Скрип на лестнице - Айисдоттир Эва Бьерг

– Она убила Сару! – лицо Аусы стало суровым.

Эльма вытаращила глаза на Аусу:

– Что вы хотите сказать?

– То, что сказала. В тот раз она пришла рассказать мне об этом. Она сказала, что разозлилась на Сару. Запустила в нее молотком, Сара упала и ударилась головой. А она сказала, что испугалась, поэтому положила ее на плот и потом видела, как волны уносят его все дальше и дальше в море. Она смотрела, как она исчезает в море. Она ничего не делала. Только смотрела, как моя доченька исчезла, а потом ушла. И все это время молчала. Ну, до того дня, неделю с лишним назад.

Эльма и Сайвар переглянулись. Такого они не ожидали.

– Представляете, – громко произнесла Ауса. – Мне никто не верил. Я знала, что это не несчастный случай. Всегда знала. А эта Элисабет – она испорченная какая-то. Когда вы ко мне в прошлый раз приходили, я вам сказала, что в ней сидит что-то злое.

– А Хендрик не знал, что Элисабет к вам приходила? – спросила Эльма. Она хорошо помнила слова Аусы во время своего визита к ней. Но не подозревала, что Ауса имела в виду именно то, о чем рассказала сейчас.

Ауса помотала головой:

– Нет, конечно не знал.

– А что вы сделали, когда Элисабет рассказала вам про это?

– Что я сделала? Едва она мне это рассказала, я просто окаменела. Почувствовала, как каждый нерв у меня в теле парализовало. А потом она начала оправдываться. Сказала, что в детстве подвергалась насилию. Что по вечерам к ней приходил какой-то мужчина и вытворял с ней всякое. А потом рассказала, что видела того мужчину на похоронах Сары. Представляете, она позволила себе туда прийти! Но она сказала, что там видела этого человека со мной и что это Сарин отец. А еще она сказала, что… что Сара ей рассказывала некоторые вещи, которых она раньше не понимала, а сейчас поняла. И что Сара тоже подверглась этому со стороны Хендрика. Собственного отца. Вот тогда-то я ее и выгнала. Как у нее вообще дерзости хватило прийти ко мне и обвинять меня в том, что я позволяю такому происходить в моем доме! Я считала, что я такая мать, что если бы возникло что-то подобное, то я сразу бы увидела. Я так рассердилась! Наверно, я никогда в жизни так не сердилась.

– И тогда она ушла?

Ауса кивнула:

– Ушла.

– А как вы узнали, что она была у маяка?

– Я ехала к Бьяртни и везла ему термометр для мяса. У них с Магнеей был званый ужин, и ему был нужен такой термометр. И я увидела ее там. Я наблюдала, как она садится в машину. И я подумала… подумала, что она говорила об этом с Бьяртни. Тут я рассудила, что она ни перед чем не остановится. Она собралась растрезвонить эту ложь обо мне… о моей семье по всему городу. И я поехала за ней. Проследила, как она выходит из машины у маяка. А погода была плохая и на море волны, я думаю, наверное, поэтому она ничего не услышала, пока на нее не наехала моя машина. Я даже не думала, просто тронулась с места и наехала на нее, не снижая скорости. Затормозила лишь после удара.

Тут Эльма вспомнила шерстяные нитки в машине. Шаль Аусы была из грубой шерсти. Все совпадало!

– Я это сделала ради Сары, – продолжала Ауса. – Ради моих детей. – Она вздохнула. – Мне жаль, если у Элисабет детство было трудным. Мне по-настоящему жаль, что в этом сыграл свою роль Хендрик, и я ему никогда это не прощу. А еще он причинил боль моей Саре, и знать об этом даже горше, чем все остальное. Но то, что Элисабет все эти годы молчала… Представьте себе, как это действовало на меня. Не знать, что же произошло с моей девочкой! Это просто разрывало меня изнутри, – а Элисабет все время это знала, но молчала. Этого я тоже не могла простить.

Эльма подала ей другую салфетку, и Ауса снова высморкалась.

– Опустить ее в воду – это был такой способ замести следы? – спросил Сайвар.

Ауса аккуратно сложила салфетку перед собой.

– Если честно, мне было все равно. Мне удалось дотащить ее до кромки воды, но я женщина старая и далеко не продвинулась. Я надеялась, что ее утянет морем. Решила, что Господь позаботится о том, чтобы она навсегда исчезла, совсем как моя Сара. Это ведь было бы справедливо, правда?

– А она точно была мертва? – спросила Эльма, сознательно не обращая внимания на заданный вопрос. В этом деле ничто не было справедливым.

– Это было хуже всего, – сказала Ауса, и впервые с того момента, как она начала говорить, рассказ был ей не в радость. – Я думала, что она мертва, но потом…

– Она очнулась? – закончила за нее Эльма.

Ауса кивнула:

– А тогда уже стало поздно останавливаться.

Эльма с трудом представляла себе Аусу, обхватывающую руками горло Элисабет. Правда, она с таким же трудом могла представить, как эта субтильная женщина тащит тело Элисабет по утесам.

– А что насчет машины Элисабет? – спросил Сайвар.

– Это я здорово придумала, правда? – Ауса слабо улыбнулась и не стала ждать ответа. – У меня все еще были ключи бывших соседей. Как вы знаете, мы переехали только недавно, а раньше жили там, в верхнем районе. Ну, я же знала, что они в отъезде. Конечно, я понимала, что эту машину в конце концов отыщут, но тем самым я выиграла время, чтобы немножко замести следы, правда ведь? – Ауса сделала глубокий вдох и поправила шаль вокруг шеи. – Ну вот, я устала говорить. Но, наверное, все, что вам нужно, вы уже услышали. Вы бы не могли выполнить одну мою маленькую просьбу?

– Какую?

– Я бы хотела, чтобы мне сюда принесли мое вязание. Понимаете, у меня скоро внук родится, и я вяжу платьице, розовое. Я уверена, что это будет девочка. – Ауса улыбнулась, на в силах скрыть, с какой радостью ждет этого события.

– Расследование, можно считать, завершено, – сказал Хёрд. – Если ни Хендрик, ни Тоумас ничего не расскажут, невозможно будет выяснить, кто делал это с девочками или что именно там происходило. Обе жертвы мертвы, и мы не располагаем ничем, кроме этих фотографий и сведений от Рунара о том, что Тоумас ходил к Элисабет. В то время Рунар наверняка был в стельку пьян, и его показания в этом деле не могут ничего подтвердить.

Эльма понимала, что Хёрд прав. Дело уже расследовано, Ауса созналась в убийстве Элисабет. И больше они ничего сделать не могли. В ближайшие дни техотдел сравнит шерстяные нитки, обнаруженные в машине Элисабет, с шалью Аусы. К тому же они располагали ее признанием, и ничто не указывало на то, что с ней был кто-то еще. И все же они удивлялись, как Аусе удалось оттащить тело Элисабет на такое расстояние. Но Ауса решительно отрицала, что с ней был кто-нибудь еще, а Эльма знала, что при определенных обстоятельствах человек способен на невероятные вещи. Дело было раскрыто – и все-таки ей казалось, что такой исход не очень справедлив. Отнюдь нет.

– Конечно, мы вызовем на допрос их обоих. Единственный вариант – что кто-нибудь один из них сознается, но мне это кажется маловероятным.

Эльма кивнула. Она сидела у письменного стола Хёрда, погруженная в бумажную работу.

– А как же Сара? – спросила она.

– Что «как же Сара»? – Хёрд поднял глаза. – С тех пор как она погибла в результате несчастного случая, прошло, минуточку, уже без малого тридцать лет. И хотя Элисабет и сказала правду, итог все равно один: обе мертвы.

– А как же…?

– Эльма, сюда едет Эйрик, муж Элисабет, а еще мне надо связаться с прессой. А ты сегодня отдохни. В бассейн сходи, погуляй – да что угодно. Ты заслужила. – Он улыбнулся, но по его улыбке было понятно, что он хочет поскорее спровадить Эльму из кабинета. Эльма закусила губу и встала. В дверях она остановилась и собралась что-то сказать, но Хёрд уже начал разговаривать по телефону.

Ее мама ответила на звонок уже через пару секунд после того, как она набрала номер. Такое ощущение, что она сидела у телефона и ждала. Эльму легонько кольнула совесть за то, что она не перезвонила вчера вечером. Она отлично знала, как любопытна ее мама, но также понимала, что не может рассказать ей ничего. При этом она подозревала, что мама желала, чтобы Эльма была в этом отношении хоть немножечко похожа на Дагни.