Робин Слоун - Круглосуточный книжный мистера Пенумбры
— Это вам, — поясняю я, подавая пачку Деклу. — Сто экземпляров расшифрованной книги. Латинский оригинал. Я подумал, что ваши ребята захотят перевести сами.
Пенумбра смеется и говорит мне:
— Так теперь ты еще и издатель, мой мальчик?
— Цифровая типография, мистер Пенумбра, — отвечаю я. — Два бакса штука.
Декл с черными мантиями уносят свои сокровища — одну старую коробку и одну новую — в арендованный микроавтобус у магазина. Седой администратор «Пигмалиона» настороженно наблюдает из кафе, как братия покидает магазин, распевая радостный гимн на греческом.
У Пенумбры задумчивое лицо.
— Об одном жалею, — говорит он. — Маркус непременно сожжет мой codex vitae. Как книга Основателя это часть истории, и мне грустно, что она исчезнет.
Сейчас ошарашу его еще раз.
— Тогда в библиотеке, — говорю, — я сканировал не только Мануция.
Сую руку в карман, выуживаю синюю флешку и вкладываю Пенумбре в ладонь.
— Не такая изящная, как сама книга, но слова все здесь.
Пенумбра поднимает флешку над головой. Пластик блестит под лампами книжного магазина, а губы Пенумбры складываются в чудесную полуулыбку.
— Мальчик мой, — шепчет он. — От тебя сплошные сюрпризы.
Потом, подняв бровь, спрашивает:
— И я могу ее напечатать всего за два доллара?
— Без вопросов.
Пенумбра обнимает меня за плечи худой рукой, наклоняется ближе и тихо говорит:
— Наш город — я слишком поздно это понял, но мы в Венеции нынешнего мира. В Венеции.
Его зрачки расширяются, потом он крепко жмурится и качает головой.
— Как сам Основатель.
Я не очень понимаю, куда он клонит.
— Вот что я наконец-то понял, — продолжает Пенумбра. — Мы должны мыслить, как Мануций. У Федорова есть деньги, и у вашего друга — того, забавного.
Теперь мы оба высматриваем что-то в дальнем конце магазина.
— В общем, что вы скажете, если мы найдем инвестора или двух и… начнем с начала?
Я не верю собственным ушам.
— Должен признаться, — говорит Пенумбра, качая головой, — я преклоняюсь перед Гриффо Герритзуном. Его свершения неповторимы. Но у меня осталось еще не так уж мало времени, мальчик мой.
Он подмигивает.
— А на свете столько неразгаданных тайн. Ты со мной?
Мистер Пенумбра. Какие разговоры?!
Эпилог
Ну и что же случится дальше?
Нил Ша, владыка подземелий, преуспеет в намерении продать свою компанию Гуглу. Предложение в ПМ внесет Кэт, и его одобрят. Поглощенный «Анатомикс» переименуют в «Гугл Тело» и выпустят новую версию программы, которую всякий сможет установить бесплатно. Сиськи по-прежнему будут ее наилучшей частью.
После этого Нил наконец разбогатеет безмерно и вовсю развернется в благотворительности. Первым делом Фонд Нила Ша в поддержку женщин в искусстве получит финансирование, офис и исполнительного директора — Табиту Трюдо. Она заполнит зал старой пожарной части картинами, рисунками, вышивками и гобеленами. Все эти произведения художниц подберут в «Объединенных долгосрочных хранилищах». А потом Табита начнет раздавать гранты. Большие.
Потом Нил переманит Мэта Миттельбранда из Ай-Эл-Эм, и они вместе откроют продюсерский центр, где будут в ходу как пиксели и кривые, так и ножи с клеем. Нил купит права на экранизацию «Хроник поющих драконов». После продажи «Анатомикса» он немедленно наймет Игоря снова и назначит его главным программистом «Полукровки-фильма». Нил захочет снять трилогию в 3D. Мэтт будет ее режиссером.
Кэт высоко поднимется в ПМ. Сначала она принесет в Гугл расшифрованные воспоминания Мануция, с которых начнется новое направление: «Утраченные книги». Об этом напишут в блоге «Нью-Йорк таймс». Затем приобретение «Анатомикса» и популярность «Гугл-Тела» продвинут Кэт еще выше. Ее портрет напечатают в «Уайерд», на целых полстраницы глянца: Кэт стоит перед широкой панелью мониторов Визуализационного центра, положив руки на бедра, в блейзере, накинутом поверх ярко-алой футболки «Шмяк!». Тут я пойму, что она все-таки не переставала ее носить.
Оливер Гроун защитит докторскую по археологии. Работу он найдет немедленно, причем не в музее, а в компании, которая обслуживает Инвентарную таблицу. Ему поручат заново разбить на категории все мраморные артефакты, созданные ранее 200 года до нашей эры, и он будет на седьмом небе.
Я приглашу Кэт на свидание, и она примет приглашение. Мы пойдем на концерт «Лунного суицида», и вместо разговоров о замороженных головах будем просто танцевать. Я узнаю, что танцовщица из Кэт никудышная. На крыльце своего дома она один раз слегка поцелует меня в губы, потом исчезнет в темноте дверного проема. Я отправлюсь восвояси пешком и по дороге пошлю ей эсэмэску. Там будет лишь одна цифра, которую я вычислил сам после долгой борьбы с учебником геометрии:
25 000 миль.
Перемены произойдут и в Неразрывном Каптале. Первый читатель в Нью-Йорке будет призывать кары на головы всех непокорных. Для убедительности он и вправду сожжет codex vitae Пенумбры — и это будет роковой просчет. Черные мантии содрогнутся и в конце концов проголосуют. Все переплетенные соберутся в их книжном склепе, одна за другой поднимутся руки, и Корвина лишится своего поста. Он останется главным исполнительным директором компании Festina Lente — прибыли которой растут, и очень быстро, — но в подземелье появится новый Первый читатель.
Им станет Эдгар Декл.
Морис Тиндэлл отправится в Нью-Йорк, чтобы приступить к написанию собственного codex vitae, и я посоветую ему попроситься на замену Деклу на посту хранителя Читального Зала. Эту должность не мешало бы немного оживить.
Хотя воплощение его будет уничтожено, содержание codex vitae Пенумбры сохранится, и я предложу напечатать его.
Пенумбра уклонится:
— Может быть, как-нибудь, но не сейчас. Пусть это пока останется тайной. В конце концов, мальчик мой…
Синие глаза сощурятся и сверкнут.
— Тебя, наверное, удивит, что там написано.
Вдвоем с Пенумброй мы учредим новое братство — а на самом деле небольшую компанию. Уговорим Нила инвестировать в нас часть полученных Гуглом прибылей, а еще выяснится, что у Федорова миллионы в акциях Хьюлетт-Паккарда, и он тоже кое-что в нас вложит.
Мы с Пенумброй раз за разом будем садиться и обсуждать, какого рода бизнес нам подойдет лучше всего. Новый книжный магазин? Нет. Какое-нибудь издательство? Нет. Пенумбра осознает, что счастливее всего он бывает в роли проводника и наставника, а не ученого и дешифровщика. Я осознаю, что мне просто нужен повод собрать всех, кто мне дорог, в одном месте. В итоге откроем консультационное агентство: этакий спецназ для компаний, работающих на стыке книг и высоких технологий и сталкивающихся с загадками, которые копятся в темных углах цифровых стеллажей. Первый контракт нам обеспечит Кэт: разработать систему пометок на полях для гугловского прототипа читалки, тонкого и легкого, с оболочкой не из пластика, а из коленкора, как у книги в твердой обложке.
После этого нам придется продвигаться самим, и Пенумбра окажется виртуозным мастером рекламных презентаций. Облачившись в темный твидовый костюм, протерев очки, он будет вразвалку входить в переговорные Эппла и Амазона и, оглядывая сидящих за столом, тихо спрашивать: «Что вы ищете в этой сделке?» Его голубые глаза, кривозубая улыбка и (если честно) почтенный возраст всех ошеломят, очаруют и купят на корню.
У нас будет небольшой офис на залитой солнцем Валенсия-стрит, вклинившийся между такерией и мастерской по ремонту мотороллеров, обставленный большими деревянными столами с блошиного рынка и высокими зелеными стеллажами из «Икеи». На полках будут стоять любимые авторы Пенумбры, вынесенные из магазина: первые издания Борхеса и Хэммета, Азимов и Хайнлайн в расписных обложках, пять разных биографий Ричарда Фейнмана. Раз в несколько недель мы будем выкатывать книжки на солнышко и устраивать уличную распродажу, о которой будет объявлено в твиттере в последнюю минуту.
За этими большими столами будем сидеть не только мы с Пенумброй. К нам присоединится и третий сотрудник — Розмари Лапен. Я обучу ее языку Ruby, и она сделает нам сайт. Потом мы переманим к себе Джеда из Гугла, и я подпишу договор с Бурчалой.
Компанию мы назовем «Пенумбра», просто «Пенумбра», и в логотипе, который нарисую я, будет — разумеется — использован шрифт Gerritszoon.
Ну а что с круглосуточным книжным магазином мистера Пенумбры? Три месяца он простоит пустым с объявлением «Сдается» на витрине, потому что никто не будет знать, как распорядиться таким высоким и узким помещением. Потом наконец кое-кто сообразит.
В контору «Кредитного союза Телеграф-хилл» Эшли Адамс явится, облаченная в графитно-серое и кремовое и с рекомендательным письмом от их старейшего живого клиента. Она изложит свое видение с вальяжностью и блеском профессионального пиарщика.
