Патриция Хайсмит - Незнакомцы в поезде
Он перевернулся на бок и с улыбкой стал щелкать своим золотым "данхиллом". Турагент встретится с ними сегодня или в другой день. Всё-таки дома куда уютнее, чем в Европе. Здесь есть Гай.
ТРИДЦАТЬ ДЕВЯТАЯ
Джерард гнался за ним по лесу, размахивая всеми доказательствами обрывком перчатки, клочком пальто, даже револьвером, потому что Джерард уже взял Гая. Гай остался у него за спиной, связанный в лесу, из его правой руки обильно шла кровь. Если Бруно не сможет сделать круг и добраться до Гая, тот истечет кровью и умрет. Джерард хохотал на ходу, словно это была игра, шутка. Еще мгновенье - и Джерард дотянется до него своими мерзкими ручищами!
- Гай! - Но его голос прозвучал немощно, а Джерард уже коснулся его. Вот в чем игра-то: Джерард осалил его!
Бруно с трудом удалось сесть в постели. Ему стало легко после кошмарного сна, словно с него каменная плита свалилась.
Джерард? Так вот он!
- Что такое? Кошмар приснился?
Его красноватые руки касались Бруно, и Бруно, чтобы избавиться от этого прикосновения, соскочил на пол.
- Как раз вовремя проснулись, а? - засмеялся Джерард.
Бруно так сжал зубы, что они могли бы сломаться. Он бросился в ванную и выпил там, не закрывая двери. В зеркале его лицо выглядело так, будто он только что вырвался из битвы в аду.
- Простите за вторжение, но я нашел кое-что новое, - произнес Джерард напряженным, на высоких нотах голосм, а это означало, что он одержал небольшую победу. - Насчет вашего друга Гая Хейнза. Том самом, о дружбе с которым вы мечтали, те так ли?
Стакан лопнул в руке Бруно, и он стал старательно собирать осколки из раковины и складывать их на сохранившееся дно стакана с острыми краями. Потом с тяжелым сердцем побрел обратно к кровати.
- Когда вы с ним познакомились, Чарльз? Только не говорите, что в прошлом декабре. - Джерард прислонился к комоду и закурил сигару. - Вы познакомились с ним года полтора назад, верно? В поезде, когда ехали в Санта-Фе? - Джерард ждал, что ответит Бруно. Он извлек что-то из-под руки и бросил на кровать. - Вы помните это?
Это была книга Платона, принадлежавшая Гаю, всё еще обернутая и с полустершимся адресом.
- Конечно, помню. - Бруно небрежно отпихнул книгу. - Я потерял ее, когда шел на почту.
- Она лежала на полке в отеле "Ла Фонда". Как вам удалось позаимствовать книгу Платона?
- Я нашел ее в поезде. - Бруно поднял глаза. - Там был адрес Гая, вот я и решил отправить ее по почте. Я нашел ее в вагоне-ресторане, это факт. Бруно встретился с острым, немигающим взглядом маленьких глаз Джерарда.
- А когда вы с ним познакомились, Чарли? - снова спросил Джерард спокойным тоном человека, который допрашивает ребенка и знает, что тот лжет.
- В декабре.
- Вы, конечно, знали об убийстве его жены?
- Конечно. Прочел в газетах. А потом прочел про него, он строил здание клуба "Пальмира".
- И вы подумали: надо же, как, мол, интересно, потому что вы за полгода до этого нашли его книгу.
- Да-а, - ответил Бруно после небольшой паузы.
Джерард недовольно проворчал и опустил голову с легкой презрительной улыбкой.
Бруно стало не по себе. Когда же в последний раз он видел это ворчание, а потом презрительная улыбка? Однажды, когда он что-то врал отцу, причем вранье было откровенным, но он за него цеплялся до последнего, и отец проворчал, а потом недоверчиво улыбнулся, и Бруно стало стыдно. Бруно знал, что его глаза сами просят Джерарда простить его.
- И вы делали все эти звонки в Меткалф, не зная Гая Хейнза? - Джерард забрал книгу.
- Какие звонки?
- Несколько звонков?
- Может и звонил раз, когда набрался.
- Несколько раз. И о чем же?
- Да об этой чертовой книге! - Если Джерард так хорошо знает его, то должен знать, что именно так он и поступил. - Может, я звонил, когда узнал, что у него жену убили.
Джерард покачал головой.
- Вы звонили до того, как она была убита.
- Ну и что? Может быть и да.
- Ах, ну и что? Надо будет спросить у мистера Гая Хейнза. Если принять во внимание ваш интерес к убийству, то странно, что вы не позвонили после убийства.
- Меня тошнит от убийств! - закричал Бруно.
- О, я верю, Чарли, верю! - сказал Джерард, прогуливаясь по холлу до комнаты матери и обратно.
Бруно неторопливо принял душ и тщательно оделся. Джерарда куда более волновал Мэтт Ливайн. Насколько он помнит, он лишь два раза звонил в Меткалф из отеля "Ла Фонда", где Джерард, должно быть, разыскал счета. Насчет остальных звонков он может сказать, что мать Гая ошиблась, это был не он.
- Что хотел Джерард? - спросил Бруно мать.
- Ничего особенного. Хотел знать, не знаю ли я одного из твоих друзей - Гая Хейнза. - Она расчесывала волосы кверху широкими движениями расчески, отчего они пышно обрамляли ее спокойное и усталое лицо. - Он ведь архитектор, да?
- Угу. Я с ним мало знаком.
Он прошелся туда-сюда у нее за спиной. Она забыла те вырезки в Лос-Анджелесе, на что он и надеялся. Слава Богу, что он не напомнил ей, что он знал Гая в то время, когда появились фото "Пальмиры".
- Джерард говорил, что ты звонил ему прошлым летом. О чем это он?
- Ой, мам, надоели мне все эти дурацкие намеки Джерарда!
СОРОКОВАЯ
В то же утро несколькими минутами спустя Гай вышел из директорского кабинета проектной фирмы "Хэнсон и Кнапп" таким счастливым, каким он не был на протяжении многих последних недель. Фирма занималась копированием последних чертежей по больнице - наиболее сложному проекту, которым когда-либо руководил Гай, пришли последние "добро" на материалы, а этим утром он получил телеграмму от Боба Тричера, которая заставила Гая порадоваться за своего старого друга. Боба назначили в консультативный инженерный комитет по строительству крупной плотины в канадской провинции Альберта, к этой работе он стремился последние пять лет.
По обеим сторонам прохода стояли столы, и чертежники поднимали голову, когда он проходил мимо них к выходу. Гай кивнул их улыбающемуся начальнику. Он обнаружил, что его уверенность в себе излучает сияние. А возможно, всё дело было в новом костюме, подумал он, - всего лишь третьем за всю жизнь пошитом костюме. Материал в серо-голубую шотландскую клетку выбрала для него Энн, она же этим утром выбрала томатного цвета галстук, чтобы он пошел в нем - галстук давнишний, но он ему нравился. Он потуже затянул узел перед зеркалом между лифтами. Из густой черной брови выбился седой волос. Его брови выгнулись от удивления: это был первый седой волос, который он заметил у себя. Гай пригладил бровь.
Начальник чертежников появился в двери помещения:
- Мистер Хейнз! Повезло, что я захватил вас. Вам звонок.
Гай вернулся, надеясь, что это на минутку, потому что он и без того встречается с Энн через десять минут. Он взял трубку в одном из пустых кабинетов возле помещения чертежников.
- Гай? Привет. Слушай, Джерард нашел книгу Платона... Да, в Санта-Фе. Сейчас, знаешь, это ничего не меняет...
Прошло целых пять минут, прежде чем Гай вновь оказался у лифтов. Он всегда знал, что Платона могут найти. А Бруно говорил, что никакого шанса. Бруно вполне может ошибиться, а потому попасться. Гай наморщился, словно мысль о том, что Бруно может попасться, была невероятной. И тем не менее до сих пор действительно была невероятной.
Как только Гай вышел на солнце, он снова вспомнил о своем новом костюме и сжал кулаки в гневе на самого себя. "Я нашел книгу в поезде, помнишь? - сказал ему сейчас Бруно. - Звонил я тебе в Меткалф только насчет книги. Но до декабря мы с тобой не виделись..." Голос у Бруно был более эмоциональный и говорил он четче, чем когда-либо, встревожено, быстро, мало похоже на прежнего Бруно. Гай еще раз продумал версию, которую ему только что предложил Бруно - словно вещь, не принадлежащую ему, словно образец материала, который он сам собирался носить. Дыр в нем нет, но носить его не обязательно. Особенно если их кто-то запомнил по поезду. Например, официант, который обслуживал их в купе Бруно.
Гай постарался успокоить дыхание и замедлить шаг. Он понял голову и посмотрел на диск зимнего солнца. Его черные брови с одним седым волоском, с белым шрамом, его брови, которые, как сказала Энн, здорово погустели в последнее время, разбили солнечный свет на частички, защитив глаза. Если смотреть прямо на солнце в течение пятнадцати секунд, то через роговую оболочку можно загореться, вспомнил он откуда-то. Энн тоже защищает его. И его работа защищает его. Новый костюм, дурацкий новый костюм. У Гая внезапно испортилось настроение, он почувствовал себя беспомощным. Образ смерти вполз в в сознание, захватил его мысли. Он ведь так давно дышит ее воздухом. Может быть, он и вырос привычным к ней. Тогда чего ж бояться? И он расправил плечи, даже несколько неестественно.
Когда он пришел в ресторан, Энн еще не было. Тут он вспомнил, что она собиралась зайти за снимками, которые они делали дома в воскресенье. Гай достал из кармана телеграмму Боба Тричера и снова и снова перечитал ее.
