Инна Бачинская - Маятник судьбы
–А кто?
–Есть у меня одна мыслишка по этому поводу… Я, кстати, поделился этой мыслишкой с майором Мельником. Он вроде неглупый хлопец. Посмотрим.
–Темнишь, Христофорыч. Кира знает, кто шантажист?
–Знает. Лина раскаялась и вернула деньги. Они похоронили любимого человека, и делить им больше нечего.
–Как в индийском кино – все друг дружку простили и жили долго и счастливо.
–Примерно. А что, в индийском кино добро всегда побеждает зло, полезно для здоровья. Ты лучше скажи – книгу писать будешь?
–Думаешь, стоит? – спросил Добродеев.
–Однозначно. И назови ее «Черный фарфор». Вообще, Лео… – Монах призадумался на миг. – …Призываю окинуть всю картину преступления орлиным взглядом журналиста и подбить бабки. Мы с тобой не сторонние наблюдатели, а почти соучастники и заинтересованные лица. Помнишь, когда было первое убийство? Девушку звали Ирина Гурова.
–Двадцать девятого октября, если не ошибаюсь. Но…
–Да, и у вас обоих алиби. Вы были на дне рождения мэра. Ты и писатель.
–Я тут каким боком? – удивился Добродеев.
–К слову. Нас интересует писатель, так как он был клиентом клуба девушек по вызову, а ты, по твоим словам, ничего не знал. И ты заявил, что поручиться за его алиби не можешь. Было?
–Я действительно ничего не знал! Христофорыч, куда ты клонишь?
–Я за точность формулировок, Лео. Не дергайся.
–И что..?
–Ничего. Освежаем память. Дальше. Нападение на Лину в ее собственной квартире, шестое ноября. Ей повезло, она сумела удрать. Идем дальше. Убийство девушки из цветочного магазина, шестнадцатое ноября. И четвертый случай – резиновая женщина в свадебном платье, двадцать третье ноября. Засим финита. Убийцу повязали не без нашей помощи. А теперь скажи мне, Лео, как журналист: что общего в этих случаях и какие различия? Включи логику и перечисли по пальцам. Пиво будешь? – Монах махнул Митричу. – Не забывай, Лео, что этот наш дебют! Дебют детективного клуба толстых любителей пива. Вообще, это как-то слишком длинно. Нужно красивое емкое название… например, «Зайка».
Добродеев иронически фыркнул:
–«Толстый зайка».
–Как версия… вполне. Будем думать. А сейчас мы определим почерк убийцы, так сказать. Любой уважающий себя детектив должен определить почерк преступника и подвести итоги.
–Почерк… По-моему, Христофорыч, мы это уже обсуждали. Эрик устраивал из убийства спектакль. Раз. Приносил вещи своей тетки – два. Выкладывал в дневниках тексты с точным описанием убийств и фотографии – три. Последнее говорит о скрытом нарциссизме – ему нужно было восхищение и признание. Кроме того, он, возможно, убил тетку. Свидетельница показала, что в цветочный магазин входила высокая женщина. На низких каблуках, вот тебе еще одно доказательство, что это мог быть Эрик, – в квартире полно женских вещей, и он высокого роста. Что еще? – Добродеев уставился в потолок. – Все жертвы были из клуба девушек по вызову, о котором знал узкий круг, все жертвы регулярно посещали писателя, и Эрик мог их видеть. Принимая во внимание его психотип…
–Пока достаточно, Лео. Теперь различия.
–Различия? А какие, собственно, различия? По-моему, все в русле.
–Ладно. Пойдем по порядку. Как была открыта дверь первой жертвы, Ирины? Помнишь, ты рассказывал?
–Помню. Ключом.
–Откуда ключ? Как, по-твоему?
–Эрик мог украсть его из сумки девушки… – Добродеев запнулся. – Не знаю. Это у него надо спрашивать.
–Темна вода в облацех, – заметил Монах. – Я тоже не знаю. Нужно будет при случае спросить у майора Мельника. Как он проник в квартиру следующей жертвы, Лины? Помнишь? Я тебе рассказывал.
–Помню. Открыл дверь отмычкой, на замке остались царапины.
–Правильно. То есть в первом случае у него был ключ, а во втором ключа не было.
–И что?
–А то. Наш литературный гуру учит, что детективная работа заключается в просеивании и анализе мельчайших деталей. Вот тебе мельчайшая деталь.
–Да какое значение имеет эта мельчайшая деталь? – вскричал Добродеев. – Какая разница, если убийца признался? Может, он давно рассказал им, откуда ключ!
–Во-первых, он признался частично и теперь молчит. Но я согласен с тобой, может, он уже рассказал, где взял ключ. Поехали дальше. Восстановим очередность событий в дневниках Черного Властелина. Первый его материал – про свободу, комнату, порог которой он никогда не переступит, освобождение, сброшенный груз и так дальше. Между прочим, этот материал появился еще летом. Значит ли это, что Эрик убил тетю, которая его воспитала?
–Ну… похоже на то. Трудно судить. Скорее да, чем нет.
–А между тем соседка показала, что Эрик был ей предан, очень любил, сидел у ее кровати и читал ей книги. Ночная сиделка рассказала, что старая женщина умерла у нее на руках. То есть это была естественная смерть, а не убийство. Если она не врет, конечно. И здесь намечается некий когнитивный диссонанс – из текстов можно понять, что он ее убил, а на самом деле не убивал. То есть налицо работа воображения – это было воображаемое убийство. Возможно, он тяготился болезнью тетки, возможно, жалел ее и считал, что лучше бы ей умереть… но он ее не убивал. Согласен?
Добродеев пожал плечами.
–Считаем, консенсус. Дальше. В начале октября появляется материал о чужих спальнях, ожидании в темноте… и спустя неделю убивают Ирину – убийца ожидал ее в квартире, а еще через неделю он наведался к Лине. То есть прослеживается закономерность: сначала он выкладывает описание убийства, а затем убивает. Согласен? – Добродеев кивнул. – И вот тут некий сомнительный момент, Лео. После того как он выложил текст о чужих спальнях, он убивает Ирину и спустя неделю покушается на убийство Лины, поджидая девушку в ее квартире. То есть два однотипных события. Если бы облом с Линой имел место вначале, то можно было бы подумать, что он повторил попытку с другой девушкой – Ириной. Но это не так. Облома не было, а значит, незачем было повторять попытку.
–Куда ты клонишь? – озадаченно спросил журналист.
–Копаюсь в деталях, Лео. Анализирую с точки зрения дедукции. Люди с неадекватной психикой очень педантичны, они действуют по четко разработанному плану, никогда от него не отклоняются и очень скрупулезны в деталях. Я когда-то занимался психологией, кое-что застряло. Короче говоря, в нашем случае – сначала текст, потом убийство. Точка. Идем дальше. А убийца почему-то не пошел дальше, а стал топтаться на месте, то есть повторился – снова устроил засаду, на сей раз в квартире другой девушки – Лины. Дубль два. Почему? Понравилось?
–И..? – недоуменно спросил Добродеев.
–Ничего не брезжит?
Журналист недоуменно пожал плечами.
–Ладно, поехали дальше. За пару дней до убийства девушки из цветочного магазина Эрик выложил запись о невесте в белом и букете белых и красных роз. И вслед за этим происходит убийство Славы, девушки из «Горной лаванды». Убийца нарядил ее в шляпку с вуалью, как у невесты, и усадил за прилавок, усыпанный цветами. Если помнишь, три красных тюльпана были продернуты в обручальное кольцо… такая деталь.
–Помню. И что?
–А то, что спустя неделю еще одна девушка из «Черного фарфора» была… не убита, к счастью, а всего лишь перепугана до смерти – в ее квартире на диване сидела резиновая женщина в свадебном платье. И между прочим, на замке – следы отмычки, ключа у преступника не было. То есть имеет место, с одной стороны, убийство, а с другой – странный безобидный спектакль, причем на ту же тему – невеста в белом платье. Сначала трагедия, потом фарс. Сначала сильные ощущения, потом шутка, образно говоря. Если бы наоборот, то хоть какой-то смысл и логика: сначала прикидка, репетиция, а потом убийство. А у нас все вверх тормашками.
–Ты меня совсем запутал, Христофорыч. Какая может быть логика у психически неполноценного человека? Все, что ты говоришь сейчас, имело бы смысл, если бы убийца был адекватным персонажем, а у нас – психически неполноценный!
Монах покивал и потянулся за кружкой:
–Должно быть, ты прав, Лео. Кстати, хочешь, познакомлю с Линой?
–Хочу! Когда?
–В принципе. Поговоришь с ней, может, потом напишешь о девушках по вызову. Представляешь: «Эксклюзивное интервью с девушкой по вызову»! И фотография: девушка в маске. Как-нибудь нагрянем к ней в гости… запросто, как старые друзья.
–Ты хочешь сказать, что ты можешь нагрянуть к ней запросто? – удивился Добродеев.
–Я же сказал, что мы дружим.
–Ври больше! Что ты задумал, Христофорыч?
–Я? – ненатурально удивился Монах. – И в мыслях не было. Ты стал таким подозрительным, Лео!
–Опять какая-нибудь афера? Поиски смысла?
–Ну… Кстати, прочитал где-то, что начинать поиски надо с самого неподходящего места. Хорошо сказано.
–Я бы сказал, наоборот. Место поиска должно соотноситься с тем, что ищешь, – внушительно сказал Добродеев. – Пропавшую зубную щетку нужно искать в ванной, а не на клумбе.
