Дон Кавелли и папский престол - Конти Дэвид

Де Дженнаро плотно сжал губы; конечно, он знал, как следует поступать в таких случаях, но надеялся на то, что найдется другой выход из положения. Увы, его не оказалось. Очень неохотно он подошел к одному из настенных телефонов, которые были установлены в каждом коридоре, откашлялся и, набрав номер рецепции, попросил сестру Софию подняться наверх и принести ключ от номера. Прежде чем она успела что-то ответить, он повесил трубку.

А что, если…

Он отогнал от себя эту мысль и снова посмотрел на часы. Прошло уже семь минут. На его лбу выступили капли пота.

Раздался негромкий сигнал, означавший, что лифт поднялся на его этаж, дверь открылась, и сестра София направилась к нему. Лицо ее выражало смесь беспокойства и строгости. Де Дженнаро чуть заметно кивнул ей.

— Откройте, пожалуйста, дверь.

Сестра София бросила на него укоризненный взгляд, но сделала, как было велено.

— Ваше преосвященство, вы здесь?

Камерарий слегка толкнул дверь.

— Святая Богоматерь!

Сестра София перекрестилась. Сасси лежал на полу. Одет он был лишь в ночную рубаху и кожаные тапки. Его лицо исказила гримаса агонии, открытые глаза невидяще смотрели вверх.

«Точно Иисус на кресте», — невольно подумалось камерарию. Очевидно, что любая помощь уже запоздала. По всей видимости, Сасси мертв уже несколько часов. Душа кардинала вернулась обратно к Творцу. Наверное, сердечный приступ. Волнение в связи с предстоящими выборами, вероятно, оказалось слишком сильным для старика.

Конклав! Потрясенный, Де Дженнаро осознал, что он не может больше ждать ни минуты. Он пробормотал короткую молитву и закрыл мертвецу глаза. Затем он повернулся к сестре Софии:

— Накройте тело одеялом. После этого заприте номер и вызовите врача. Никому не говорите ни слова!

Его голос прозвучал так сухо, что он удивился и даже почувствовал себя виноватым.

Де Дженнаро поспешно покинул номер и вошел в лифт. Спускаясь вниз, он лихорадочно соображал, как правильно поступить. Разве не кощунство собирать конклав, пренебрегая даже смертью одного из участников? Вероятно, так оно и есть. Но тем не менее папские уставы не оставляют в этом случае ни малейшего сомнения — конклав должен состояться.

XI

За шестнадцать дней до конклава

«День икс» настал внезапно и без предупреждения. Чжан терпеливо ждал его все эти годы. Ждал с первого дня работы в министерстве и всю свою трудовую жизнь. Он мог уже несколько лет назад уйти в отставку. Начальники, которые очень хорошо к нему относились, уже несколько раз предлагали ему уйти на покой. Но Чжан остался. Остановиться сейчас, когда цель его работы, даже всей жизни, так близка? Невозможно! И вот вчера этот момент настал. Папа умер. Смерть его предшественника случилась слишком рано — планы Чжана еще не достигли той стадии, когда они могли бы осуществиться. Следующие выборы папы, возможно, состоятся не раньше чем через пять лет, а то и намного позже, и результат всех усилий может оказаться под вопросом. Сейчас или никогда.

Когда Чжан на своем смартфоне прочитал новость в ленте «Гугла» о смерти папы римского, он, к собственному удивлению, остался совершенно спокоен. Сначала он даже собирался дождаться, пока посудомоечная машина закончит цикл работы. Но передумал и решил, что просто предупредит уборщицу. С завидной невозмутимостью он написал ей записку, тщательно выводя слова аккуратным каллиграфическим почерком.

Затем вызвал такси и поехал в министерство. В кабинете он достал из сейфа тонкую папку, содержимое которой регулярно обновлялось в течение многих лет. Его личный список задач начиная со «дня икс». Все давно готово, теперь оставалось только передвинуть соответствующие рычажки.

Еще за четыре года до этого Чжана назначили заместителем атташе по культуре посольства Китая в Риме. Должность достаточно почетная, но в то же время незначительная, именно такая и была ему нужна. Никто в министерстве не придал значения этому назначению, а в посольстве в Риме никого не волновало, появится ли он там когда-нибудь или нет.

Кабинет и квартиру, предоставленные ему посольством, регулярно убирали, и никто не интересовался зря потраченными средствами, которые ушли на этого невидимого сотрудника, существовавшего, судя по всему, лишь на бумаге.

Он вынул из папки дипломатический паспорт, который хоть и был подлинным, но при этом его выписали на вымышленное имя. Фото в нем уже порядком устарело: волос стало меньше, да и щеки ввалились, но его все еще возможно было узнать. Он извлек из конверта подготовленный отчет, вложил его в красную папку, цвет которой обозначал наивысшую степень срочности, и запечатал ее специальной клейкой лентой, которую нельзя снять, не повредив. На папке он указал адрес приемной министра и специальную пометку, которая гарантировала, что она попадет не на стол к секретарю, а в собственные руки министра. Затем он вышел из здания и взял такси до аэропорта.

Чжан летел бизнес-классом, поскольку первый класс был бы неуместен и, следовательно, подозрителен для заместителя атташе по культуре. После промежуточной посадки в Баку через двадцать шесть часов самолет приземлился в Риме-Фьюмичино [20]. Благодаря дипломатическому паспорту Чжан очень быстро разобрался со всеми въездными формальностями, и уже через сорок минут взятое в аэропорту такси несло его по центру итальянской столицы.

Чжан устало смотрел в окно. Шумиха, которую подняли в мире вокруг этого города, оставалась для него совершенно непонятной. Он взглянул на часы на приборной панели и мысленно прикинул, что отчет уже лежит на столе министра, а значит, игра началась. Чжан нервно сглотнул. Дни тайного лавирования наконец-то закончились. Отныне его судьба целиком и полностью зависела от успеха этого проекта.

XII

Первый день конклава, утро

Первый этап выборов. Все прошло почти так, как и ожидал кардинал Монти. Под пение «Veni Creator» [21], кардиналы, облаченные в парадные одеяния, вошли в Сикстинскую капеллу. Потом они дали клятву, обязывающую их вечно хранить тайну происходящего в этих стенах. От этой клятвы их мог избавить лишь будущий папа римский. Кардинал-декан вознес молитву за покойного кардинала Сасси, и наступила минута тишины. Этих почестей было достаточно. Сейчас не время для поминальной службы. Она последует позже, а теперь пора выбирать нового папу римского. Настал момент, называемый Extra Omnes. После него все посторонние люди покидали капеллу, а тяжелую двойную дверь запирали снаружи. Камерарий Де Дженнаро произнес примерно двадцатиминутную вдохновенную речь, в которой изложил свои мысли о нынешнем положении церкви в мире, после чего вместе с церемониймейстером покинул Сикстинскую капеллу.

Теперь кардиналы остались одни. Церемония выборов официально началась. Предполагалось, что имеется четыре крупные фракции, каждая из которых поддерживала одного кандидата, а также пять кардиналов с неясным числом сторонников, у которых тоже были свои кандидатуры. Обоснования того, почему конкретно тот или иной кандидат больше других подходит для руководства церковью, не допускались.

Настала пора приступить к голосованию. Первый тур, как все знали, не мог сразу закончиться выбором папы. Никто просто не смог бы набрать необходимые две трети голосов. Фактически это голосование становилось своеобразной проверкой, выявлявшей тех кандидатов, кто в принципе имел шанс стать понтификом. Если бы в ходе первого тура остались лишь два кандидата, то последовало бы второе голосование. Но даже оно не привело бы на столь раннем этапе к объединению двух третей голосующих. В прошлом часто бывало, что оба лагеря оказывались настолько непримиримыми, что в конце концов ни один из фаворитов не мог получить папскую тиару, и приходилось искать некую компромиссную фигуру, у которой до этого не было ни единого шанса.