Галина Куликова - Витязь в овечьей шкуре
— Ну, знаешь…
— Вот, ты уже злишься! Я так и знал, что с тобой не договориться по-человечески!
— Еще бы я не злился. Ты решил толкнуть наше изобретение по бросовой цене. А если мы сами наладим производство, то заработаем состояние.
— Зачем тебе состояние, Андрюша? Кто им будет пользоваться, Маринкины внуки? Так она, может, сейчас хочет пожить красиво, а не когда-нибудь потом, в светлом будущем.
— Она и сейчас живет неплохо, — насмешливо ответил Андрей. — У нас с ней все есть. И у тебя все есть. Ты просто зажрался, братец.
— Да посмотри же ты на вещи трезво! Все считают, что надо продавать, пока есть спрос! Лина тоже так считает, — запальчиво сказал Вадим.
Вероятно, это был его последний козырь. Однако Андрея он только раздосадовал:
— Лина считает! Я очень хорошо отношусь к твоей жене, но она здесь совершенно ни при чем.
— Да? — странным визгливым голосом переспросил Вадим. — Хорошо, значит, относишься?
А мне кажется, ты слишком хорошо к ней относишься!
Он нажал на слово «слишком», и фраза немедленно приобрела пикантность.
«Ах, черт возьми, как люди живут! — с завистью подумала Наташа. — Жены, бывшие жены, любовницы, племянницы, лучшие друзья и любовницы лучших друзей — все тесно переплетено. Интересно, трагично и захватывающе, как в телевизоре. Впрочем, в последнее время мне тоже скучать не приходится. Слежка, чужой паспорт, нападение волков, лысая голова… Написать сценарий и показать Веронике Кастро — та себе локти от зависти обкусает».
— Давай сделаем вид, что ты этого не говорил, — странным замороженным голосом предложил Андрей.
— Не хочу я делать вид, — заупрямился Вадим, хотя его собственный голос теперь звучал жалко.
Наташа ушам своим не поверила: этот тон совсем не подходил старшему Покровскому! Ей так захотелось увидеть, как он при этом выглядит, что она даже встала на четвереньки и подползла прямо под подоконник. И стала выжидать подходящий момент, чтобы заглянуть в окно.
— Давай отложим разговор про твою жену, — устало сказал Андрей. — Он совершенно глупый, этот разговор, а ты пьян. Кстати, не хочешь водички? Дай мне твой стакан. Коньяка тебе, пожалуй, хватит.
Он подошел к окну и выплеснул остатки спиртного на газон. Вернее, он думал, что на газон, а на самом деле выплеснул на Наташу.
— Фу-у! — прошептала она, тихо отплевываясь и отряхиваясь. — Какая гадость.
— Закурим? — предложил тем временем Андрей. И туда же вытряхнул пепельницу.
Почти весь пепел прилип к мокрой Наташе.
— Пчхи, — немедленно сказала она себе в кулак. К счастью, никто ее не услышал.
— Я пойду, — сопя, ответил Вадим. — Зря я взялся учить тебя уму-разуму.
Разговор прервался: вероятно, братья покинули комнату. В ту же минуту парадная дверь дома распахнулась, и Наташа, которая стояла на четвереньках, успела только поменять позу и сесть на корточки за кустом шиповника. На улице появился Генрих Минц с телефоном в руках. Наташа затаила дыхание. Оглядевшись по сторонам, он быстро набрал номер и, дождавшись, когда ему ответят, сдавленным голосом сказал:
— Это я. Все складывается удачно, я буду. Только не сразу. У нас гости, поэтому придется отпрашиваться. Нет, до послезавтра они разъедутся.
Послезавтра все по графику пойдет. А сегодня всю подготовительную работу ты проведешь без меня, не в первый раз. Я приду к основному блюду. — Он помолчал, послушал, потом жарко добавил:
— Я готов на все, только бы Андрей Алексеич ничего не узнал. Лучше я умру. Сказал же — буду. Совру что-нибудь. Хорошо, после полуночи.
Он отключился и быстро ушел.
— Пчхи! — опять сказала Наташа, и окурки, прилипшие к ее воротнику, полетели в разные стороны.
Надо было срочно привести себя в порядок.
Она на цыпочках вошла в дом и, естественно, тут же наткнулась на Покровского.
— Боже мой, что это с вами? — до глубины души изумился он. — Отчего вы вся серая?
— Да вот, — ответила Наташа небрежным тоном. — Проходила мимо зеркала, поглядела на себя и расстроилась. Стрижка неудачная.
— Мягко говоря, да, — осторожно согласился Покровский и, втянув носом воздух, уточнил:
— По этому поводу вы посыпали голову пеплом?
— Ха-ха, — оценила его юмор Наташа.
— Что вы смеетесь? От вас пахнет, как от пепельницы, в которую кто-то плюнул.
— Пойду освежу макияж, — гордо сказала она и, обогнув Покровского, прошмыгнула к лестнице.
Ворвалась в свою комнату и, сорвав с себя ужасные шмотки, встала под душ.
Итак, Вадим уверен, что у его жены шашни с Андреем. Однако на самом деле Лина крутит роман со Стасом. Вот они, лучшие друзья! «Конечно, не все такие, — решила быть справедливой Наташа. — Но частенько лучший друг мужа в конце концов становится другом семьи».
Значит, между братьями существует конфликт.
Позиция обеих сторон ясна и понятна. Не слишком закручено, зато весьма драматично. Один хочет продать изобретение, а второй собирается его внедрять. Судя по всему, у младшего брата более сильные позиции. Зато старший способен интриговать.
Кто по-настоящему поразил Наташино воображение, так это Генрих Минц. Интересно, куда этот симпатичный дяденька собрался после полуночи?
И что такое страшное не должен узнать Андрей Покровский ни за какие коврижки? Неужели дело касается убийства?
Наташа твердо решила, что сегодня ночью выследит эконома и все узнает. В этом доме творятся странные вещи. Кто-то же должен расставить все по своим местам! Раз уж пошла такая петрушка, и она волею судьбы наслушалась семейных тайн, придется действовать. Возможно, потом, позже, когда она разоблачит настоящего убийцу и снимет с Покровского все подозрения, он поможет ей выпутаться из ее собственной страшной истории?
Глава 6
В сумке не оказалось ни одной приличной вещи. Также не было расчески (ну, это-то понятно!), косметички и даже нормального белья. Уж хорошее белье-то Ольга могла ей положить! Достаточно того, что она разгуливает перед гостями лысая и убогая. Покровский, наверное, сам уже пожалел, что заказал в агентстве эдакий ужас. Наташу тешила мысль, что он помнит ее с красивой стрижкой.
По крайней мере, она надеялась, что помнит.
Внизу, на первом этаже, звучала музыка, и наевшиеся гости уже переместились из гостиной в холл, поближе к источнику звука. Лина танцевала с Гудмэном, который совершенно растаял от ее внимания, а Иван с Федором — каждый сам по себе — корчились в конвульсиях с полузакрытыми глазами, подняв руки над головой.
Наташа заметила, что аспирант Коля Лесников пристально глядит на Покровского, спрятавшись в тени фикуса. Ухмылка, не сходившая с его губ, приобрела теперь особый оттенок. Он усмехался горько, и взгляд его был туманным.
Наташа хотела еще понаблюдать за ним, но ее отвлекла Марина, которая подошла к отцу и спросила, перекрикивая музыку:
— Пап, а где твои светлые ботинки?
— Что? — удивленно переспросил тот, наклоняя голову. — Ты про что это?
Наташа немедленно придвинулась поближе, делая вид, что направляется к столику за бокалом вина.
— Надеюсь, ты не забыл, — вызывающе сказала Марина, — что на месте преступления нашли следы стоптанных внутрь башмаков?
— Ну да, — удивился он. — Генрих даже показывал следователю всю мою обувь.
— Так вот. Светлые ботинки пропали.
— Это которые светлые? С длинными шнурками? Кстати, а где они могут быть?
— Я не знаю, папа, я у тебя спрашиваю.
Было заметно, что девушка сильно расстроена.
— Но если они пропали, — сердито ответил Покровский, — почему Генрих промолчал?
— Может, он и не промолчал! — возразила Марина, и они с отцом уставились друг на друга.
— Ты что, лазила по дому и считала мои ботинки? Марина! — укоризненно воскликнул он. — Лучшего времени не нашлось? Все-таки у нас гости.
— Тебя могут обвинить в убийстве! — выпалила она. — И все твои гости разбегутся!
В ее голосе послышались истерические интонации. Наташа, которой было неловко так долго топтаться рядом с ними, отошла в уголок. Прямо голова кругом идет от всего того, что удалось сегодня узнать! Кстати: остался час до полуночи. Скоро эконом выскользнет из дома… Словно подслушав ее мысли, Генрих появился из кухни и отозвал Покровского в сторону.
— Андрей Алексеич, пока народ тут пляшет да поет, я бы отлучился часика на два-три? У тетки день рождения, хочу заехать, у нее там тоже.., банкет. Ты же знаешь, она недалеко, так что я быстро обернусь. И насчет порядка не беспокойся — к утру все будет чистенько.
— Да поезжай, конечно! — разрешил Покровский. — Что ты спрашиваешься?
— Положено — вот и спрашиваюсь, — добродушно проворчал Генрих.
«Надо будет перед сном все-все записать на бумаге», — решила Наташа и тут же вспомнила, что ни ручки, ни бумаги у нее с собой нет. Зато письменные принадлежности есть в кабинете, и лучше запастись ими сейчас. Она выскользнула в коридор, прошла через библиотеку в кабинет и, подойдя к столу, за которым работала, протянула руку к стопке бумаги. И сразу услышала шаги — в библиотеку кто-то вошел.
