Скрип на лестнице - Айисдоттир Эва Бьерг

Но когда она обнаружила кошку, та все равно была уже не жилец. Она побывала на утесах на взморье и подволакивала одну ногу. На морде у нее была большая рана, от одного уха осталась только половина. Увидев Элисабет, она остановилась и зашипела. Шипение было громким, грозным, и при этом в пасти обнажались маленькие острые зубки.

Не думая, что делает, Элисабет взяла камень. Он попал точно в голову. Элисабет спокойно подошла к кошке и увидела, что та двигается вяло. Увидев, как приближается Элисабет, она снова попробовала зашипеть, но в этот раз только открывала рот, а звука не было. Элисабет взяла другой камень, прицелилась в голову и отпустила. После этого кошка больше не двигалась.

Она стояла и смотрела на кошку, когда позади нее вдруг выросла Сара.

– А давай ей могилу выроем? – предложила Элисабет, как можно ласковее улыбаясь. – Тогда она хотя бы в рай попадет.

– Элисабет, ты… – Сара вздохнула и посмотрела на Элисабет как мать на ребенка. – Нельзя так делать. Если люди узнают…

Элисабет притворилась, что ей стыдно, и потупила глаза в песок. Затем подняла их и кивнула, как будто соглашалась. Как будто она на самом деле не плохая.

– Я больше не буду, – смиренно произнесла она.

Сара смерила ее взглядом:

– Обещаешь?

Та усердно закивала в ответ.

Вскоре Сара улыбнулась:

– Ну, ладно. Где будем ей могилу копать?

Элисабет вздохнула с облегчением. Она мало-помалу начала понимать, что кое-что из того, что она делает и думает, нужно держать при себе.

Эйрик приехал в полицейское управление Акранеса вовремя. Черный внедорожник «Лексус» припарковался на стоянке за несколько минут до десяти часов. Эльма наблюдала, как Эйрик немного посидел в машине, а потом открыл дверцу и решительно вошел в здание.

Войдя, он поздоровался со всеми за руку, вежливо улыбаясь. Хёрд жестом предложил ему сесть напротив них за стол в комнате для собраний. Он сел и стал терпеливо ждать, что кто-нибудь начнет разговор. В желтом свете лампочек на потолке черты его лица были изящными. Эльме показалось, что он выглядит моложе своих лет. Как и раньше, он был опрятно одет: в голубом свитере и синих брюках.

Хёрд откашлялся:

– Сначала я посвящу вас в ход расследования: вчера мы нашли машину Элисабет.

– Где она была? – Эйрик приподнялся со стула.

– Ее поставили в гараж к посторонним людям в Акранесе. Это обнаружилось, когда они вчера вернулись из-за границы.

Эйрик вытаращил глаза:

– В гараже у посторонних людей? А могут эти люди иметь какое-то отношение к делу?

– Нет. Как я сказал, в то время, когда погибла Элисабет, они находились за границей. – Хёрд назвал Эйрику их имена. – Вам знакомы эти люди или известно, что их знала Элисабет?

Эйрик помотал головой:

– Нет, я эти имена впервые слышу. Я вообще Акранес плохо знаю, даже до вашего полицейского управления по навигатору добирался.

– Но вы с женой сюда когда-нибудь приезжали, разве нет? – спросила Эльма.

– Нет. Я только в юности сюда в бассейн ездил. И, по-моему, еще на какой-то футбольный матч ходил. А так не помню, чтобы мне здесь что-нибудь было нужно. В машине что-то обнаружилось?

Хёрд поискал в своем блокноте, а затем стал пристально смотреть на Эйрика:

– Я помню, мы вас уже спрашивали, но не могли бы вы еще раз сказать, каким был ваш с Элисабет брак?

– Каким был наш брак? – передразнил Хёрда Эйрик. – В каком это смысле? Ну, мы просто были женаты, с детьми, и со всеми вытекающими… То солнце, то ненастье. – Он деланно улыбнулся.

Вместо ответа на вопросы Эйрика Хёрд положил на стол перед ним документы о разводе. Эйрик быстро просмотрел их, затем откинулся на спинку сиденья с усмешкой, пробудившей у Эльмы неприятное ощущение.

– Я и понятия не имел, что она с этим так далеко зашла, – произнес он. – Она не так давно говорила, что, мол, хочет развестись. Но на этом все и закончилось.

– Вы отказали?

– Отказал? – фыркнул Эйрик. – И да, и нет. Я хотел сохранить брак, но я не стал бы ей отказывать в разводе, если б она говорила серьезно. А тут я знал, что это не всерьез. Элисабет была… ну, в общем, человек настроения: сегодня одно, завтра другое.

– А какой она была в дни, предшествовавшие отъезду?

– Я ничего ненормального не заметил, иначе я бы сразу вам сказал, – ответил Эйрик. – Так мы закончили? – Он встал и собрался выходить.

– В свете полученных данных нам придется поглубже покопаться в вашем браке, – сказала Эльма, и Эйрик обернулся. – Нам потребуется поговорить с директором школы, вашими коллегами по работе и другими людьми, с кем вы общались.

– Да неужели это и впрямь так необходимо? – Эйрик всплеснул руками.

– Мы делаем все, что в нашей власти, чтобы выяснить, кто так обошелся с вашей женой, – сказала Эльма и поняла, что тон у нее весьма угрожающий. – Вы ведь вряд ли против этого, правда?

Эйрик немного помялся в нерешительности, затем снова сел и стал смотреть на Эльму, словно пытаясь сообразить, какие у него есть варианты. Он некоторое время смотрел в пространство над столом, а потом как будто пришел к какому-то выводу. Он пожал плечами, откинулся на спинку стула и пригладил волосы руками.

– Ну, хорошо, признаюсь: наш брак оставлял желать лучшего. Но мне непонятно, какое это имеет значение. Я ей ничего не сделал, – решительно произнес он.

– Элисабет изменяла вам? – спросил Хёрд.

Эйрик молчал, уставившись на бумаги на столе. Затем он поднял глаза и помотал головой.

– Нет, но изменил я. Ее зовут Бергтора, – признался он. – У меня с ней какое-то время был роман. Она мать-одиночка, у нее двое мальчиков, ровесники Фьялара и Эртнира.

Такого ответа Эльма не ожидала. В голосе Эйрика не было ни тени сожаления, произнося это, он хладнокровно смотрел им в лицо.

– И долго длился ваш роман? – спросила Эльма.

Эйрик пожал плечами:

– Год. Может, чуть больше. Точно не помню.

– Элисабет захотела развестись из-за того, что узнала об измене? – спросил Хёрд.

– Нет, насколько я знаю, она об этом понятия не имела. А даже если и знала, я уверен, что ей было все равно.

– А почему вы были так против развода с Элисабет? – спросила Эльма.

– Я любил Элисабет, – ответил Эйрик, и Эльма услышала в его голосе горечь, когда он добавил: – А она никогда меня не любила. Я вообще не уверен, что она когда-нибудь любила кого-нибудь.

– Много дел? – спросил Сайвар и оторвал взгляд от дороги, чтобы улыбнуться Эльме. Они ехали к Бергторе, любовнице Эйрика.

Эльма, поглощенная печатанием чего-то в телефоне, подняла глаза и улыбнулась в ответ.

– Конечно, – сказала она.

Солнце стояло в небе низко и светило прямо в машину, золотя светлую кожу Эльмы. Сайвар увидел, что при таком освещении в серых глазах Эльмы появляется прозелень.

– Планы на вечер есть? – спросил он.

Эльма ответила не сразу.

– Не знаю, – произнесла она, немного помолчав. – Смотря, как долго мы задержимся на работе.

Сайвар надеялся, что работа затянется надолго. Лучше до самого вечера. Тогда ему не надо будет идти на ужин к тестю и теще, сидеть там и слушать пустопорожние беседы, во время которых все думают, не окажется ли этот их совместный ужин последним. Он чувствовал себя скованным. С тех пор как Тельма узнала о болезни матери, все вечера проходили в бесконечных рассуждениях о болезни и в просмотрах статистики о проценте выживаемости пациентов с раком груди. Сайвар заметил, что Тельма стала бояться и за себя и смотрела всю попадавшуюся ей информацию об опухоли молочной железы или удалении молочных желез. Она собиралась пойти провериться, нет ли у нее самой рака груди.

Сайвар чувствовал и сострадание к ней и ее родным – и угрызения совести из-за того, что сам был от этого далек. Тесть и теща всегда были симпатичны ему, они сразу его приняли. И все-таки его не покидало ощущение, что он ждет. Ждет подходящего момента сказать Тельме, что все кончено. Он надеялся, что ожидание не затянется надолго, но все же подозревал, что подходящий момент настанет не сразу.