Диана Чемберлен - Кровные узы, или История одной ошибки
– Пойди спроси своего дядю, – повторил Кит. – Он сможет поведать тебе все красочные детали.
Я повернулась и выскочила из палаты, с трудом передвигая негнущиеся ноги, а его голос несся вслед.
– В следующий раз принеси мне денег, сестричка! – кричал он, и, чтобы не слышать, я прижала ладони к ушам, и кнопку вызова пришлось нажимать носом.
44
Мэгги
Я мчалась сквозь дождь. На спидометре было 75 миль.
Я судорожно набрала номер.
– Это ты, Мэгс? – ответил голос дяди Маркуса.
– Мне надо поговорить с тобой. – Я слышала, как у него играет радио. – Ты в пожарном депо?
– Я – да. А ты в школе?
– Я еду из ожогового центра. – Мне пришлось затормозить, поскольку машина впереди меня ползла, как черепаха. – Я разговаривала с Китом.
Ответом было молчание.
– О господи! – застонала я. – Только не говори мне, что это правда!
– Послушай, Мэгги. Успокойся. Ты где? Когда мы можем увидеться?
– Мне осталось ехать не меньше двух часов. Ты должен сказать мне сейчас!
– Нет, только не по телефону. Сейчас около двух. Позвони мне, когда подъедешь поближе, а я попытаюсь выехать тебе навстречу, хорошо?
– Это правда, что Кит мой брат?
– Мэгги. Я не буду говорить об этом сейчас. Включи радио или поставь какой-нибудь диск и выброси это из головы. У тебя там идет дождь?
Дворники на ветровом стекле двигались взад-вперед.
– Да, – сказала я.
– Сконцентрируйся на дороге, детка, ладно? Я люблю тебя. Позвони, когда подъедешь поближе.
Я швырнула телефон на пассажирское кресло. Потом громко расхохоталась и хохотала до тех пор, пока не охрипла.
Машина впереди по-прежнему ползла, как черепаха. Надо обогнать ее, а то я лопну от нетерпения. Я посмотрела в зеркало. Позади машин не было. Я начала обгон слева, но тут раздался гудок, я снова вернулась в свой ряд и в зеркале увидела черный сааб. Откуда он взялся? Я нажала на тормоза, чтобы не врезаться в черепаху, тащившуюся впереди меня. Надо быть осторожней. Можно запросто попасть в аварию, а если я умру, то кто тогда поможет Энди?
Я снова взяла телефон, набрала номер Бена, чтобы рассказать ему про Кита, но услышала автоответчик: «Это Бен Триппет. Пожалуйста, оставьте ваше сообщение». Я не знала, как сформулировать то, что мне надо сказать ему. Я нажимала и нажимала кнопку повтора, чтобы снова и снова слушать его голос. Мне не хотелось повторять то, что сказал Кит, не узнав правду от дяди Маркуса.
Я обогнала черепаху, когда на дороге стало безопасно. Как велел дядя Маркус, я включила радио. Я не могла найти свою любимую станцию так далеко от Серф Сити, поэтому просто пробегала все подряд. Мне попадались отрывки музыки кантри, проповеди и всякая дребедень.
«Папочка, – шептала я самому лучшему человеку, которого знала, – пожалуйста, сделай так, чтобы это была неправда».
Дядя Маркус сказал, что встретит меня у ресторана Сирз Лэндинг. Я приехала туда первая и села за столик в дальнем углу. Мне хотелось забиться как можно дальше от входа, поскольку я боялась, что не удержусь и начну плакать. В окно я видела, как дождь барабанит по волнам залива. Ветер усиливался. Небо над заливом было таким низким, что тучи почти касались волн.
Скоро появился дядя Маркус. Только сейчас я заметила, как он постарел. Видимо, мой звонок сильно взволновал его. У меня не было сил встать, чтобы обнять его, поэтому он нагнулся и поцеловал меня в щеку.
– Как ты? – спросил он.
– Потрясающе.
– Понятно. – Он сел наискосок от меня. – Могу себе представить. – Он положил руки на стол. – Так что же тебе сказал Кит?
– Он сказал, что приходится мне единокровным братом. Энди и мне. Он сказал, что Сара и мой отец… ну, ты сам знаешь. Я подумала, что, возможно, он просто хочет меня огорчить. Он такой злой. Переживает, что сильно пострадал. Я его, в общем-то, могу понять.
Дядя Маркус вертел в пальцах солонку, постукивая ею по столу. Я старалась успокоиться, но то, что он явно нервничал, выводило меня из себя. К тому же официантка, которая подошла к нашему столику, оказалась моей знакомой – она закончила нашу школу несколько лет назад, и звали ее Джорджия Энн.
– Привет, Маркус, привет, Мэгги, – сказала она и открыла свой блокнотик. – Скоро заканчиваешь, а, Мэгги?
– Скоро. – Я поняла, что назначить встречу в ресторане было не самой удачной идеей. Но шел дождь, встречаться на берегу было нельзя, а дядя Маркус не хотел разговаривать на остановке.
– Мне, пожалуйста, хот-дог с луком и чай со льдом, – проговорил Маркус. – А ты что будешь, Мэгги?
– Я не голодна.
– А ей сладкий чай, – сказал дядя Маркус.
– Будет сделано, – сказала официантка и отошла.
Я почувствовала некоторое облегчение.
Дядя Маркус снова принялся вертеть в пальцах солонку.
– Я решил рассказать тебе все, – проговорил он. – Если что-то пропустить, то я… Дело в том, что твоей маме надо было бы услышать это первой:
– Она разве не знает?
Он покачал головой.
– Я хотел подождать до окончания суда, потому что ей и так теперь несладко. Она сейчас в Роли?
Я кивнула:
– Скорее всего, уже на пути домой.
– А где Энди?
– У его команды сегодня тренировка, и он собирается туда поехать. Я подвезу его позднее. – Мое беспокойство усиливалось. – Ты не должен оставлять меня в подвешенном состоянии, пока будешь ждать подходящего момента, чтобы сказать маме.
– Да. Я знаю. – Он снова начал вертеть солонку. – Я – единственный, кто знает все, что случилось, Мэг. Мне никогда не хотелось, чтобы Киту это стало известно.
– Как получилось, что об этом не знает никто, кроме Кита?
Джорджия Энн принесла наш чай и положила на стол пару соломинок.
– Ваша еда будет через пару минут, – сказала она.
Дядя Маркус дождался, пока она ушла.
– Кит тоже не все знает. – Он взял соломинку и положил ее в стакан с чаем. – Ты ведь помнишь, как умер твой отец?
– Из-за кита.
– Верно. И, возможно, до тебя доходили старые слухи, что я имел к этому какое-то отношение.
Я покачала головой. Ничего такого я не знала.
– Так вот, некоторые так считали.
– Так вот почему преподобный Билл так странно ведет себя с тобой?
– Частично да. К тому же он терпеть не мог Джейми, поскольку тот не исповедовал то направление религии, которого придерживается преподобный.
– Я не понимаю, почему кто-то должен считать, что ты имеешь отношение к смерти отца.
Он помешивал соломинкой свой чай.
– Во-первых, это время года – не сезон для появления китов у наших берегов, – проговорил он. – К тому же Джейми и я в молодости иногда не ладили, поэтому начали ходить такие слухи.
– Но все это смехотворно, – сказала я.
– Ты права. Но на лодке у нас действительно произошла драка, и об этом никто не знает… И Кит тоже. Никто, кроме тебя и меня.
Джорджия Энн подошла к нам, неся заказанный хот-дог с кольцами лука. От запаха еды у меня начались спазмы в желудке.
– Может, что-нибудь еще? – спросила она.
– Нет, спасибо, – ответил дядя Маркус.
Он молча сделал несколько глотков чая, пока она не отошла.
– Когда мы с Джейми вышли в открытое море, он сказал мне, что любит Сару и хочет развестись с твоей мамой.
– Этого не может быть! – вскрикнула я.
– Извини, Мэг, но так оно и было. И еще Джейми сказал мне, что он – отец Кита. – Он взял с тарелки кольцо лука. – Я никогда никому не говорил об этом разговоре, считая, что секрет умер вместе с Джейми. – Он прожевал лук и проглотил его. – Он давал Саре деньги на ребенка, но после его смерти все это, конечно, прекратилось. Лучше бы он никогда не говорил мне об этом, но он сказал, и я не мог сидеть просто так и смотреть на Кита, которому в то время было не то шесть, не то семь лет. Я не мог видеть, что он растет без всякой поддержки, а ведь он – сын Джейми и мой племянник. Поэтому я организовал для него трастовый фонд и вложил туда четыреста долларов собственных денег. Я написал об этом Саре и передал ей вместе с чеком письмо. Там было написано что-то вроде того, что это фонд Кита, учрежденный в колледже. Я знаю, что Джейми любил вас и Кита и хотел, чтобы я о вас позаботился. Мне было жалко Сару.
– А как насчет мамы?
– Конечно, я очень жалел твою маму, – сказал он. – Но она не знала правды. Она думала, что Джейми умер любящим мужем. И что с Сарой они были только друзьями.
– Как ты можешь так сочувственно говорить о ней? – вскрикнула я. – Она была лучшей подругой мамы, и она же… – Я не могла продолжать.
– Я знаю, это трудно понять, Мэгс. Я тоже сначала был совершенно не в себе. Я был так зол, что подрался с твоим папой. Люди иногда делают ошибки. А их чувства со временем меняются.
Я подумала о Бене. Неужели мои чувства к нему когда-нибудь изменятся? Невозможно.
Я сняла обертку со своей соломинки, чтобы было чем играть. Я скатала тонкую бумагу в маленький шарик и сплющила его пальцами.
– Но я все еще не понимаю, почему Кит сказал об этом только сейчас, – проговорила я.
