Диана Чемберлен - Кровные узы, или История одной ошибки
– Но я все еще не понимаю, почему Кит сказал об этом только сейчас, – проговорила я.
– У Сары хранилось мое письмо, – ответил дядя Маркус. – Она засунула его вместе с какими-то счетами, а Кит случайно наткнулся на него. Он нашел его утром в день пожара, что объясняет, почему он в тот вечер так злобно вел себя с Энди.
– Когда он увидел меня у себя в палате, то стал говорить про мое богатство.
– Но ты действительно богата. Ты живешь на вполне приличные деньги, оставшиеся в наследство от Джейми. Кроме того, от него осталась страховка на тебя, Энди и твою маму, которая продлится еще несколько лет. У Сары и Кита совсем не такое успешное положение, и, несмотря на то что я всегда осуждал то, что сделал твой отец, я не мог оставить его сына в нищете.
Я выглянула в окно. Дождь прекратился, во всяком случае на время.
– Я всегда считала своего папу идеальным, – проговорила я. – Не понимаю, как он мог это сделать. Так обманывать маму и всю семью.
– Знаешь, Мэгс, во многих отношениях он был необыкновенным человеком. Он был очень хорошим отцом. Я не помню, чтобы он когда-нибудь выругался, в отличие от остального взрослого населения. Он так ухаживал за твоей мамой во время ее беременности, хотя тогда она была совсем не подарок. Да и я тоже, – добавил он быстро. – Мы ведь оба пили. В то время я жил в соседнем доме, и мы с твоей мамой пили чуть не каждый день и причинили друг другу много вреда.
Я кивнула. Я знала, что дядя Маркус излечился от алкогольной зависимости, как и моя мама, но я никогда не думала, что они спаивали друг друга. Я вообще не могла представить их пьяными. Да еще вместе. Моя мама так спокойно, даже холодно с ним всегда обращается. Но внезапно у меня в голове кое-что стало проясняться.
– А мама тоже думала… она тоже, как другие, считала, что ты убил папу? – прошептала я.
Он кивнул.
– Я… мне очень нравилась твоя мама, и она об этом знала. И она думала, что это был мотив, чтобы… избавиться от твоего отца.
– Но ведь это бред!
– Вот именно. – Он откусил кусок хот-дога и запил чаем. – Поэтому мораль сей истории такова: мы все можем ошибаться. Скажи, ты знаешь о послеродовой депрессии своей мамы?
– Она говорила, что тогда она начала пить.
– Да, – сказал дядя Маркус. – После твоего рождения у твоей мамы началась послеродовая депрессия. Твой папа старался ей помочь, но она не хотела лечиться, ходить к врачам, а хотела… в общем, они решили на время расстаться.
– Они расставались? Я об этом ничего не знаю.
– Он переехал в дом Сары и ее тогдашнего мужа. У Сары с мужем были весьма натянутые отношения, и твой папа… утешил ее.
– Фу, гадость! – Я поежилась.
– Мэгс. – Он взял меня за руку. – Пожалуйста, детка, постарайся быть взрослой.
– А где же была я, когда он жил с Сарой?
– Ты была вместе с ним. Твоя мама едва могла заботиться о себе. Сара помогала ему ухаживать за тобой. Хотя вначале я был очень зол на него, потом я понял, что они реально нуждались друг в друге.
– Значит, он собирался бросить нас, – сказала я. – Бросить Энди и меня.
Я почувствовала, как по щеке ползет слеза.
– Нет, этого он никогда бы не сделал. – Он сжал мою руку. – Он обожал тебя, Мэгги. Первые три года он был для тебя и отцом, и матерью.
– Я так много думаю о нем, помню его с самого раннего детства, а маму – почти нет. Как будто ее со мной тогда не было.
– Это действительно так, но не надо ее в этом винить, хорошо? Вылечившись от алкоголизма, она стала очень хорошей матерью, так что не стоит думать плохо ни о ней, ни о Саре, ни о твоем отце. Все это в прошлом, а надо смотреть в будущее.
– Если Кит сказал об этом мне, он может сказать и маме. Как она сможет это принять? Я думала, что мой отец – совершенство, а она считает его святым, – проговорила я.
– Я собираюсь сказать ей об этом, но только не сейчас. Ведь на завтра назначено заседание суда. Так что давай пока сохраним все в секрете.
– А что, если Кит позвонит ей?
– Не думаю, что он в состоянии сейчас это сделать.
Я вспомнила его забинтованные руки и металлические штыри, торчащие из бинтов.
Внезапно запищал пейджер дяди Маркуса, и он мгновенно вскочил на ноги и стал заворачивать в салфетку остатки своей еды.
– Мне надо бежать, детка, – сказал он, бросая на стол десятидолларовую бумажку. – Как ты, нормально?
Я кивнула, и он быстрым шагом направился к двери. Потом я встала и последовала за ним. Мне совсем не хотелось разговаривать с Джорджией Энн.
Мой телефон запищал, когда я вышла из ресторана. СМС от Бена. «Поцапался с Д. Она в ярости. Сохраняй спокойствие. ЛЮБ, Б.»
45
Лорел
К тому времени, как я выехала из Роли, дождь полил как из ведра. Впереди меня ожидала очень скверная дорога. Было уже больше трех пополудни, и я только что бросила трубку, разговаривая с Деннисом. Не припомню, чтобы я когда-нибудь в разговоре бросала трубку, но я была просто в ярости. Я начинала его ненавидеть, а это не лучший способ расположить к себе человека, который держит в руках судьбу твоего сына. Во-первых, ему понадобилось два часа, чтобы перезвонить мне, хотя он прекрасно знал, что я пытаюсь найти кого-нибудь, чтобы помочь нам во время суда в нашем безвыходном положении. Во-вторых, даже после того, как я рассказала ему о своей почти двухчасовой встрече с невропатологом в Роли, он все еще считал, что ему совершенно не стоит с этим невропатологом разговаривать.
– Я ведь говорил вам, что это лишнее, миссис Локвуд, – сказал он. – Просто не имеет смысла.
– Но не с Энди! – почти кричала я в телефонную трубку. – Ведь у него особый случай!
– Когда начнется слушание дела, это будет уже не существенно.
– Но ведь тогда его будут судить как совершеннолетнего!
Вот тогда я и прервала разговор с ним. Я знала, что могу сорваться, начать плакать, или ругаться, или то и другое вместе. Энди не выживет в тюрьме. Просто не сможет там существовать.
Я все еще плакала, хотя прошло уже минут двадцать, когда зазвонил телефон. Я надеялась, что это Шартелл и что он передумал, хотя не верила в это.
– Подождите, – сказала я, нажав кнопку, потом положила телефон на колени и съехала на обочину. Дождь хлестал с прежней силой. Я остановилась и взяла телефон. – Слушаю, – я надеялась, что по моему голосу не заметно, что я только что плакала.
– Лорел, это Дон. – У нее был совершенно незнакомый голос. Жесткий, пугающий. Я испугалась, что Кит сказал что-нибудь еще более страшное и она узнала это от Сары. Дождь барабанил по крыше машины, и я увеличила громкость в телефоне.
– У тебя все в порядке? – спросила я.
– Это зависит от того, что ты подразумеваешь под словом «в порядке», – проговорила она. – Где ты? Что это за шум?
– Это дождь. Я возвращаюсь домой из Роли. Что случилось?
– Я звоню, потому что считаю, ты должна знать, что учудила твоя дочка.
– Мэг? – спросила я, как будто у меня было несколько дочек.
– У нее шашни с Беном. Он мне изменяет с ней.
Я чуть не рассмеялась.
– Мэгги? – повторила я.
– Это началось, когда они вместе стали тренировать пловцов.
– Дон, почему ты решила…
– Бен сам мне рассказал. Он сказал, что старается все это прекратить.
– Но Мэгги еще даже ни с кем не встречалась.
Дон расхохоталась:
– Они делают гораздо больше, чем просто встречаются, поверь мне.
Я вспомнила, как Мэгги успокаивала Бена в отделении экстренной медицинской помощи.
– А он… сколько ему лет?
– Двадцать восемь. Одиннадцать лет разницы.
– Это он начал?
Меня охватило почти незнакомое чувство – желание всеми силами защитить свою дочку. Раньше эти силы уходили на Энди, и на нее уже ничего не оставалось. Но тут же на смену этому чувству пришел гнев. Как он посмел!
– Какая разница, кто начал? – проговорила Дон. – Боже всемогущий, Лорел! Мой парень спит с твоей несовершеннолетней дочерью. И не только это! Она с ним вместе курит наркотики.
– Я не верю тебе.
Мэгги прекрасно знала, оба моих ребенка знали, что алкоголь и наркотики – табу в нашей семье. Что я к этому отношусь очень строго.
– Ты просто хочешь спрятать голову в песок.
– Извини, Дон, но мне придется закончить этот разговор.
У меня дрожали руки, когда я набирала номер Мэгги.
– Ну как, тебе удалось что-то сделать? – спросила она.
– Я звоню не поэтому. – Я положила на руль вторую руку. – Только что мне звонила Дон.
Тишина на том конце сказала мне все без слов.
– Ох, Мэгги. – Разочарование в груди поднималось вверх. – Значит, это правда?
– Мам, дай мне объяснить. Могу себе представить, что тебе наговорила Дон.
– Ты мне лгала целый год. «Ах, я не хочу ни с кем встречаться, мамочка. Я хочу сосредоточиться на учебе!» Как ты могла лгать мне прямо в лицо?
– Но если бы я сказала тебе правду, ты не разрешила бы нам встречаться.
– Конечно, не разрешила бы! Ему двадцать восемь, и он живет со своей девушкой.
