Искусство французского убийства - Кембридж Коллин

Мы с Марком подошли к телу одновременно.

Он поспешил меня отстранить, но я успела узнать неподвижное белое лицо с густой бородой.

Джонни.

Марк пробормотал что-то короткое и жесткое, а его ловкие руки врача уже оттягивали воротник рубашки Джонни, чтобы проверить пульс на шее. Но даже я понимала, что надежды нет.

– Иди внутрь, там есть телефон на столе Джонни, то есть режиссера, – приказал Марк. – Я пока посмотрю, что можно…

Я резко повернулась, поскользнулась на снегу, но, несмотря на острую боль в колене, бросилась к задней двери в надежде, что она за нами не захлопнулась.

Она осталась открыта, и я влетела в царивший за кулисами полумрак.

– Э-эй! – прокричала я в темноту, пытаясь вспомнить, где стол режиссера. – Есть здесь кто-нибудь?

Мой голос эхом разносился по похожему на ангар помещению, и ему вторило шлепание ботинок, когда я металась в попытках найти телефон.

О том, что в тени может скрываться убийца, я даже не думала. По крайней мере сначала.

Наконец я увидела небольшой ночник на нужном мне столе. Руки дрожали, пока я возилась с трубкой и набирала номер оператора, требуя соединить меня с police judiciaire [68]. Я даже помнила, что нужно говорить по-французски, и надеюсь, внятно объяснила, что произошло.

Диспетчер повторила то, что я ей передала, и подтвердила, что полицейский будет отправлен немедленно. Тут я вспомнила, что нужно попросить уведомить инспектора Мервеля.

К тому времени, как я повесила трубку, мои руки перестали дрожать.

Я без проблем вернулась к наружной двери, поскольку забыла плотно закрыть ее за собой, и лунный свет и уличные фонари просачивались в помещение и вели меня сквозь мрак.

Марк все еще был на улице. Он снял пальто и накрыл им лицо Джонни, но не отошел от тела и стоял рядом с ним на коленях.

Когда я подошла, он взглянул на меня и поднялся на ноги.

– Ты в порядке? – Он обнял меня за плечи. Даже сквозь пальто я чувствовала холод его тела. Температура на улице продолжала падать.

– Да, – выдавила я. – А ты?

– Я повидал мертвецов на своем веку, – мрачно усмехнулся он. – Работа такая.

Я прижалась к нему, гадая, не был ли он медиком на передовой. Он предложил пойти внутрь погреться, но я не сдвинулась с места.

– Что случилось? – поинтересовалась я. – Как он умер?

– Выстрел. Прямо в сердце, – кратко ответил он. Я вздрогнула, и он сжал мою ладонь. – Он не страдал, Табита. Он умер мгновенно.

Я кивнула и всхлипнула. Я плохо знала Джонни, но он казался мне хорошим человеком. И он был неравнодушен к Терезе.

Не знаю, сколько времени мы стояли и ждали. Может, час, а может, пять минут, но мы молчали, а снег все падал и начал заметать пальто, которое положил Марк.

Наконец мы услышали сирены и рев автомобильного двигателя. Хлопнули двери, по переулку загрохотали шаги, и в поле зрения возникли два полицейских; их головные уборы отбрасывали длинные тени.

– Тебе нужно пойти внутрь, – настаивал Марк. – Я пойду за тобой.

Он замерз сильнее меня, но я не видела смысла спорить. Я знала, что полиция захочет поговорить с нами обоими. И я была рада снять нагрузку с травмированного колена.

Не знаю, сколько времени я прождала в темноте. Я заняла место в первом ряду зала и невидящим взглядом смотрела на темные декорации к спектаклю «Десять негритят», когда из-за кулис выступила фигура. Мужчина прошелся перед диваном на сцене, низко надвинув на голову фетровую шляпу. Заметив меня, он резко изменил направление движения.

– Мадемуазель Найт.

– Инспектор. – Я не знала, что еще сказать. Меня все еще трясло.

Он облегчил мне задачу, спустившись со сцены, и деликатно начал то ли разговор, то ли допрос.

– Пожалуйста, расскажите, что случилось, мадемуазель. – Он внимательно посмотрел на меня, и у меня возникло ощущение, что он оценивает мое психическое и эмоциональное состояние. Должно быть, увиденное его успокоило, потому что он сел в кресло, оставив между нами одно пустое.

Я по возможности четко и ясно объяснила, как я ждала Марка, и мы вместе вышли на улицу и нашли Джонни.

– Когда вы в последний раз видели месье… Кантрелла, если не ошибаюсь? – уточнил он.

– Да, верно. Перед началом спектакля я видела его за кулисами.

– А после вы его не видели?

– Нет. Я работала в гардеробе и провела там все время, лишь ненадолго отлучившись в зал, чтобы взглянуть на спектакль.

Мервель снял шляпу и положил ее на свободное кресло между нами. Несмотря на то, что была почти полночь, его волосы были так же безупречно причесаны, как и несколько часов назад, а одежда выглядела опрятно.

– Я не знал, что вы работаете в театре, мадемуазель Найт. – Он произнес это мягко, но я уловила в его тоне скрытый намек на подозрение или раздражение.

– Я там не работаю, – хладнокровно ответила я. – Я согласилась помочь в гардеробе, так как Тереза умерла.

Он удовлетворенно кивнул.

– Я правильно понимаю, что вы и доктор Джастис ушли вместе? Вы кого-нибудь еще видели?

– Нет. Марк сказал, что искал за кулисами Джонни… И вот мы его нашли, – грустно произнесла я.

– Вы слышали что-нибудь необычное?

– Например, выстрел? Нет. Но я почти все время находилась в другой части театра, а в здании хорошая звукоизоляция. Потом я искала выход за кулисы, а там целый лабиринт.

– Мадемуазель, у вас есть идеи, зачем кому-то понадобилось убивать месье Кантрелла? – спросил он.

Я покачала головой:

– Он казался хорошим человеком. Я думаю… – Я прервалась.

Мервель молчал. Я чувствовала на себе его взгляд и знала, что он хочет услышать продолжение.

В конце концов я сдалась. Не под его давлением, а от понимания того, что мои впечатления могут помочь ему найти убийцу.

– Как я говорила вам вчера, я не очень хорошо знаю этих людей, но у меня сложилось впечатление, что Джонни зациклился на Терезе. Он выглядел жутко расстроенным. Не только из-за ее смерти, но из-за того, что винил себя: он должен был отвезти ее той ночью домой. В ту ночь, когда ее убили.

Мервель кивнул, продолжая молча смотреть на меня.

Я снова смутилась. Вот черт.

– Ну… и есть еще кое-что.

– Я так и думал, – ответил он.

– Наверное, вы уже в курсе, – поспешно продолжила я. – Но здесь никто, похоже, не понял, что Тереза переехала. Или, по крайней мере, что она временно остановилась в другом месте. Даже Джонни, который должен был отвезти ее той ночью домой. Он не знал.

– С чего вы взяли, что она временно остановилась в другом месте, мадемуазель?

Я открыла рот, чтобы придумать какое-нибудь оправдание, но слова иссякли. Он смотрел на меня так, словно знал – знал, что я была там, рылась в квартире Терезы. Мои щеки вспыхнули под его проницательным взглядом. Проклятие.

– Мадемуазель Найт, вы были в квартире Терезы Лоньон?

– Вы же и сами уже догадались, – кивнула я.

– Да, мадемуазель, догадался. Я заметил, что вам потребовалось больше суток, чтобы доставить мне ее сумочку с ключами от квартиры. И книгу, которая не поместилась бы в сумочку. Теперь вы готовы это подтвердить, non?

Я молча смотрела на него, но, опять же, он уже знал. Он не сводил с меня взгляд, пока я не сдалась.

– Ладно. Да. Я там была. Мне стало любопытно. Я ничего не трогала. Но…

Он ждал, терпеливо и расслабленно, но в его глазах я читала раздражение.

Я залепетала, спеша с этим покончить. Я знала, что он рассердится.

– Пока я там была, в квартиру вошел кто-то еще. Тихо прокрался. Я успела спрятаться. Он меня не заметил и… забрал ее пистолет. Я видела пистолет, а после его ухода он пропал.

Да. Он злился. Я увидела вспышку ярости, но он ее быстро подавил.

– Вам очень повезло, мадемуазель. Действительно повезло. Мне нет нужды еще раз повторять, что в следующий раз так не повезет. – Наполненные гневом глаза цвета океана так уставились в меня, что я почувствовала в животе холодок.