Рекс Стаут - Где Цезарь кровью истекал (сборник)
– Ха! Мне предлагали пятьсот тысяч франков!
– С коммерческими целями. А это лишь просьба частного лица. Колбаски будут готовить только в моем доме, а ингредиенты станет покупать мистер Гудвин, который пользуется моим абсолютным доверием. Должен кое в чем вам признаться. С двадцать восьмого по тридцатый год, когда вы еще служили в Лондоне, мой человек приходил в ресторан, заказывал ваши колбаски и пересылал мне. Я пытался понять, из чего они состоят, приглашал опытных кулинаров, поваров и химиков. И все зря. Разумеется, дело не столько в ингредиентах, сколько в способе приготовления.
– Это был Ласцио? – ворчливо спросил Берен.
– Ласцио?
– Филип Ласцио. – Он произнес это имя как ругательство. – Вы сказали, что консультировались с поварами…
– О! Нет, не Ласцио. С ним я не знаком. Я сделал это признание, чтобы показать, что был достаточно честолюбив, пытаясь разгадать секрет самостоятельно. Но я прошу вас заключить со мной соглашение не для того, чтобы предать вас. Призна́юсь еще кое в чем. Я согласился на это чудовищное путешествие не только потому, что приглашение сделало мне честь. Главной моей целью было увидеть вас. Все, что нужно мне в жизни, это читать книги, решать сложные задачи и есть любимые блюда. – Он глубоко вздохнул и прикрыл глаза. – Пять тысяч! Ненавижу торговаться.
– Нет, – отрезал Берен. – Вукчич знал об этом? Он для этого привел меня сюда?
– Сэр! Прошу вас. Я говорил о доверии. Это конфиденциальное предложение. Я начал с просьбы и снова повторяю ее. Не окажете ли вы мне любезность?
– Нет.
– Ни при каких условиях?
– Нет.
Глубокий вздох всколыхнул брюхо Вульфа. Он покачал головой:
– Я осел. Нельзя было заводить этот разговор в поезде. Я сам не свой. – Он протянул руку и позвонил. – Хотите пива?
– Нет! – гавкнул Берен. – То есть да. Я хочу пива.
– Прекрасно.
Вульф откинулся на спинку и закрыл глаза. Берен снова зажег свою трубку. Поезд качнуло на повороте, свет мигнул. Вульф судорожно вцепился в подлокотники. Вошел проводник и, получив заказ, скоро вернулся с бутылками и стаканами. Пока они пили пиво, я в своем блокноте рисовал натюрморт с колбасками.
– Спасибо, сэр, что принимаете мое угощение, – сказал Вульф. – Ничто не мешает нам стать друзьями. Я сделал ложный шаг. Еще до того, как я изложил свою просьбу, что-то рассердило вас в истории, которая должна была вам польстить. В чем же заключалась моя ошибка?
Берен облизнул губы, поставил стакан на стол. Рука его инстинктивно потянулась туда, где должен был находиться уголок фартука. Не обнаружив его, Берен вынул носовой платок. Потом он наклонился к Вульфу и произнес, постукивая пальцем по его колену:
– Вы живете не в той стране.
Вульф поднял брови:
– Да? Подождите, пока отведаете черепаху по-мэрилендски. Или, осмелюсь сказать, пирог с устрицами à la Ниро Вульф в исполнении Фрица Бреннера. По сравнению с американскими европейские устрицы просто капли протоплазмы.
– Я говорю не об устрицах. Вы живете в стране, которая терпит присутствие Филипа Ласцио.
– Я вправду с ним не знаком.
– Он готовит свои помои в отеле «Черчилль» в вашем Нью-Йорке! Вы должны знать это.
– Я слышал о нем, конечно, раз он равного класса с вами.
– Равного со мной? Тьфу! – Руки Берена одним быстрым круговым движением выкинули воображаемого Филипа Ласцио в окно. – Ничего похожего!
– Прошу прощения. – Вульф склонил голову набок. – Он, как и вы, один из «Les quinze maîtres». Вы считаете, что он этого не достоин?
Берен снова забарабанил по колену Вульфа. Было смешно наблюдать, как Вульф, который не переносит чужих прикосновений, терпит это во имя колбасок.
– Более всего Ласцио достоин быть разрезанным на мелкие части и скормленным свиньям, – процедил Берен сквозь зубы. – Но нет, это сделает несъедобной ветчину. Просто разрубить на куски! – Он уставился на дырку в полу. – И закопать. Говорю вам, я знаю Ласцио много лет. Может, он турок? Никто не знает. Никто не знает его подлинного имени. В тысяча девятьсот двадцатом году он украл секрет роньон о монтань[5] y моего друга Селоты из Таррагоны и объявил рецепт своим. Селота поклялся убить его. Ласцио присвоил еще множество рецептов. В двадцать седьмом, несмотря на мой яростный протест, он был избран в «Les quinze maîtres». А его жена – видели вы ее? Это Дина, дочь Доменико Росси из «Эмпайр-кафе» в Лондоне. Я носил ее на руках в детстве! – Он снова шлепнул Вульфа по колену. – Вы, без сомнения, знаете, что ваш друг Вукчич женился на ней, а Ласцио отбил у него жену. Вукчич, разумеется, убьет его, но почему он ждет так долго? – Берен потряс сжатыми кулаками. – Это собака, это змея, которая пресмыкается в грязи! Вы знаете Леона Блана, нашего любимого и великого Леона? Знаете, что он теперь прозябает в заведении без всякой репутации под названием «Уиллоу-клуб» в городишке Бостон? А раньше в течение многих лет ваш отель «Черчилль» славился своей кухней, где шефом был он. Ласцио украл у него это место, украл путем клеветы, лжи, придирок! Дорогой старый Леон убьет его! Определенно. Этого требует справедливость.
Вульф пробормотал:
– Ласцио уже трижды мертв. Не поджидают ли его и другие смерти?
Берен откинулся на спинку и, успокаиваясь, пробурчал:
– Поджидают. Я сам убью его!
– Так он и у вас крал?
– Он крал у всех. Раз Бог создал его таким, пусть Бог его и защищает. – Берен выпрямился. – Я прибыл в Нью-Йорк вчера на борту «Рекса». В тот же вечер, движимый неуемной ненавистью, я отправился с дочерью поужинать в отель «Черчилль». Мы выбрали так называемый Курортный зал. И у кого он украл идею?! Все официанты одеты в ливреи ресторанов известнейших курортных отелей мира: «Шеперда» в Каире, «Континенталя» в Биаррице, «Дель Монте» в вашей Калифорнии, Канауа-Спа, куда везет нас этот поезд, и других. Мы сели за стол – и кого я увидел? Официанта с помоями Ласцио в ливрее моей собственной «Корридоны»! Представляете? Я собирался броситься на него и спросить, где он ее взял. Мне хотелось сорвать с него ливрею вот этими руками! – Он яростно размахивал ими перед носом Вульфа. – Но дочь удержала меня. Она сказала, что я не должен позорить ее. А мой собственный позор? Он не в счет?
Вульф с сочувствием покачал головой и потянулся за пивом. Берен продолжал:
– Счастье, что его стол был далеко от нас. Я повернулся к нему спиной. Но подождите. Послушайте дальше. Как вы думаете, что́ я увидел в списке горячих блюд? Ну, что?
– Надеюсь, не колбаски минюи?
– Именно так! В списке горячих блюд под номером четыре! Конечно, для меня это не было полной неожиданностью. Я знал, что уже несколько лет Ласцио набивает кишки бог знает чем и называет это колбасками минюи. Но увидеть это название здесь, в меню, четвертым по счету! Все эти разноцветные ливреи заплясали у меня перед глазами. Если бы в этот момент появился Ласцио, я убил бы его собственными руками. Но его не было. Я заказал официанту две порции. Когда я делал заказ, голос мой дрожал. Их подали на фарфоровых тарелках – боже правый! И похожи они были даже не знаю на что. На этот раз я решительно пресек возражения дочери. Взяв в каждую руку по тарелке, я поднялся со стула и со спокойной решимостью вывалил все это на середину ковра! Что тут началось! Примчался официант. Я взял дочь за руку и ушел. Нас остановил метрдотель. Но я заставил его замолчать. Я сказал ему значительным тоном: «Я Жером Берен из отеля „Корридона“ в Сан-Ремо! Приведите сюда Филипа Ласцио и покажите ему, что́ я сделал. Только держите меня, чтобы я не вцепился ему в горло». Я еще кое-что сказал. Это было лишнее. Затем я отвел дочь к Рустерману, где нас встретил Вукчич и успокоил блюдом своего гуляша и бутылочкой «шато-латур» урожая двадцать девятого года.
– Это успокоит и тигра, – согласился Вульф.
– Так и было. Я хорошо спал. Но на следующее утро – вчера – знаете что произошло? Ко мне в гостиницу пришел человек с запиской от Филипа Ласцио. Тот приглашал меня на обед! Можете вы поверить в такое бесстыдство? Но и это еще не все. Человеком, принесшим записку, был Альберто Мальфи!
– Да? Я и его должен знать?
– Не теперь. Теперь-то он не Альберто, а Альберт, Альберт Мальфи, а прежде был корсиканец, который разделывал овощи в крохотном кафе в Аяччо. Я откопал его там, привез в Париж – я работал тогда в «Провансале», – учил его и сделал из него хорошего повара. Теперь он главный помощник Ласцио в отеле «Черчилль». Ласцио сманил его у меня в Лондоне в тридцатом году. Сманил моего лучшего ученика и насмеялся надо мной! И эта нахальная жаба присылает его ко мне с приглашением на обед! Альберто появляется передо мной в визитке, кланяется и, как будто ничего не случилось, подает эту записку на безукоризненном английском языке.
– Как я понимаю, вы не пошли.
– Тьфу! Я что, буду есть отраву? Я пинками выставил Альберто за дверь. – Берена передернуло. – Вовек не забуду: однажды, в двадцать шестом году, когда я болел и не мог работать, – он поднял указательный палец, – я чуть было не доверил Альберто рецепт колбасок минюи. Великий боже! Если бы я это сделал! Он готовил бы их теперь для Ласцио! Ужас!
