Монс Каллентофт - Дикая весна
– И мы не знаем, имеет ли происхождение близняшек Вигерё какое-либо отношение к взрыву бомбы или убийству Ханны Вигерё. Юсеф Куртзон, похоже, даже не знал об их существовании.
– Все это как-то взаимосвязано, – кивает Зак. – Осталось только понять, каким именно образом.
Когда они проезжают здание универмага «NK», Малин думает о том, как много стокгольмских богачей находят оправдание своему стремлению к наживе, участвуя в правлении Евангелической миссии или иных благотворительных организациях. Но Куртзону, кажется, плевать на все оправдания, и потому деньги всегда любили его.
Затем она думает про зло.
Иногда ей ошибочно кажется, что его нет, потому что оно не присутствует явно. Как когда зима идет в последнее наступление на весну, и на один день температура снова падает ниже нуля, снова выпадает снег, и все тело кричит: «Весна – это иллюзия! Весны не бывает!»
Но в то же время Малин уверена: зло существует, оно живет и цветет везде, где есть люди, и чаще всего скрывается там, где ты менее всего ожидаешь его встретить, – за густой порослью доброты в человеческой душе.
– Мне очень хотелось бы снова побеседовать с Юсефиной Марлоу. Узнать, что ей самой известно по поводу планов отца в связи с наследством.
– И фондом, – поддакивает Зак. – Что указывает на то, что братья не смогли бы прибрать его к рукам, если б Юсефина вдруг исчезла? Подумал ли старикашка об этом? Что Юсефина в опасности?
– Он производит впечатление человека, который предусмотрел все, – отвечает Малин. – Может быть, на смертном одре он решил затеять очередную игру?
– А братьям было известно о детях своей сестры, усыновленных другой семьей, и они решили отделаться от них, чтобы те не появились и не стали претендовать на свою долю?
– Нет, тут что-то не сходится, – решительно заявляет Малин. – Нам слишком мало известно.
И она думает о семействе Стенбека. Как ужасно его дети отнеслись к его неизвестному сыну, возникшему из ниоткуда после смерти финансиста! Словно его и не было вовсе, словно он не приходился им единокровным братом… Или это извращенная картина, поданная СМИ?
Тут Малин видит перед своим внутренним взором человека с велосипедом на видеозаписи.
Один из братьев Куртзон?
– Поехали в ночлежку, – говорит она. – Я хочу попытаться поговорить с Юсефиной Марлоу прямо сегодня. Что-то подсказывает мне, что надо торопиться.
– Но ведь она там никогда не ночует!
– Может быть, найдется кто-то, кто скажет нам, где ее искать. У тебя есть другие предложения?
Затем она говорит:
– Я позвоню Юхану Якобсону. Пусть постарается разузнать побольше о братьях.
– Скорее всего, он уже спит. Или, по крайней мере, его семья – он ведь наверняка дома. А это не может подождать до завтра?
– Нет, – отвечает Малин.
Глава 46
Дневное тепло сменилось влажным холодом ночи, и из «Грёна Лунд» уже не доносятся крики и вопли.
На часах почти одиннадцать.
Юхан Якобсон не спит. Он пообещал немедленно сесть за компьютер и поискать факты о двух братьях.
* * *Шум ночного движения Стокгольма смешивается с гудением вентиляторов. Возле входа в Евангелическую миссию у Шлюза сидят группкой несколько потрепанных мужчин, пуская по кругу бутылку.
Малин и Зак подходят к ним.
Некоторых из них Малин уже знает в лицо – видела их ранее перед входом в Евангелическую миссию, где они ожидали своей очереди, – но, вероятно, они оказались слишком пьяными или слишком шумными, и их не пустили ночевать.
Теперь они сидят спокойно.
Вид у них не грозный. Просто замерзшие и усталые, и Малин спрашивает, не обращаясь ни к кому из них конкретно:
– Не знаете, где мы можем найти Юсефину?
– Что вам нужно от этой шлюхи? – шипит в ответ один из мужчин, но в его голосе нет ни угрозы, ни уничижения, скорее констатация факта.
– Мы из…
Зака прерывают.
– Мы знаем, что вы копы, – говорит другой.
– Нам нужно с ней поговорить, – объясняет Малин. – Ничего больше.
Мужчины молчат, смотрят на Малин и Зака, ожидая очевидного следующего шага.
Малин вынимает бумажник, достает пятисотку.
– Да за кого ты нас принимаешь? – говорит третий бомж, и все остальные смеются.
Малин вытаскивает еще одну пятисотку.
Один из мужчин берет у нее деньги.
– Попробуйте на станции метро «Хурнштуль». Она обычно ночует там. Кто-нибудь из охранников покажет вам, как спуститься вниз.
* * *Охранник поначалу не склонен сотрудничать, но им удается уговорить его, и в конце концов он говорит, что знает, где обычно прячутся наркоманы, что он и другие охранники обычно оставляют их в покое, поскольку все возгорающиеся материалы из их логова они удалили, так что теперь риск какой-то неприятности из-за них невелик.
– Дело такое, – говорит охранник. – Им ведь некуда пойти, а на улице зимой бывает чертовски холодно.
И теперь Малин видит его спину в серой униформе перед собой на эскалаторе, ведущем вниз на платформу.
На станции своя особая атмосфера. Здесь неожиданно тепло, почти тропический влажный климат.
Поезд с грохотом въезжает на станцию. Люди входят и выходят, и когда поезд отъезжает, они уже достигли другого конца платформы. Охранник идет впереди них к тоннелю, открывает ржавые металлические ворота и спускается вниз по шаткой лестнице из оцинкованной стали. Медленно и осторожно они движутся в темноте по узкому возвышению.
– Будьте чертовски осторожны, – говорит он. – Если споткнетесь и упадете, то на рельсах есть кабели с напряжением в десять тысяч вольт. Просто чтобы вы знали.
Свет приближающегося поезда ослепляет Малин, ей кажется, что барабанные перепонки лопнут от грохота.
Охранник останавливается.
– Стойте неподвижно! Прижмитесь к стене, и все будет нормально! – кричит он, и когда головной вагон поезда проезжает мимо, слепящие огни исчезают, и Малин видит в вагонах людей, возвращающихся домой с работы или после посиделок в ресторане.
Одинокие мужчины.
Девочки-подростки возраста Туве, группками. Влюбленные парочки. Пенсионеры.
Все устали. Похоже, хотят поскорее попасть домой в постель.
Суровые мальчики из пригородов – в одних майках, невзирая на холод. Все в татуировках, показывающих принадлежность к определенной группировке.
Слава богу, в Линчёпинге такого почти нет. Там преступность ведет себя потише, хотя иной раз и случаются вспышки насилия между разными молодежными шайками. Вместо этого в городе доминируют психопаты-одиночки.
Мощный поток воздуха, и Малин кажется, что сейчас ее унесет, она упадет на рельсы и умрет от электрического разряда, сгорит изнутри в наказание за все свои грехи, за свою неспособность взяться за то, что действительно имеет значение.
Но она не падает.
Вскоре поезд уезжает, и охранник ведет их дальше, пока не доходит до стальной двери, которую с усилием открывает, а за дверью – лестница, которая ведет в новый узкий проход, и тут охранник включает фонарик.
Они спускаются еще по одной лестнице, и там внизу находится длинный кульверт, освещенный несколькими лампочками, висящими на покрытых пылью проводах.
– Вы кого искали?
– Юсефину Марлоу.
Охранник кивает им, и в слабом свете фонарика его лицо напоминает череп с черными отверстиями вместо глаз, однако он излучает любезность, и у Малин возникает ощущение, что он готов защищать своих подземных обитателей.
Они идут дальше, сворачивают в новый, еще более узкий проход, охранник открывает еще одну дверь, и в лицо им ударяет запах фекалий, мочи и грязи.
Малин кажется, что ее сейчас вырвет, но она сдерживается, а охранник светит фонариком в глубину тесного помещения.
Юсефина Марлоу лежит на грязном куске картона. На грязных влажных стенах – маленькие причудливые рисунки, изображающие людей.
Она спит. Пустым безмятежным сном, как может спать только наркоман под кайфом – мягко и душевно, с желанием никогда больше не просыпаться.
– Я вас оставлю, – отвечает охранник. – Вы ведь найдете дорогу обратно?
* * *Мама.
Что ты делаешь в подземелье? В этом жутком помещении, где нет места ничему живому… Но ведь ты сама выбрала такую судьбу, не так ли? Она защищает тебя от зла. Ты хотела бежать, ты уходила все дальше и дальше, ты отдала нас, потому что понимала – возврата нет.
И вот теперь ты лежишь здесь.
Забывшись пустым, без сновидений, сном.
Но подожди, мама.
Ведь ты видишь сны.
Тебе снится, что ты умерла и паришь тут рядом с нами и смотришь вниз, на другой, куда более прекрасный мир.
Одно мы хотим тебе сказать.
Мы прощаем тебя.
Мы хотим, чтобы ты пришла к нам.
Вместе мы станем любовью.
* * *Малин и Зак ждут, решив не будить Юсефину Марлоу, а дождаться, пока она проснется сама.
