Диана Чемберлен - Кровные узы, или История одной ошибки
Диана Чемберлен - Кровные узы, или История одной ошибки краткое содержание
Диана Чемберлен
Кровные узы, или История одной ошибки
Джону, мужу и вдохновителю
Diane Chamberlain
Before the Storm
Copyright © Diane Chamberlain, 2008.
This edition published by arrangement with Writers House LLC and Synopsis Literary Agency
© Нарышкина Е., перевод на русский язык, 2014
© Издание на русском языке, оформление.
ООО «Издательство «Эксмо», 2014
Лорел
Они забрали моего ребенка, когда ему было всего десять часов от роду. Джейми назвал его Эндрю в честь своего отца. Мы произносили это имя вслух с разными интонациями, чтобы понять, как оно звучит. Эндрю. Энди. Но его так внезапно у меня забрали. Я не успела даже запомнить цвет его волос и глаз. Какая мать забывает такие вещи?
Я боролась за то, чтобы вернуть его, как тонущий борется за глоток воздуха.
Целый год прошел, пока я снова смогла прижать его к груди. Наконец-то я вздохнула спокойно и поклялась себе, что никогда, ни при каких обстоятельствах больше не расстанусь с ним.
1
Энди
Войдя в церковь, я снова увидел ту красивую девочку. Я заметил ее еще раньше, в молодежном центре. Тогда она улыбнулась мне и сказала: «Привет». С тех пор я разыскивал ее.
Длинные церковные скамейки убрали в сторону, чтобы дети могли танцевать. Красивая девочка кружилась в танце с моим другом Китом, лучшим танцором в округе. Я смотрел на нее во все глаза, даже когда ко мне подошла моя подруга Эмили, как будто в церкви никого больше не было. Эмили спросила:
– Где ты был? Ты ведь на локине[1]. Это значит, что ты должен оставаться здесь всю ночь.
Ее брови стали похожи на две выцветшие галочки. Это означало, что она не в себе.
Я указал на красивую девочку:
– Кто такая?
– А я откуда знаю? – Эмили поправила очки на курносом носу. – Я тут вообще ни единой души не знаю.
На девочке была короткая юбка, длинные ноги легко летали над полом, когда она танцевала. Белокурые волосы были заплетены в такие клевые афроамериканские косички, никак не могу запомнить, как они называются. Короче, много-много длинных штучек по всей голове.
Я прошел мимо группы ребят, игравших на полу в карты, и направился прямо к той девчонке. Остановился в четырех футах от нее – достаточное расстояние для вежливого человека, как говорит мама. Я всегда подхожу к людям слишком близко, вызывая у них неловкость. Им нужно личное пространство, говорит мама. Но, даже стоя на таком расстоянии, я видел ее длинные ресницы. Они были похожи на перышки птенца. Однажды я видел птенца очень близко. Он выпал из гнезда в нашем дворе, и Мэгги забралась на лестницу, чтобы положить его обратно. Мне ужасно захотелось протянуть руку и дотронуться до вздрагивающих ресниц девочки, но я понимал, что это не самая удачная мысль.
Внезапно Кит остановился. Он смотрел прямо на меня.
– Что тебе надо, богатенький парнишка? – спросил он.
Я смотрел на девочку. Ее глаза под пушистыми ресницами были голубыми. В мозгу родились слова, которые переместились к губам так быстро, что я не смог их остановить.
– Ты мне нравишься, – сказал я.
Ее глаза широко открылись, губы тоже, так что получилось розовое О. Она рассмеялась. Я тоже. Иногда люди смеются надо мной, иногда со мной, и я надеялся, что это был второй случай.
Девочка молчала, но Кит подбоченился и снова раскрыл рот:
– Иди поищи кого-нибудь другого для своих привязанностей, богатенький парнишка.
Интересно, с чего это он все время называет меня богатеньким парнишкой, хотя прекрасно знает мое имя?
Я покачал головой:
– Но мне нравится она.
Кит встал между мной и девочкой. Он был так близко от меня, что я почувствовал неловкость, о которой говорила мама. Мне пришлось смотреть на него снизу вверх, от чего закружилась голова.
– Ты разве не знаешь, что такое личное пространство? – спросил я.
– Послушай, – сказал он, – ей шестнадцать. А тебе – жалкие четырнадцать.
– Пятнадцать, – сказал я, – просто я молодо выгляжу.
– Тогда почему ты ведешь себя, как четырнадцатилетний? – И он захохотал.
Его зубы были похожи на большие белые куски жвачки, которую любит Мэгги. А я ее ненавижу, потому что от нее саднит язык.
– Оставь его в покое, – сказала красивая девочка. – Просто не обращай на него внимания, и он уйдет.
– Тебя не выводит из себя то, как он на тебя смотрит? – спросил ее Кит.
Девочка протянула руку, чтобы отодвинуть Кита в сторону. Потом взглянула на меня.
– Милый, ты бы лучше шел отсюда, – сказала она. – Целее будешь.
А что со мной могло произойти? Я стоял в безопасном месте, ничего такого не делал, альпинизмом не занимался, хотя очень хотел, но мама запретила.
– Как тебя зовут? – спросил я девочку.
– Убирайся в свой гребаный дом на воде, – сказал Кит.
– Если я скажу тебе свое имя, ты уйдешь? – спросила девочка.
– Окей, – сказал я. Мне нравилось, что мы с ней заключаем сделку.
– Меня зовут Лейла, – сказала она.
Лейла. Новое имя. Красивое, как она.
– Неплохо, – сказал я. – А меня зовут Энди.
– Приятно познакомиться, Энди. Ну вот, теперь ты знаешь мое имя и можешь уходить.
Я кивнул, поскольку должен был соблюсти свою часть сделки.
– До свидания, – сказал я и повернулся, чтобы уйти.
– Законченный дебил. – Кит проговорил это совсем тихо, но у меня был очень хороший слух, и эти слова завели мой стартовый механизм.
Я повернулся к Киту и ударил его. Сначала в живот, потом в подбородок. Он тоже, кажется, меня ударил, судя по синякам и кровоподтекам, обнаружившимся позже, но тогда я ничего не почувствовал. Я атаковал его, держа голову низко, как бык, забыв о том, что я только пяти футов ростом, а он намного выше. Когда я завожусь, то становлюсь офигенно сильным. Вокруг поднялись шум, вопли и все такое, но весь этот галдеж лишь глухо отдавался в голове. Я не слышал слов, которые выкрикивали. Только бзззззззз – гудение, становившееся тем громче, чем больше я наносил ударов.
Я бил и бил, пока кто-то сзади не схватил меня за руки; другой человек, в очках, сгреб Кита, и нас растащили. По дороге я постарался лягнуть его ногой. Я еще не закончил.
– Задница с ушами! – Кит вырвался из рук человека в очках, но остался на приличном расстоянии. Лицо у него было красное, как будто обгорело на солнце.
– Ну, он не соображает, – сказал мужчина, державший меня, – но ты-то ведь не такой. Отойди от него, и все.
– Почему я-то? – Кит дернул подбородком в мою сторону: – Он первый начал! Ему все всегда делают поблажки.
Мужчина нагнулся ко мне и тихо проговорил:
– Если я тебя отпущу, ты будешь вести себя прилично?
Я кивнул и понял, что плачу, а все смотрят на меня, кроме Кита, Лейлы и мужчины в очках, которые отошли к дальней стене церкви. Державший меня мужчина отпустил мои руки, вынул из кармана белый лоскут материи и протянул мне. Я вытер им глаза. Только бы Лейла не видела моих слез! Мужчина был старый, с седыми волосами, стянутыми в конский хвост. Он держал меня за плечи и разглядывал так, словно я вещь, которую он собирается купить в лавке.
– С тобой все в порядке, Энди?
Не знаю, откуда он узнал мое имя. Я кивнул.
– Тебе надо вернуться назад, к Эмили. С Китом разберутся взрослые.
Он подтолкнул меня в направлении Эмили и заставил пройти несколько шагов, держа руку у меня на плече.
– Мы с ним разберемся, окей? – Он снял руку с моих плеч.
Я сказал «окей» и направился к Эмили, которая стояла у купели.
– Я думала, ты собираешься его убить! – сказала она.
Мы с Эмили два раза в неделю ходили в одни и те же специальные классы чтения и математики. Я знал ее почти всю свою жизнь, и она была моим лучшим другом. Про нее говорили, что она странно выглядит: у нее были белые волосы, и один глаз смотрел не на вас, а в сторону, и на губе был шрам от операции, но мне она казалась красивой. Мама говорила, что я смотрю на мир через призму любви. После мамы и Мэгги я больше всех любил Эмили. Но она не была моей девушкой. Разумеется, нет.
– Что сказала эта девочка? – спросила Эмили.
Я вытер глаза ладонью. Меня не волновало, что Эмили видит мои слезы. Она сто раз видела, как я плачу. Я сунул платок в карман и заметил, что ее красная футболка надета наизнанку. Она всегда носила одежду наизнанку, поскольку терпеть не могла, когда швы трутся о кожу. Еще она ненавидела, когда кто-нибудь к ней прикасался. Наша учительница никогда до нее не дотрагивалась, но однажды ее заменяла другая, и она положила руку на плечо Эмили. И Эмили временно помешалась. Она так рыдала, что ее даже стошнило на парту.
– Ты надела майку наизнанку, – сказал я.
– Знаю. Что сказала эта девица?
– Что ее зовут Лейла.
Я взглянул туда, где Лейла все еще разговаривала с мужчиной в очках. Кит ушел, и я пристально смотрел на Лейлу. От одного ее вида по телу разливалось какое-то непонятное ощущение. Это было похоже на то время, когда мне нужно было принимать лекарства от простуды и я не мог заснуть ночью. Как будто внутри ползали какие-то микробы. Мама убеждала меня, что этого не может быть, но я-то знал.
