Искусство французского убийства - Кембридж Коллин

Он наверняка решил, что если он поднимет шум, его успокоят с помощью угощения. Он был отлично выдрессирован.

– Табита? Это ты? – окликнул меня дедушка. – Не могла бы ты сюда зайти, ma petite [70].

– Доброе утро! – бодро поздоровалась я и вошла в гостиную. – Простите, что не позавтракала с вами сегодня утром. Я устала.

– Ты куда-то собралась? – осведомился дядя Раф.

– Немного прогуляюсь. – Я ответила и попробовала отвлечь внимание, взяв из банки печенье мистера Уайльда. Я произнесла команду «сидеть!», но его зад лишь на мгновение коснулся пола, после чего он вскочил и начал прыгать на задних лапках, выпрашивая награду.

– Ты такой избалованный. – Я отдала ему лакомство. – Полагаю, ты считаешь, что тоже заслужила вкусняшку. – Я обратилась я к мадам Икс, которая как бы невзначай появилась тут же, как только я открыла коробку с лакомством. Она старательно избегала на меня смотреть, наверняка еще возмущённая тем, как ее вчера скинули на пол.

– Сегодня утром звонил телефон, – сообщил дедушка, пока я кормила его кошечку. – Надеюсь, звонок тебя не разбудил.

– Я ничего не слышала. – Я пошла к лестнице.

– Это был Девре, – объявил Раф.

Я остановилась.

– Что он сказал? Появилась новая информация по делу?

– Похоже, еще один труп. – Дед бросил на меня многозначительный взгляд и закурил сигарету.

Я сглотнула и кивнула.

– К сожалению, все произошло именно так, как я и предполагал, – добавил он.

– Тебе следовало нам сказать, – обратился ко мне Раф.

Я не понимала, беспокоился ли он за меня или был разочарован тем, что я не держала их в курсе событий.

– У меня… не было возможности, – оправдывалась я. Поняв, что мой план выскользнуть из дома придется пока отменить, я, не снимая пальто, села на диван. По крайней мере, я хотя бы узнаю, что сказал бывший инспектор Девре.

– С тобой все в порядке, ma mie? – осведомился дедушка, потянулся и похлопал меня по руке.

– Это был шок. Но я в порядке. – Я скромно скрестила ноги и наклонилась вперед. – Что сказал Девре?

– Это был тот же пистолет, из которого застрелили мужчину в бывшем многоквартирном доме Терезы Лоньон, – заговорил Раф. – Им убили человека в театре прошлой ночью.

Я порывисто выдохнула.

– Alors, cher [71]. – Взгляд дедушки был слишком ясным и острым для его возраста. – Ты понимаешь, что это значит.

– Тот, кто находился в квартире Терезы одновременно со мной, и есть тот человек, который прошлой ночью убил Джонни Кантрелла, – сделала вывод я.

– И-и?.. – протянул Раф.

Мне потребовалось полсекунды, чтобы поймать его мысль.

– Таким образом, мужчину в своем бывшем доме могла застрелить Тереза, поскольку пистолет был у нее.

Двое мужчин кивнули.

– Oui. Именно так считает Мервель, – покивал головой Раф. – Они знают, что мужчина, которого застрелили в доме мадемуазель Лоньон, был убит не на лестнице, на которой его нашли. Его перетащили туда уже потом, и там он истек кровью.

– Тереза могла застрелить его в своей квартире, а потом переместить, чтобы отвести от себя подозрения, – вслух размышляла я.

Эта информация выставляла Терезу в совершенно новом свете. Кто она? Хладнокровная убийца, или ей пришлось защищаться?

– Как его зовут? Знает ли Девре, кем был покойник? – спросила я.

– Это был Артур Коулман, – ответил дедушка, глядя на Рафа в поисках подтверждения. Затем снова посмотрел на меня. – Он работал в посольстве США.

– Это… интересно, – пролепетала я. У меня голова шла кругом. Как я уже говорила Мервелю, несколько недель назад со мной связалась некая миссис Коулман по поводу возможного обучения ее и ее дочери французскому языку. Я оставила горничной сообщение, но мне так никто и не перезвонил.

Если бы мужа миссис Коулман застрелили, это была бы веская причина.

– Все слишком запутано. – Я поняла, что говорю вслух.

– Что ты имеешь в виду, chère? – спросил дядя Раф.

Я рассказала им о сложенном листе бумаги.

– Мне безумно хочется знать, что написано в этой записке. – Я продемонстрировала им эту бумажку. – Полагаю, вы не знаете никого, кто говорит по-русски?

Дедушка затянулся сигаретой и ухмыльнулся, глядя на Рафа.

– Она спрашивает, знаем ли мы кого-нибудь, кто говорит по-русски, chéri. Что мы ответим этой девушке?

Дядюшка одарил меня очаровательной улыбкой.

– Естественно, мы знаем кое-кого, кто говорит по-русски. Мы знаем всех. – Он протянул руку, и я в изумлении отдала ему листок.

– Вы же понимаете, что я плохо говорю на этом языке. – Раф потянулся за парой очков, которые держал рядом с креслом. – Но я могу попробовать… Гм-м… – Он задумчиво промычал, рассматривая текст и кивая. – Да, я потом все проверю, чтобы быть уверенным, ma petite. Но пока могу сказать следующее: это похоже на список имен с короткими пометками напротив каждого из них.

Мне стало еще интереснее.

– И что это за имена? – нетерпеливо спросила я.

Раф бросил на меня поверх очков уничижительный взгляд:

– Откуда в одном человеке столько нетерпения, а, cher? – Он возмущенно посмотрел на дедушку.

– Уж точно не от меня. – Дедушка хрипло рассмеялся. – Я самый терпеливый мужчина на свете! Знаешь сколько терпения требуется, чтобы тебя выносить?

Отчасти забавляясь их выходками, отчасти изнемогая от любопытства и нетерпения, я была рада отвлечься, когда зазвонил телефон. Я сидела ближе всех к аппарату и поэтому сняла трубу.

– Табита? Это я! – услышала я голос Джулии. – Ты не поверишь. Просто не повершишь!!!

– Что стряслось? – Мое сердце учащенно забилось.

– Произошло еще одно убийство! – выпалила она. – На этот раз в театре.

– Правда? И кого убили? – Мое сердце упало. Неужели у нас третья жертва?

– Джонни Кантрелла! Того бородача…

– О! – с облегчением выдохнула я. – Я знаю. Мы с Марком обнаружили его прошлой ночью.

– И ты мне ничего не сказала? – Джулия кричала так громко, что мне пришлось отодвинуть трубку от уха.

Я рассмеялась.

– Не думала, что тебе понравится, если я позвоню в два часа ночи, Джулс. – Но я тут же посерьезнела. – Я была в шоке. Это так страшно! Бедный Джонни. Марк уже ничего не мог сделать.

– Знаю. Дор в отчаянии. Сегодня мы должны были поехать в Версаль, но никто из нас не хочет покидать город. Я планирую запереться на кухне и приготовить что-нибудь поесть. Дор говорит, что сегодняшний спектакль определенно отменят, – добавила Джулия. – Даже если владелец откажется его отменять, актеры взбунтуются. Как можно показывать спектакль без режиссера-постановщика?

– Рада это слышать, – произнесла я. – Ты не знаешь, есть ли у Дор ключ от театра? Кажется, я забыла там перчатки.

– Вечно ты со своими перчатками, Табита, – проворчала Джулия. – Уверена, что ключи у нее есть. Я спрошу.

– Спасибо. Ты не хочешь ко мне зайти? Дедушки просматривают записку на русском языке, которую я нашла в книге Терезы.

– На русском? Я сейчас… – Связь прервалась прежде, чем она завершила фразу.

В этот момент в дверях гостиной появилась одна из горничных. Она несла поднос с кофе, сыром и выпечкой.

– Спасибо, Блайт. – Дедушка указал на круглый стол из инкрустированного дерева в центре комнаты. – И нам понадобится еще одна чашка для мадам Чайлд.

– Конечно, месье. – Блайт присела в реверансе.

Пользуясь случаем, я присмотрелась к Блайт внимательнее, пытаясь понять, как отличить от ее сестры. Но в ней не было ничего особенного – ни характерных веснушек или отметин на лице, та же одежда, те же аккуратно зачесанные назад каштановые волосы, никаких украшений…

– Как ты их различаешь? – тихо спросила я после того, как она ушла.

– А? Ох, я не различаю, – ответил дедушка и потушил сигарету. – Это невозможно. Но они откликаются на любое имя, и я им отменно плачу, так что… – Он пожал плечами, и я рассмеялась.