Питер Ловси - Смерть за кулисами (в сокращении)
— Питер Даймонд. Драматург? Что это?
— Консультант по теории и практике написания пьес. — Тайтус О’Дрисколл сделал паузу, чтобы собеседник успел переварить услышанное и сообщил что-нибудь о себе, но Даймонд молчал. — А у вас есть связи в театральной среде, Питер?
По всем приметам собеседник Питера был геем и пытался выяснить, не единомышленник ли перед ним. За то, что Тайтус перешел на свойское обращение по имени, Даймонд мог винить только себя.
— Просто зашел выпить. Вы вчера были на премьере?
Тайтус пренебрежительно фыркнул.
— Заглянул на генеральную репетицию и понял, что лучше скоротаю время здесь, в пабе. Вы, случайно, не из газеты?
— Боже упаси.
— Сегодня с самого утра в театре паника. Уже приезжала полиция. Наш директор Хедли Шерман места себе не находит.
— Почему? Чувствует за собой вину?
— Наоборот! Он видеть не желал Клэрион на своей сцене, но совет попечителей вынудил его согласиться.
— Теперь, наверное, горько жалеют об этом.
— Еще бы! Билетные кассы осадили жаждущие вернуть билеты.
— Но ведь спектакли никто не отменял, так?
— Да, они будут идти с дублершей Гизеллой в главной роли. Как актриса, она гораздо выше Клэрион, но это никого не волнует.
— И что же, подробности не известны?
— Если хотите знать мое мнение, — Тайтус понизил голос, — все это выглядит подозрительно. Сыграть роль Клэрион была не в состоянии и знала это, а теперь о сцене не может быть и речи, зато судебное преследование вполне вероятно.
— Не представляю, как можно повредить кожу на сцене. Разве что с помощью грима…
Тайтус оживился:
— А вы разбираетесь в гриме, Питер?
— Нисколько, — заверил Даймонд. Гомофобом он не был, но не желал возбуждать напрасные надежды. — Просто высказал предположение, вот и все.
— И вполне могли попасть в точку, если с основой для грима был смешан, к примеру, молотый красный перец.
— Откуда у Клэрион в гриме взялся красный перец? — удивилась барменша.
— Его подсыпали с умыслом. Ей нужен был хоть какой-нибудь предлог, чтобы не участвовать в спектакле, и она подмешала перец сама. К несчастью для нее, из-за реакции ингредиентов грима возникли сильные ожоги.
— Если Клэрион сама причинила себе вред, вряд ли она подаст в суд на театр, — возразил Даймонд.
Барменша рассмеялась:
— Вот видите, Тайтус! Вы сами себе противоречите.
Разделять ее торжество Даймонд не стал: он решил, что Тайтус может оказаться полезным союзником.
— Мы просто развиваем теории. Предположение Тайтуса выглядит правдоподобно.
— Еще бы! — с готовностью подхватил Тайтус. — Питер, не хотите вместе со мной поохотиться на привидение?
— Вы имеете в виду — в театре? — Идея собеседника вызвала у него инстинктивное сопротивление: о себе напомнило давнее прошлое, глубоко укоренившаяся неприязнь к подобным местам. Но как профессионал Даймонд понимал, что упускать такой шанс не стоит. — Ладно, Тайтус, давайте.
Тайтус повел своего спутника в здание театра. Из фойе он направился прямиком к входу в коридоры, которые вели к зрительному залу.
Нажав несколько кнопок на кодовом замке, Тайтус распахнул дверь.
— Для начала я покажу вам коридор, где ее часто видели.
С мучительной неловкостью Даймонд последовал за ним. Магия театра всегда ускользала от него. Его мать любила развлекать подруг рассказом о том, как на отдыхе в Лландидно повела детей в театр и как маленький Питер закатил скандал, даже не дождавшись, когда откроют занавес. Он сбежал из театра, и уговорить его вернуться никому так и не удалось. Спустя несколько лет, в средней школе, его выпороли за побег с «Юлия Цезаря». Даймонд убеждал себя, что в жизни и без того хватает драм и что ради подобных впечатлений вовсе незачем ходить в театр. Но в глубине души он знал: у этой неприязни есть и другая причина.
В коридоре с низкими потолками Тайтус понизил голос:
— Дверь справа от вас ведет в театральный бар. Давайте посмотрим, открыто или нет.
— Неплохая мысль, — кивнул Даймонд.
— Я про дверь. В такую рань пить не стоит.
Они вошли, Тайтус заговорил с интонацией профессионального гида:
— Перенесемся в июнь 1981 года. Постановка по пьесе Олби «Кто боится Вирджинии Вулф?». В антракте зрители толпой идут сюда. Вдруг какая-то женщина указывает вон на ту стену за вашей спиной и спрашивает, что случилось с обоями. Стена дрожит и мерцает, словно ее заволокло знойным маревом.
Жаркий летний вечер, мысленно рассуждал Даймонд. А в тесный бар набилась целая толпа.
— Вдруг по бару проносится ледяной вихрь. Все разом оборачиваются, чувствуя, что мимо них к двери пролетело нечто, явившееся из иного мира. И оставило отчетливый запах жасминовых духов.
— Серая дама? — подыграл ему Даймонд. — Вы тоже здесь были?
Тайтус пригладил волосы.
— В то время я был еще слишком мал. А теперь я покажу вам ложу, в которой Серую даму видела Анна.
Покинув бар, они пересекли коридор в направлении яруса лож. Изгибавшийся подковой ярус утопал в полумраке. Малиновая, золотая и кремовая отделка была едва различима, шелковые панели, позолота на резном дереве и хрустальная люстра создавали атмосферу старины, интерьер, который, в сущности, почти не изменился с тех пор, как во времена Георга III на эту сцену впервые вышли актеры. Театр «Ройял» мог показаться самым живописным в королевстве кому угодно, только не Даймонду. Он думал лишь об одном: как бы побыстрее выбраться отсюда.
— Занавес — дар вдовы Чарли Чаплина, Уны, — рассказывал Тайтус. — Чаплин любил этот театр. Если присмотритесь, увидите на уголках его инициалы, вышитые золотой нитью.
Даймонд пробормотал что-то любезное, но заставить себя взглянуть на занавес не смог.
Тайтус подозвал его к ограждению яруса, убеждая осмотреться как следует. При таком освещении и в отсутствии зрителей клаустрофобия Даймонда разыгралась сильнее, чем помнилось ему по последнему состоявшемуся походу в театр, когда он нашел в себе силы сводить Палому Кин на постановку «Инспектор пришел».
Даймонд пересилил себя, поднял голову и взглянул на ложу верхнего яруса, где якобы появлялась Серая дама.
— Кое-кто считает, что при жизни она была не актрисой, а зрительницей, которая вечер за вечером приходила в одну и ту же ложу, чтобы увидеть на сцене своего возлюбленного, актера, — сообщил Тайтус. — Знаете, здесь каждая ложа названа в память тех, кто пожертвовал средства на нужды театра. Ложа Серой дамы носит имя балетомана Арнольда Гаскелла. А ложа напротив — имя Агаты Кристи.
— Вы правда видели Серую даму?
— Я чувствовал ее присутствие и аромат жасмина — даже сосчитать не могу сколько раз.
Покинув зал, Даймонд испытал ни с чем не сравнимое облегчение. В конце коридора, ведущего к гардеробу, Тайтус снова набрал код на замке, открыл дверь с табличкой «Служебный вход» и направился вниз по незастланным ковром ступеням лестницы.
— Известно, что Серая дама любит припугнуть актеров в гримерной номер восемь. — Его голос гулко разносился по лестничным маршам.
— Невероятно, — отозвался Даймонд, который чувствовал себя увереннее с тех пор, как они покинули зал. Ему следовало сосредоточиться: приближался этап экскурсии, в ходе которого он мог увидеть помещение, где Клэрион гримировалась перед спектаклем.
Здесь, за кулисами, стало ясно, что Тайтус не просиживает целыми днями за столом в своем кабинете. Театр он знал отменно.
— Нам повезло: здесь одиннадцать гримерных на трех этажах, большинство настолько просторны, что вмещают нескольких актеров, — объяснял он.
— Какую из гримерных занимала Клэрион?
— Первую, с отдельной душевой и туалетом. — Тайтус открыл дверь.
Просторная, с огромным гримировальным столом и зеркалом в резной позолоченной раме, эта гримерная удовлетворила бы запросам даже самых взыскательных актеров: люстра, шезлонг, вазы с цветами, вид на лужайку перед Бофорд-сквер…
Даймонд прошелся по комнате и наклонился над столом.
— Что вы делаете? — удивился Тайтус.
— Проверяю, не осталось ли здесь следов грима.
— Вряд ли. — Тайтус протянул руку к столу, желая показать, что на нем нет ни пылинки.
Даймонд удержал его за запястье.
— Не вздумайте. Возможно, это место преступления. Только ваших отпечатков нам тут не хватало. — И он сразу же пожалел, что заговорил как полицейский.
— Мне бы и в голову не пришло, — отозвался Тайтус и добавил: — Ох и цепкий вы, Питер. Сильные руки.
Даймонд не стал тратить время на размышления, как выглядит его поступок.
— Эту гримерную надо запереть.
— Как возможное место преступления? — не скрывая иронии, уточнил Тайтус. Видимо, он уже догадывался о мотивах человека, которому устроил экскурсию по театру.
