Питер Ловси - Смерть за кулисами (в сокращении)
Но это уже не имело значения. Даймонд опустился на колени и заглянул под гримировальный стол. Под него вполне могла завалиться салфетка со следами грима. Могла, но не завалилась.
— А теперь вы что ищете? Скрытые улики? — спросил Тайтус.
Даймонд выпрямился.
— Вы ведь уже поняли, что я воспользовался предлогом, чтобы пройти сюда. Вы были так любезны, что предложили показать мне театр, а я не стал отказываться. Простите, что невольно обманул вас.
— Я не в обиде, — откликнулся Тайтус.
Даймонд направился к окну.
— А здесь у вас маленькая трагедия, — он указал на мертвую бабочку на подоконнике. — С крапивницей в главной роли.
Тайтус ахнул, закатил глаза и лишился чувств.
Хедли Шерман позвонил в больницу Френчи и услышал, что все звонки, адресованные Клэрион Калхаун, направляются на номер ее театрального агента, Тильды Бокс.
— Я не журналист, — объяснил Хедли, — а директор театра «Ройял».
— Мы не уполномочены вести переговоры, — сообщили из больницы. — Мисс Бокс лично отвечает на все вопросы.
Слово «лично» ввело Хедли в заблуждение. Очень скоро выяснилось, что в агентстве включен автоответчик: «Состояние мисс Клэрион Калхаун остается без изменений. Мы благодарим ее многочисленных друзей и поклонников за пожелания скорейшего выздоровления и обязательно обновим это сообщение, как только будет новая информация».
— Прикрыли лавочку, — сказал Шерман Фрэнсису Мелмоту.
— Просто не хотят, чтобы к ней в больницу начали рваться орды фанатов.
— Но мы же не фанаты. Мы имеем право знать, что происходит.
— А вы поставьте себя на место Клэрион: первое побуждение любой женщины, внешность которой изменилась в худшую сторону, — скрыться, затаиться. Вы же сами отвозили ее в больницу, Хедли. Скажите, насколько серьезно поражено лицо?
— Я не смог разглядеть — она прижимала к лицу полотенце. Но положение, видимо, серьезное, если ее перевели в Френчи. Один из актеров попытался навестить ее сегодня утром, но охрана его не пропустила.
— На вашем месте я не придавал бы этому значения. Она пытается выиграть время, чтобы обдумать свой следующий шаг.
Это предположение привело Шермана в состояние паники.
— Похоже, нам пора привести в порядок собственные дела. Несколько неосторожных слов — и нам вменят в вину преступную халатность.
Даже Мелмота подвело его хваленое самообладание.
— Вы правы. Проследите, чтобы с представителями прессы не общался никто, кроме пресс-секретаря.
Вернувшись на Мэнверс-стрит, Даймонд решил посвятить в подробности дела инспектора Кита Холлиуэлла и констебля Ингеборг Смит.
— Может, никакого расследования и не понадобится, — подытожил он, — но Джорджина ясно дала понять, что мы должны быть начеку и готовиться к решительным действиям.
— Только потому, что Джорджине втемяшилось блеснуть в «Суини Тодде», — подхватил Холлиуэлл.
— Вы несправедливы, — возразила Ингеборг, — эта история уже попала в газеты. Если выяснится, что имело место преступление, мы окажемся в самой гуще событий…
— Займемся делом, — вмешался Даймонд. — Допустим, произошло преступление. Кто у нас в числе подозреваемых?
— Костюмерша, — выпалил Холлиуэлл.
— Слишком очевидно, — заметила Ингеборг.
— А вы кого предлагаете?
— Дублершу. Гизеллу Уотлинг.
— Логично, — кивнул Даймонд, — она заполучила главную роль. Но каким образом она подпортила Клэрион физиономию?
— Добавила что-то в грим, — предположила Ингеборг.
— А вы, случайно, не играли на сцене? — подозрительно спросил Холлиуэлл.
Ингеборг ответила ему колючим взглядом.
— Нет, зато была театральным критиком. Таким способом журналисты обычно добывают контрамарки.
Даймонд напомнил им, с чего начался разговор:
— В пьесе «Я — фотоаппарат» четыре женские роли. По крайней мере это мы знаем наверняка.
— Насколько я понимаю, у дублерши есть своя гримерная. А если все было вот так? — Ингеборг увлеклась: — Перед началом спектакля, пока актеры гримировались, Гизелла решила попытать счастья и подменила флакон с основой для грима, в итоге кислота сожгла Клэрион все лицо.
— Прежде чем взвалить всю вину на дублершу, давайте еще подумаем, — предложил Даймонд. — Что мы знаем о личной жизни Клэрион?
— Она из тех звезд, за которыми по пятам следуют папарацци. Попробую найти все, что смогу.
— Может, ей решил насолить кто-то из конкурентов-певцов, — высказался Холлиуэлл. — Или чокнутый фанат.
— До начала спектакля соперник или фанат никак не смог бы пробраться за кулисы. Гораздо вероятнее, что виновник — кто-то из своих.
— За кулисами работает целая толпа, — напомнила Ингеборг.
— Вот именно, Инге. И мы должны выяснить, кто был в театре в день премьеры.
— Чувствую, меня ждет работенка, — заметил Холлиуэлл.
Подчиненные Даймонда знали его методы, но на этот раз поспешили с выводами. Он покачал головой.
— Не то чтобы работенка — официальный ход расследованию пока никто не давал. Скорее, сочетание приятного с полезным. Если сегодня вечером вы свободны, предлагаю вам сходить в театр. Вам обоим.
— Мне и ему? — бледнея, уточнила Ингеборг. Кит Холлиуэлл был старше ее как минимум лет на двадцать и вдобавок имел семью. А Ингеборг дорожила своей репутацией.
— А почему бы и нет? — пожал плечами Холлиуэлл.
Она не ответила.
— Мы успеем купить билеты?
— С билетами никаких сложностей не предвидится — слишком уж много возвратов, — отозвался Даймонд. — По возможности выбирайте места в глубине зала. Перед спектаклем проверьте, насколько хорошо охраняется вход за кулисы. Выясните, можно ли попасть туда через служебный вход. Если не сумеете, попробуйте через другой, в коридоре первого яруса лож. Я хочу знать, какие гримерные заняты и где кто находится.
— А если нас остановят? — спросил Холлиуэлл. — Признаваться, что мы из полиции?
— Нас примут за газетчиков, — предположила Ингеборг. — А мы скажем, что нам обещали интервью.
— Ценная мысль, — кивнул Даймонд. — Инге возьмет на себя роль журналиста, а вы, Кит, прихватите с собой фотоаппарат.
— Ничего себе приятный вечер.
— В театре-то? — отозвался Даймонд. — Для инспектора полиции — лучше не придумаешь.
2
День продолжался, жизнь в театре как будто возвращалась в привычную колею. Заведующий билетной кассой сообщил, что вечером публики в зале поубавится, но не так чтобы очень.
Хедли Шерман направлялся к охраннику сцены Бэзилу по делу, которое расценивал как непростое, но неизбежное.
— Вчера вы были здесь весь вечер, Бэзил?
— Как всегда, мистер Шерман.
— Не припомните, незваные гости к нам не являлись? Какие-нибудь настырные незнакомцы?
Бэзил покачал головой:
— Мимо меня пройдет только тот, кого я знаю.
— Дениз у себя?
— Была здесь все утро, потом ушла, но думаю, ненадолго.
— Как только вернется, передайте, пусть заглянет ко мне. И еще одно. После всего что случилось, мне понадобится усиленная охрана. Не сочтите за упрек в ваш адрес, но я поставлю по охраннику возле каждой двери до конца недели. В том числе и возле входа за кулисы.
Бэзил нахмурился, по его лицу разбежались морщины.
— Значит, и здесь охранника поставите? Вместе со мной?
— Вместо вас. А вам я даю отпуск до конца недели. Оплачиваемый, само собой.
— Стало быть, ждете новых неприятностей?
— Не в этом дело. Просто хочу, чтобы все знали: к вопросам безопасности мы относимся со всей серьезностью.
— Как скажете, мистер Шерман, — с достоинством ответствовал Бэзил.
Полицейский со странностями, сержант Докинз, вошел в кабинет Даймонда. На губах у сержанта играла легкая улыбка.
— Вызывали?
— Было дело. Садитесь. — Разговор с Докинзом едва начался, а у Даймонда уже испортилось настроение. — Сегодня утром вы побывали в театре и выяснили, что произошло там накануне вечером. Сможете быстренько ввести меня в курс дела?
— Это как посмотреть, — отозвался Докинз. — Насколько быстрым должно быть введение?
— Краткого отчета вполне хватит. Пересказывать разговоры слово в слово не обязательно.
— А я и не собирался. — Докинз поудобнее устроился на стуле. — Во-первых, позвольте узнать подтекст этой просьбы.
— Вы, значит, меня не поняли.
— Скрытый смысл.
— Уж не знаю, что вы имеете в виду, а я хочу только одного: отчета о сказанном. Вы беседовали с директором театра. Что-нибудь всплыло?
Докинз расцвел улыбкой и изрек:
— Преимущества наблюдательности, способности к анализу и дедукции.
— Вы испытываете мое терпение, сержант. И попусту отнимаете у меня время. — Даймонд с трудом выкроил несколько минут перед совещанием Федерации полицейских и теперь пытался положить конец бессмысленному разговору.
