Галина Куликова - Витязь в овечьей шкуре
Она круто развернулась и увидела Покровского, который стоял во дворе, с той стороны открытого окна, и таращился на нее.
— Что? — глупо переспросила она, не понимая, отчего не заходят Лина и Стае.
— Вы бегаете по комнате туда-сюда, словно у вас башню снесло.
— Я… — протянула Наташа, не зная, что соврать. — Я действительно бегаю. Бег по комнате — это новый прием, разработанный мастерами спорта для похудания.
— Какими мастерами спорта?
— Ну… Какими-какими? Курниковой с этим… С Иглесиасом. Женщинам, сидящим за компьютером целый день, необходимо каким-то образом нагружать мышцы ног. — Она некоторое время молчала, после чего добавила:
— А что?
— Ничего, — ответил Покровский, с волос которого стекала вода. Вероятно, он только что стоял под холодным душем, потому что взор его был ясен и тверд. — Я искал вас, чтобы извиниться.
— Ну, извиняйтесь, — помягчела она.
— Извините.
Повисло молчание, и стало слышно, как гости хором поют: «Зачем вы ботик потопили? — На нем был старый патефо-он. Портрет Эдиты Пьехи в профиль и курительный салон».
— Извиняю, — наконец сказала Наташа. — Но вы меня очень сильно расстроили.
— Знаю, — сквозь зубы сказал Покровский.
Вероятно, извинение и так далось ему нелегко, а тут еще приходится выслушивать комментарии.
— Я не виновата, что похожа на какую-то там Серохвостову! — воодушевилась Наташа, понимая, что в комнату никто уже не зайдет. Вероятно, любовники убрались в какое-то более подходящее место.
— Ну ладно, перестаньте! — Покровский неожиданно рассердился. — Я извинился за то, что назвал вас вслух продажной женщиной. Но то, что вы Серохвостова тире Смирнова тире Кушакова, я знаю точно. Тогда, в баре, я вовсе не был пьян и все отлично помню. Имея в виду ваши трудности с паспортами, я полагаю, что голову вы побрили в целях конспирации?
— Прямо и не знаю, что сказать, — призналась Наташа, которая понятия не имела, как выкрутиться из этой дурацкой ситуации. — История очень запутанная, ее долго рассказывать. Прошу поверить мне на слово: я не продажная женщина!
— А кто? Менеджер по продажам?
— Точно! Менеджер по продажам! — радостно воскликнула Наташа и хлопнула себя по бокам.
— Вы все время мне врете, — заметил Покровский. — А значит — не доверяете. Ну и черт с вами, — неожиданно добавил он, повернулся и двинулся прочь.
— Вы меня выгоняете? — Наташа выглянула в окно, просунув голову между листьями фиттонии и фуксии.
Подлый тип даже не обернулся! Она почесала макушку и поняла, что этот животрепещущий вопрос все-таки стоит выяснить прямо сейчас. Или она остается, и тогда можно побыть здесь и поразбирать бумаги. Или ее увольняют, и тогда надо идти звонить Ольге, чтобы выпросить у нее новую работу.
Путь к отступлению оказался свободен — библиотека была пуста. Неужели эти двое — Лина и Стае — видели ее? Нехорошо. Выбравшись наружу, она сразу же услышала голос Покровского, который успел обогнуть дом и войти в холл.
— Что тебе, Гарик? — спрашивал он.
Наташа прошла по коридору и увидела, что Покровский вместе со своей дочерью и Линой стоит возле входной двери. Дверь открыта, и в проеме торчит садовник в своем отпадном комбинезончике.
— Вот, — сказал садовник и протянул рукой, упакованной в рукавицу, какой-то непонятный предмет. — Выкопал из-под сливы. Ужасно странная штука. Даже представить не могу, как она туда попала.
— А что это такое? — не утерпела и спросила Наташа, подходя ближе.
Покровский вскинул на нее глаза, и она сразу заметила, как он побледнел.
— Майонезная банка, — охотно пояснил Гарик. — С завинчивающейся крышкой. А в банке — какая-то странная штука. Может быть, украшение?
— Я знаю, что это такое! — удивленно сказала Лина. — Это заколка Алисы. Андрей, ты тем более должен был ее узнать. Ведь это ты привез ее Алисе из Аргентины.
— Да-да, — растерянно сказал Покровский. — Действительно, я привез. Это ручная работа. — Он подумал и добавил:
— Аргентинская.
— Но как она попала в банку? — испуганно спросила Лина. — А потом под сливу?
Марина закусила нижнюю губу и полными слез глазами глядела на отца. Вероятно, она решила, что заколка является какой-то уликой. Улику не просто так положили в банку и закопали в саду. «Может быть, в ту ночь эта заколка была на Алисе? — подумала Наташа. — И когда она выезжала из дому, кто-нибудь ее заметил и запомнил? Глупости. Она сто раз могла ее снять и выбросить в окно автомобиля. Потерять в конце концов. Никакая это не улика. Напрасно Марина так перепугалась».
Убийство, надо признать, выглядело странным, с какой стороны ни посмотри. И место, и способ, и следы — все странное. За что убили Алису? Несмотря на то что Наташа не знала убитую, а всего лишь видела ее через щелку в занавесках, даже ей было здорово не по себе. Каково же сейчас тем, кто с ней тесно знаком?
— Ну все, я пойду, — махнул рукой Гарик, а Покровский сказал ему вслед:
— Спасибо, что не выбросил. Хотя, — пробормотал он уже тише, — совершенно непонятно, что с этим делать.
— Наверное, нужно отдать милиционерам, — предположила Лина.
— Полагаешь, убийца тут, у нас? — жалобно спросила Марина.
— Вот милиционеры на вас насядут! — покачала головой Наташа. — А может, наоборот — вообще внимания не обратят. Я недавно имела дело с одним милиционером. Его фамилия Парамонов.
Я ему говорю, что готовится преступление, а он отвечает: «Глупости!» — и вешает трубку. Дурак, а не милиционер.
В это самое время в гостиной появился Вадим.
Несмотря на то что его слегка пошатывало, он не утратил ни грамма своей презентабельности.
— Андрей, — заявил он подходя и вскинул подбородок. — Нам надо поговорить.
— Давай не сегодня, — попросил тот, опуская вниз руку с майонезной банкой. — Сегодня гости, веселье…
— Да мы на десять минут! — не уступил Вадим. — Перебросимся парой слов и все. — Он наклонил голову и шепотом добавил:
— Это важно.
— Ну хорошо. Пойдем ко мне в комнату, — предложил Покровский и обратился к женщинам:
— Может быть, вернетесь за стол? Генрих обещал потрясающий десерт.
Про заколку он ничего не сказал, и Наташа тоже промолчала, хотя ее так и распирало выложить свои соображения. Самое главное: почему заколку положили в майонезную банку? Если это улика и от нее хотели избавиться, надо было ее сломать или выбросить в пруд — иными словами, изничтожить так, чтобы никто не нашел даже следов.
Спрятать заколку в стеклянной банке можно было лишь с целью хорошо ее сохранить. Что там? Отпечатки пальцев? Но кому они нужны — спрятанные?
И еще. Заколки не было на месте преступления. Значит, уликой служить она не может. Зачем ее тогда прятали? Чушь какая-то.
Лина с Мариной, тихо переговариваясь, отправились за десертом, а Наташа пробормотала:
— Я сейчас, на минуточку.
Сказать по правде, ее просто распирало желание подслушать разговор братьев. Интересно, что такое важное хочет сказать старший брат младшему? Лина между прочим поведала ей, что у Вадима и Андрея общий отец. Сводные братья воспитывались в разных семьях и познакомились, только будучи студентами. Зато с момента знакомства, что называется, — не разлей вода.
Просто подойти к двери комнаты Покровского и прижаться к ней ухом не было никакой возможности: коридор отлично просматривался из холла.
«А что, если там окно не заперто? — подумала Наташа. — В кабинете распахнуто настежь, и в столовой, и в кухне. В конце концов, на улице лето, комаров нет, почему бы и не держать окна открытыми?»
Наташа выскользнула за дверь и стала красться вдоль фасада. Ее старания увенчались успехом — окно действительно оказалось открыто, и все, что происходило внутри, было отлично слышно. Садовник уже закончил трудовой день и уехал, опасаться некого — окрест было пусто и тихо. Разговор, судя по всему, уже начался.
— Как все недальновидные люди, ты хочешь получить деньги сразу, — спокойно сказал Андрей. — Это не правильно. Мы можем заработать в десять, в сто раз больше, если пойдем до конца.
— Мы же не солдаты Кутузова! — возмущенно фыркнул Вадим. — Зачем нам идти до конца?
Иметь возможность сорвать куш я не воспользоваться этим — преступление!
— Послушай, Вадим, мы сто раз уже все обсудили.
— Я чувствую себя дураком, сидящим на золоте и умирающим с голоду!
— Мне не кажется, что ты умираешь с голоду, — сердито ответил Андрей. — Ты только что купил себе новую машину.
— Не мелочись, Андрюшка, ты ведь понимаешь, что я имею в виду, — Тебе случайно не заплатили за то, чтобы ты меня уговорил?
— Да иди ты к черту! — в голосе Вадима послышалась злость. — Кто мне будет платить? Я на тебя не имею никакого влияния. Никто не имеет, даже Маринка.
— При чем здесь Маринка? — насторожился Андрей.
— Ни при чем, — буркнул Вадим. — Просто я говорю, что ты никого не слушаешь. Упертый, как бронетранспортер.
