Юрий Кургузов - Чёрный Скорпион
Шаги уже на крыльце. Осторожные — но тяжелые, мужские. Потом — коридор, скрипнула дверь в переднюю…
Я все еще никого не видел. Для этого надо было, чтобы гость вошел хотя бы в соседнюю с "моей" комнату.
Послышался негромкий голос. Мужской.
— Тук-тук! Живые есть?
(Нехороший, просто двусмысленный даже, я бы сказал, вопрос. Есть-есть, пока есть!)
Но разумеется, я не отозвался, а он вошел наконец в комнату, и в полумраке из-за затененных деревьями и листьями винограда маленьких окон я с трудом разглядел высокого, крупного парня лет двадцати трех — двадцати пяти. Цыганистое лицо его не было мне знакомо. С этим в кафе мы не бились.
Парень стоял и озадаченно озирался по сторонам. С видом человека, который не вполне представляет, что же ему делать в следующий момент.
Но кое-кто прекрасно представлял это за него.
Снова шаги по ступенькам крыльца. На сей раз явно женские — торопливые, на каблучках. А еще через несколько секунд рядом с парнем выросла фигура… Господи, я едва не кинулся протирать глаза, — той самой матроны, которая в мой предыдущий визит в этот серпентарий сбежала в чем мать родила, — в одной простыне.
Но что поразило — да какое там поразило, едва не убило меня!.. Слушайте, либо эту мадам минимум сутки продержали под капельницей, выводя из запоя, либо она была самой прекрасной актрисой, которую я когда-либо встречал. Передо мною (точнее, моей щелью) стояла невысокая, но весьма, гм… подтянутая пышногрудая женщина, с аккуратной прической и, ей-богу, приятными, слегка тронутыми косметикой чертами лица.
Что за пёс?! Ну не могла же, не могла она быть той зачучканной, пропитой шлюхой. Не могла!
И тем не менее, это была она. М-да-а-а, есть многое, о друг Горацио, на свете, и так далее и тому подобное.
Парень повернулся к женщине-оборотню и что-то тихо проговорил, а она вдруг ни с того ни с сего рассвирепела как пантера:
— Откуда я знаю?! Это тебя где-то носит!
— Но Лола… — попытался возразить парень.
Безуспешно.
— Что ты орёшь? — прошипела она. — Что ты орёшь?!
(По-моему, орала-то как раз она, а не он, но я вовсе не собирался вмешиваться в этот внутриведомственный конфликт.)
"Жгучий брюнет" пожал плечами:
— Да не ору я. Просто…
Лола топнула ножкой:
— Просто заткнись, и всё! Хорошо?
— Хорошо, — покорно кивнул он, однако женщина сама тут же нетерпеливо спросила:
— Ну а с этой-то что делать? Думай скорее!
— Погоди-погоди, — пробормотал "брюнет". — Неужели ты хочешь…
Лола усмехнулась:
— Вот именно!
Парень покачал головой:
— Слушай, меня это не касается. Я не собираюсь возиться с жмурами.
— Но не могу же я всё делать сама?!
И вдруг они, точно по команде, перешли на шепот. У меня здорово затекли ноги, и последние слова Лолы:
— Мне нужно собраться, а потом мы уедем, — я воспринял с облегчением.
Однако же следующие слова ее напарника снова навеяли грусть.
— Знаю, как ты собираешься, — проворчал он. — Вот что, я пока заскочу кой-куда ненадолго, а на обратном пути тебя заберу, ладно?
— Только не задерживайся. — И парень вышел.
Он вышел, а я, я едва не заметался в своем шкафу. Что делать? Что делать?
С одной стороны, неплохо бы сейчас малость прижать эту артистку — авось расколется (особенно любопытны были реплики про "жмуров"). Но с другой — ежели упасть на хвост "цыгану", то, может, удастся надыбать какой-нибудь адрес. А любой адрес это не просто зацепка, это — надежда. Надежда на то, что проклятый клубок начнет наконец-то разматываться в нужном направлении. Теперь я уже почти не верил молодцу, оставшемуся в квартире, — они угробили Серого, они, больше некому!
Но как выйти незамеченным? Или хрен с ней? Выскочить, придушить, а там посмотрим?
Однако, видно, судьба была сейчас на стороне этой Лолы. Я услышал стук ее каблучков: сначала в доме, потом на крыльце. И — опять тишина…
Фыркая от пыли и матерясь сквозь зубы, я выполз из шкафа и, потянувшись всеми мышцами и костями, кинулся к окнам. Те, что выходили на улицу, показали мне "цыгана". Она направлялся к стоящей метрах в двадцати от дома красной "десятке". Женщины нигде не было видно.
Но ура! — через несколько секунд я увидел и ее. Из комнаты, окно которой выходило в сад, и соответственно — в саду. За каким ее туда понесло? Урожай собирать? Леший ее знает! Мне было сейчас не до этого.
Я влетел в коридор и выглянул на улицу. "Десятка" уже трогалась с места. Когда она завернула за угол, со двора выбежал и я, но тут же с самым равнодушным видом не спеша зашагал к Маргаритиной машине.
Я садился за руль и думал, что если не воспользуюсь этим неожиданным подарком фортуны и упущу сопляка, то сурово накажу себя на целый месяц обетом безбрачия.
Или — бездрачия. Выполнить и тот и другой будет одинаково тяжело.
Глава третья
Однако, похоже, в ближайшее время обеты мне не грозили. Выскочив на шоссе, я сразу же увидел красные "Жигули" метрах в двухстах впереди. Упустить такую прекрасную, приметную цель способен только дальтоник или дурак. Дальтоником я не был, дураком… Ну, не знаю.
Все та же, знакомая уже до оскомины прибрежная дорога. Поворот к морю, в том месте, где мы так здорово плавали с Маргаритой и где нам столь вероломно не дали доплавать спокойно и от души…
Попетляв по городку, "десятка" затормозила возле старого, но аккуратного и, я бы даже сказал, довольно фешенебельного двухэтажного особнячка. Рядом росли мощные платаны и пара кипарисов. Резная дубовая дверь безо всякой вывески.
Я тоже остановился, но не доезжая до дома, и приткнулся у обочины. Из красной машины вылез "цыган", мельком поглядел по сторонам и скрылся за тяжелой дверью.
Решив минут пять подождать, я потянулся за сигаретами. Покурю, а потом… Нет! Ждать нечего! Бросил сигарету и решительно шагнул навстречу солнцу и свету. Приблизился к двери и потянул ручку. Дверь гостеприимно распахнулась и доверчиво показала мне узкий тамбур и роскошную лестницу, ведущую на второй этаж. А еще она показала мне симпатичного молодого человека — но не того, за которым я следил, а совсем другого: с интеллектуальной квадратной челюстью и остриженного почти под ноль. Молодой человек оказался на голову выше меня — относительная редкость — и раза в два шире в плечах. Но самое поразительное — он был упакован в шикарный черный костюм (я впервые увидел в этом знойном краю человека в костюме), а на могучей шее висел строгий черный же галстук, а отнюдь не килограммовая золотая цепь.
Я сказал как можно учтивее:
— Здравствуйте. — И приветливо посмотрел на него снизу вверх.
Моя учтивость была ничто по сравнению с его учтивостью.
— Добрый день, — бархатным басом пророкотал он и еще приветливее посмотрел на меня сверху вниз.
Но посмотрел вопросительно.
— М-м-м… — Я замялся, но, знать, в обязанности этого окультуренного Конана-варвара входило, помимо прочего, и помогать косноязычным посетителям.
— Кого-то желаете видеть? — проницательно осведомился он.
— Ну-у… да… в принципе, нет… — пробормотал я.
— Так да или нет? — улыбнулся он.
— Да, но… понимаете…
Он кивнул:
— Понимаю. Что вы хотите?
Любезно проговаривая эти немногочисленные, однако очень весомые (минимум килограммов сто тридцать) слова, он якобы случайно загородил своим громадным туловищем дорогу к лестнице. Но мне-то позарез было нужно именно туда, и потому я, абсолютно искренне не желая огорчать нового знакомого, вздохнул:
— Я хочу, извините, пройти наверх.
Он тоже вздохнул:
— Извините и вы, но я-то как раз и поставлен здесь затем, чтобы первые встречные с улицы имели затруднения при входе туда, куда им входить не положено. (Замечательно, просто замечательно!)
— А — не положено? — уточнил я. — Вам это известно наверняка?
Он развел смахивающими на кузнечные молоты ручищами:
— Увы…
Я пригорюнился:
— И что, не существует никакого волшебного способа подняться по этой заколдованной лестнице?
— Ну почему же? — Он снова улыбнулся, и я позавидовал его железной выдержке и стальным нервам. — Такой способ существует.
— И это…
Неандертальские надбровные валики горестно наехали друг на друга.
— И это тщательный обыск и проверка документов, после чего, если все будет нормально, я позвоню наверх, чтобы там подготовились и встретили дорогого гостя самым подобающим образом.
— Да-а… — Я почесал затылок. — Меры безопасности у вас, конечно, жутко эффективные. Нет-нет, обыск — пожалуйста, но вот документов у меня с собой нет, я же не знал, что тут такие порядки.
Мордоворот-златоуст пожал плечами, и слева под пиджаком рельефно обозначились контуры кобуры.
