Фридрих Незнанский - Меткий стрелок
— Конечно, конечно, — заволновалась Баскакова. — Проходите. Вот уж кого не ожидала!.. Осторожней, здесь обувь.
Гость вошел в прихожую.
— Можете не разуваться, — сказала Анна Сергеевна. — Проходите прямо на кухню. В комнате у меня беспорядок. — Она смущенно откинула упавшую на лоб прядку. — Я тут немного приболела…
— Я в курсе, — сказал гость. И тут же спросил: — Надеюсь, ничего серьезного?
Прозвучало это довольно взволнованно. Из вежливости, конечно, но все равно приятно.
— Да чепуха, — махнула рукой Анна Сергеевна. — Обычная простуда. Думаю, к завтрашнему дню пройдет.
— Вы уж лечитесь, — с улыбкой сказал гость. — И не стойте на сквозняке! Вас же может продуть! — Улыбка его стала озорной. — А ну-ка быстро закройте дверь!
Баскакова вконец смутилась.
— Что? — пробормотала она. — А, да. Сейчас.
Анна Сергеевна закрыла дверь и повернула ручку замка на два оборота.
Гость между тем прошел на кухню.
— А у вас уютно, — сказал он, осматривая увешанные календарями и часами стены.
— Ничего особенного, — пожала плечами Анна Сергеевна. — Чаю хотите?
— Не откажусь.
Баскакова улыбнулась:
— А цветы так и будете держать в руках?
— Ах да, извините. Это вам.
Он улыбнулся и протянул букет Анне Сергеевне.
— Спасибо, — ответила она, принимая цветы. — Чем же я заслужила?
— Это риторический вопрос, — ответил гость. — Достаточно того, что вы красивы.
Анна Сергеевна расплылась в улыбке:
— Устраивайтесь поудобнее. Я сейчас. Только поставлю цветы в воду.
Она положила цветы на стол, вытащила из шкафа хрустальную вазу, подошла к раковине и открыла воду.
«Вот гадство! — подумала она. — И дернул же его черт прийти ко мне именно сегодня. Дома беспорядок, рожа ненакрашенная. В холодильнике шаром покати. И вообще… — Анна Сергеевна закусила губу. — Надо было хоть в душ сходить. Но теперь-то уже поздно».
— Извините, я могу пройти в туалет? — спросил гость.
— Да-да, конечно, — поспешно ответила Баскакова. — Первая дверь.
Гость поднялся со стула, извинился и прошел в туалет.
«Тоже мне донжуан, — с горькой усмешкой подумала Анна Сергеевна. Едва вошел в квартиру — и сразу в туалет. Кто же так флиртует?»
Прикрыв за собой дверь, гость вытащил из-за пояса небольшой черный пистолет. Затем достал из кармана глушитель и принялся навинчивать его на ствол пистолета.
«Что-то он там надолго, — хмыкнула Баскакова. — Интересно, руки-то хоть догадается помыть? — Она прислушалась. — Вряд ли. Мужчины такие свиньи».
Скрипнула дверь туалета, и через секунду гость вошел на кухню.
«Так я и знала, — сердито подумала Анна Сергеевна. — Неужели его не учили, что…»
Закончить свою мысль Баскакова не успела.
Раздался громкий хлопок. Голова Анны Сергеевны резко мотнулась в сторону. Алые брызги полетели на белый кафель стен.
— Вот черт! — тихо произнес гость. — Рукав заляпал. Придется теперь рубашку выбрасывать. А ведь совсем новая.
Он отошел от Баскаковой на три шага, наставил на нее пистолет и выстрелил еще раз.
— Контрольный выстрел, — объяснил он лежащей щекой на столе Анне Сергеевне.
Затем наклонился, заглянул ей в лицо, вздохнул и добавил:
— Хорошая была баба. Веселая. Жаль только, шлюха.
Еще раз вздохнув, гость вышел в прихожую, скрутил со ствола глушитель и спрятал его в карман.
Глава пятьдесят пятая
— Можете войти, — улыбнулась Денису Людмила Ивановна. — Вячеслав Иванович вас ждет.
Денис поднялся из кресла, в котором провел последние пять минут за чтением журнала «GEO» полугодичной давности и вошел в кабинет генерал-майора Грязнова.
— Ну здравствуй, племянничек, — поднялся ему навстречу Вячеслав Иванович.
Он крепко пожал Денису руку.
— Ну рассказывай, какое болото ты взбаламутил на этот раз?
Вячеслав Иванович жестом указал Денису на стул, а сам сел в низкое кожаное кресло.
— Ох, — сказал он, блаженно вытягивая ноги, — в мои годы на стуле уже особенно не посидишь. И спина болит, и ноги затекают. Последствия слишком активной жизни, я думаю… Хотя в целом я еще крепкий мужик.
Денис сел на стул и, облокотившись локтями о полированную столешницу, потер пальцами лоб.
— Голова, что ли, болит? — поинтересовался Вячеслав Иванович. — Выпей аспирин. Дать тебе?
— Чепуха, — махнул рукой Денис. — Сама пройдет.
— М-да… — генерал внимательно посмотрел на племянника и покачал головой. — А я думал из нас двоих голова болит только у меня, и основная моя головная боль — это ты.
— Да ладно вам, дядь Слав. До сих пор-то все заканчивалось хорошо.
— Все когда-нибудь бывает в первый раз. Мало вам той истории на складе, так теперь еще и это. Ты узнавал насчет паренька, который сидел в твоей машине?
— Да. Врачи сказали, что жить он будет.
— М-да… — опять произнес Грязнов-старший. — Она у тебя на сигнализации была?
Денис кивнул.
— А застрахована?
— Застрахована… Черт! Какого хрена он вообще полез в мою машину?
— А почему бы и нет? — Генерал усмехнулся. — Машинка у тебя была шикарная. Сам ты — лох, поймал бы мальчишку — бить не стал бы. А воришки это чуют. Он тебя небось с первой минуты заприметил… Долго был в магазине?
— Минуты две. Зашел в одну дверь, вышел в другую.
Вячеслав Иванович хмыкнул.
— Что за шпионские фокусы? За тобой что, был «хвост»?
— Фокусы-то шпионские, только они не мои.
Денис рассказал генералу о посещении офиса Зелека Шустова и о поездке в машине Житинского.
— Хм, — сказал Вячеслав Иванович. — Дело приняло интересный оборот. Видимо, ты, племяш, на правильном пути. Значит, думаешь, бомбу к твоей машине подцепил Кирилл Ремизов?
— Утверждать не берусь, но сами видите — факты.
Генерал скептически покачал головой:
— История, конечно, подозрительная, и Ремизова проверить стоит. Но нельзя отметать и другие версии. Слушай, а ведь он вполне мог нанять того мальчонку… который в больнице… Ты с ним не говорил?
Денис нахмурился и отрицательно покачал головой:
— Он еще под наркозом.
— Ну ладно. Придет в себя — побеседуем.
Вячеслав Иванович взъерошил пятерней седовато-рыжие лохмы, взглянул на Дениса и усмехнулся.
— Ты чего на меня волком смотришь? Думаешь, я такой бессердечный? Дескать, парень еще в шоке, весь в бинтах, а я уже с допросом?
— Ничего я не думаю, — пробурчал Денис. — Работа есть работа. Тут не до эмоций.
— Э нет, Денис Андреевич. Эмоции нужны. Как человеку без эмоций? Без эмоций ты и преступника никогда не найдешь. К примеру, что такое пресловутое чутье, на чем основана интуиция, про которую пишут во всех детективных книжках?
— На эмоциях, — сказал Денис, чтобы хоть что-нибудь сказать.
— Правильно, — похвалил Вячеслав Иванович. — Вот, к примеру, сидит перед тобой человек — умный, красивый, с честным лицом, и улыбка у него как у голливудской звезды… А вот не нравится он тебе, и все тут. Что-то такое, значит, промелькнуло за всеми этими сладкими улыбочками. Что-то, что не дает тебе покоя. Разум доходит до этого в последнюю очередь, а эмоции сразу подсказывают — тут скрыт какой-то подвох. Не согласен?
— Согласен, — буркнул Денис. — Только, по-моему, сейчас не время читать лекции по психологии.
— Ну не время так не время. Давай займемся делом. Значит, Житинский посадил тебя в машину и катал по городу, пока Ремизов закладывал бомбу…
— Я не уверен.
— Что?
— Я не уверен, что беседа с Житинским — всего лишь отвлекающий маневр. Я даже думаю, что наоборот — беседой с Житинским я подписал себе окончательный приговор. Все-таки он был первым, кто открыто сообщил о сумме доходов фирмы «Гималаи» и о реальной доле в этих доходах, которую поимели Шустов, Леонидов и Гордина. И мне кажется, он подтвердит свою информацию где угодно, хоть в суде.
Вячеслав Иванович задумался.
— Если это так, то Житинскому грозит серьезная опасность.
— Я тоже так думаю, — кивнул Денис. — Надо бы приставить к нему охрану, ну и допросить по всей форме. Я уверен, он будет говорить. После того что случилось с Гординой…
— А не испугается?
— Наоборот. Видимо, у него была к Гординой, как бы это получше выразиться… большая личная симпатия. Он был очень удивлен, узнав, что Доли понесла к прокурору заявление, не известив его. По-моему, он считает, что, будь он в тот день рядом, ничего бы не случилось.
— Ага. — Вячеслав Иванович пригладил ладонью волосы. — Стало быть, имеет место желание отомстить? Я правильно понял?
Денис кивнул:
— Вполне. Вот только желание это пока что очень подспудное. Мне кажется, он сам еще этого не понял. А вот когда поймет… Боюсь, как бы наш полиграфист не наломал дров.
