Питер Ловси - Смерть за кулисами (в сокращении)
— Красиво.
— Это еще не все: семейство Мэддокс, считая, что кисейная бабочка приносит удачу, сохранило ее, с тех пор эта бабочка висит на колосниках театра. Бабочки появляются в театре почти всякий раз, когда в нем ставят музыкальные спектакли.
— Даже среди зимы?
— Их считают предзнаменованием успеха. Иногда их видят на сцене прямо во время спектакля. Почти у каждой звезды с бабочками связана своя история — у Хонор Блэкман, Питера О’Тула…
— О’Тула? Разве он играл в музыкальных спектаклях?
— Его история связана с пьесой «Джеффри Бернард нездоров». Во время премьеры, когда Питер находился на сцене, на газету, которую он читал, вдруг села бабочка. И Питер сымпровизировал разговор с ней.
— Если не ошибаюсь, актеры суеверны?
— Не веришь, значит?
— Я неисправимый скептик.
— А бабочка? Она все там же, в гримерной?
— Наверное, если уборщица не смела ее с окна. Кто-нибудь наверняка ее заметит. Судя по твоим словам, историю с бабочкой знает тьма народу.
— Все, кто работает в театре.
Даймонд задумался: среди суеверного театрального люда мертвая бабочка вполне способна вызвать панику.
— Интересно, перебралась дублерша в гримерную номер один?
— Возможно, театральное начальство решило на всякий случай ничего в этой комнате не трогать, — предположила Палома.
— Но местом преступления ее никто не объявлял. Официальное расследование не ведется. Сегодня утром начальство театра пыталось замять скандал. Шоу должно продолжаться. Вот я и подумал, что дублерша могла занять освободившуюся гримерную. — Он вынул из кармана мобильник. — Не возражаешь?
Палома вздохнула. Их совместные прогулки были задуманы как возможность на время забыть о работе.
— Звони. Если надо, значит, это важно.
Даймонд дозвонился до Ингеборг и отдал распоряжения.
Когда разговор завершился, Палома заметила:
— Ты мог бы сам побывать там вместо того, чтобы посылать Ингеборг.
— Сказать по правде, — признался Даймонд, — я не поклонник театра. Как-то странно он на меня влияет: стоит мне очутиться там, как меня непреодолимо тянет удрать.
— Я заметила — еще когда мы первый, и единственный, раз побывали в театре вдвоем, — отозвалась она. — Это относится только к театру «Ройял»?
— Нет, к любому. Родителям так и не удалось сводить меня на рождественское представление.
— Должно быть, с театром у тебя связаны неприятные впечатления из раннего детства.
— Если и так, то я этого не помню. Нет, скорее дело в моей натуре. Я предпочитаю логику и реальный мир.
Палома покачала головой:
— Ты меня прости, Питер, но это чушь собачья. Ты прячешься от проблемы.
Мало кто остался бы цел и невредим, заявив такое Даймонду.
— Между прочим, ты много теряешь, — продолжала Палома. — Момент, когда огни в зале начинают гаснуть, — волшебство.
— От неприятных ощущений оно меня не спасает.
— Как же ты тогда собираешься руководить расследованием?
Он засмеялся:
— С трудом.
Палома отвернулась, глядя вдаль, на другой берег канала.
— А если случай с Клэрион — типичная боязнь сцены?
Даймонд покачал головой:
— Ожоги настоящие.
— Я о другом: вдруг она настолько боялась сцены, что сама подстроила эти ожоги? Представь: она выходит на сцену, начинает играть, потом изображает острую боль, убегает и закрывает лицо полотенцем, пропитанным каким-нибудь жгучим веществом. Этим и объясняется то, что ожоги появились не сразу.
— Пока не закончен анализ грима, нам остается лишь гадать, — напомнил Даймонд. — Может быть, поговорим о другом? Что это за новый проект, который отнимает у тебя все время?
— Одна историческая постановка. «Суини Тодд».
Кит Холлиуэлл ждал Ингеборг возле театра «Ройял». Фотоаппарат он попросил на время у одного из полицейских фотографов — вместе с наплечным кофром, который выглядел внушительно, будто был набит аппаратурой, но на самом деле вмещал плащ Кита. В фотографии он ничего не смыслил.
— Эй! — окликнула его Ингеборг, остановившись в двух шагах. Она успела переодеться в черную бархатную юбку и такой же топ и сколола волосы на макушке. — Билеты добыли?
— Первый ярус, последний ряд.
— Попробуем сначала заняться делом? У меня с собой старое журналистское удостоверение. Держитесь рядом.
Они повернули направо и прошли мимо «Головы Гаррика». Служебный вход был заперт. Ингеборг побарабанила в окошко, и в нем тут же возникло брыластое хмурое лицо.
— Пресса, — деловито объявила Ингеборг, на секунду предъявив удостоверение. — Можно пройти?
— Кто вы? — спросил охранник.
— Ингеборг, независимая, — свое имя она постаралась выговорить так, чтобы «борг» прозвучало как фамилия, а «независимая» — как название издания.
— Пресс-показ был вчера, — последовал ответ.
— Вчера играла Клэрион, — разъяснила Ингеборг. — А сегодня Салли Боулз играет Гизелла из второго состава. Мы сделаем несколько снимков за кулисами для эксклюзивного материала. Все согласовано.
— Со мной никто ничего не согласовал, — прозвучал обескураживающий ответ.
— Неужели она вас не предупредила?
Холлиуэлл восхитился находчивостью Инге. Видимо, работая журналистом она научилась убедительно вешать лапшу на уши.
— Кит, ты пока сделай снимок… как вас зовут, сэр?
— Чарли Биннс.
— Да, сфотографируй Чарли Биннса, а я пойду вперед и предупрежу Гизеллу, что мы уже здесь, — решила Ингеборг. — Ну все, ребята, я побежала.
Теперь действовать пришлось Холлиуэллу. Он поочередно нажал все кнопки на фотоаппарате и обнаружил среди них вспышку. Потом направил объектив на Чарли Биннса и нажал найденную кнопку еще раз.
— Готово!
После этого Холлиуэлла пропустили в коридор, на стенах которого он увидел несколько стендов с объявлениями. В дальнем конце коридора Ингеборг оживленно беседовала с грудастой особой.
— А вот и мой фотограф! — воскликнула Инге, заметив его. — Кит, это Кейт, она заведует костюмами. Гизелла занимает восьмую гримерную наверху. Так что мы сначала, пожалуй, сделаем снимки первой гримерной.
— Она слева от сцены, — пояснила Кейт и показала, взмахнув рукой. — А вам действительно разрешено находиться здесь?
— Да, и мистер Биннс нас пропустил.
— Нам правда нужен этот снимок? — уточнил Холлиуэлл у Ингеборг, пока они шагали по коридору.
— Наша задача — просто попасть туда. Так велел шеф. Он позвонил мне, пока я добиралась до театра. — Инге вдруг повернулась к спутнику. — Вы ведь, кажется, иногда носите очки?
Он похлопал себя по карману.
— Прихватил на всякий случай, в зале могут пригодиться.
— Они в металлическом футляре?
Озадаченный Кит кивнул.
— Отлично. Просто замечательно.
Он так и не понял почему.
Сцена была уже совсем рядом. Над головой разверзлось похожее на свод пещеры пространство колосников со сложной системой решеток и рабочих мостиков. Кит и Ингеборг свернули к закулисным помещениям. Мимо торопливо проходили рабочие сцены.
Заметив на стене указатель «Гримерные № 1–7», Ингеборг прибавила шагу так резко, что Холлиуэлл нагнал ее лишь у двери с единицей на табличке. В гримерной никого не было.
— Мы ищем мертвую бабочку.
— Вы серьезно?
— Таков приказ. Она где-то на подоконнике, — продолжала Ингеборг. — Вижу! — Она указала в сторону окна. — Вот теперь-то нам и понадобится футляр от ваших очков.
— Да?.. — Кит вынул футляр из кармана и достал из него очки.
— Гробик в самый раз, — подтвердила Ингеборг, бережно уложила крапивницу в футляр и щелкнула крышкой, закрывая его.
Вдруг оба вздрогнули от звуков незнакомого голоса, который произнес: «Актеры, занятые в первом акте, пройдите на сцену».
— Пойдем искать наши места?
Ингеборг подошла к двери и выглянула в коридор. Двери гримерных распахивались одна за другой, актеры спешили на сцену.
— Задержимся еще немного: хочу познакомиться с костюмершей Клэрион. Той самой, которая накладывала грим.
— Думаете, стоит? У нас нет официальных полномочий…
— Шеф просил нас проверить, придет ли она.
— Проверить и познакомиться — не одно и то же.
Ингеборг признала его правоту.
— Тогда спросим о ней кого-нибудь другого.
Они подождали в гримерной, оставив дверь приоткрытой. По внутренней связи объявили начало пьесы.
— Пора выдвигаться, — решила Ингеборг.
Холлиуэлл последовал за ней по пятам. За кулисами ему стало тревожно: всего в нескольких ярдах от него на сцене шел спектакль. В тени кулис ждало выхода несколько актеров. Холлиуэлл узнал среди них одного, которого видел выходящим из гримерной. Какая-то женщина водила мягкой кисточкой по лицу актера. Для костюмерши она выглядела слишком молодой.
