоже следует назвать.
— Я согласен, — сказал Смит Кин.
— Я тоже, — отозвался Дебасио.
— Я вписал его имя, — сказал Фельдман. — А Эйнштейна вытащим на свет позднее. Подождем до четырех тридцати или пяти часов, прежде чем звонить в Белый дом и на фирму. Если сделать это раньше, то у них останется время, чтобы сбегать в суд, одурев от услышанного.
— Я согласен, — сказал адвокат Литски. — Остановить выпуск они не смогут, но попытаются. Я бы подождал до пяти, прежде чем звонить им.
— О’кей, — сказал Грэй. — Я переработаю материал к трем тридцати, а затем позвоню относительно комментариев в ФБР. После этого — в Белый дом, а затем уже — на «Уайт энд Блазевич».
Фельдман был уже почти в дверях.
— Встречаемся здесь вновь в три тридцать. Будьте на своих телефонах.
Когда зал вновь опустел, Дарби замкнула дверь и показала на окно.
— Помнишь, я говорила тебе об Обрубке?
— Конечно.
Они осмотрели лежавшую под ними улицу.
— Боюсь, что это он. Он встретился с нашим старым знакомым и через некоторое время исчез. Я уверена, что это был он.
— Полагаю, что на крючке не я.
— Мне тоже так кажется. Я очень хочу выбраться отсюда.
— Мы что-нибудь придумаем. Я предупрежу охрану. Сказать об этом Фельдману?
— Нет. Пока не надо.
— Я знаю кое-кого из полицейских.
— Здорово. И они смогут просто подойти и ни с того ни с сего выбить из него душу?
— Эти полицейские смогут.
— Они не могут просто так трогать этих людей. Что плохого они делают?
— Просто замышляют убийство.
— Мы можем быть уверены в своей безопасности, находясь в этом здании?
Грэй ненадолго задумался.
— Я скажу Фельдману, чтобы у этих дверей поставили двух охранников.
— О’кей.
В три тридцать Фельдман одобрил второй вариант статьи, и Грэй получил зеленый свет, чтобы звонить в ФБР. В конференц-зал доставили четыре телефона и подключили магнитофон. Фельдман, Смит Кин, Краутхаммер взяли в руки отводные трубки.
Грэй попросил соединить его с Филом Норвеллом, своим хорошим знакомым, а иногда даже поставщиком информации, если такое вообще было возможно в ФБР. Норвелл ответил по своему телефону.
— Фил, это Грэй Грантэм из «Пост».
— Я думаю, мне известно, откуда ты, Грэй.
— У меня включен магнитофон.
— Должно быть, серьезно. Что случилось?
— Утром мы публикуем материал, раскрывающий заговор с целью убийства Розенберга и Джейнсена. Мы называем Виктора Маттиса, нефтепромышленника, и двоих из его здешних адвокатов. Мы упоминаем также Вереека, не как участника заговора, конечно. Мы полагаем, что ФБР знало о Маттисе с самого начала, но отказалось от расследования по настоянию Белого дома. Нам хотелось бы дать вам возможность, ребята, прокомментировать это.
Ответа с другого конца не было.
— Фил, ты на месте?
— Да. Думаю, что пока на месте.
— Какие-нибудь комментарии?
— Я уверен, что у нас будут комментарии, но мне придется перезвонить тебе позднее.
— Мы вскоре собираемся печатать, так что тебе надо поторопиться.
— Но, Грэй, это же выстрел в то место, что ниже спины. Вы можете задержать материал на один день?
— Это невозможно.
— О’кей, — сказал Норвелл после паузы. — Дайте мне встретиться с Войлзом, и я вам перезвоню.
— Благодарю.
— Нет, это я благодарю, Грэй. Это великолепно. Войлз будет в восторге.
— Мы ждем. — Грэй нажал клавишу и отключился от линии. Кин выключил магнитофон.
Прошло восемь минут, и на линии появился сам Войлз. Он настаивал на разговоре с Джексоном Фельдманом. Магнитофон был вновь включен.
— Мистер Войлз, — теплым голосом произнес Фельдман. Они встречались много раз, поэтому слово «мистер» было необязательным.
— Называй меня Дентон, черт возьми. Послушай, Джексон, что там раскопал твой парень? Это бред! Вы бросаетесь в пучину. Мы занимались Маттисом и все еще продолжаем следствие. И пока еще слишком рано, чтобы на него наступать. Так что же раскопал твой парень?
— Тебе что-нибудь говорит имя Дарби Шоу?
Фельдман посмотрел на нее с улыбкой, задавая этот вопрос. Она стояла у стены.
