Юрий Кургузов - Чёрный Скорпион
В полумраке, царившем и на загаженной донельзя кухне (окно завешивало какое-то давно потерявшее свой исконный цвет покрывало), я в первый момент никого не увидел. Но уже во второй увидел обшарпанный стол, на котором красовалась початая бутылка водки, два стакана и тарелка с нехитрой закуской — нарезанной толстыми кусками колбасой и горкой красных помидоров. Хлеб лежал прямо на столе. А вот за столом…
А вот за столом, уронив голову на руки, сидел человек. Человек молодой и, похоже, здорово пьяный — при моем картинном появлении он даже не пошевелился.
Я никогда не видел Валентина, однако "судя по ушам" этому парню было лет двадцать, от силы двадцать два. Значит, не он?
— Аллё! — негромко позвал я.
Ни малейшей реакции.
— Аллё! — повторил я уже громче. — Слышь, орёл, пора на насест!
Результат — ноль.
Я раздраженно пожал плечами — в сегодняшнюю плотную культурную программу никак не входило долгое ожидание, когда спящий проснется или пьяный очнется.
— Дорогой товарищ! — сердито проговорил я, подойдя к бедолаге вплотную. — Может, вы все-таки соблаговолите наконец сказать мне…
И — осёкся.
Потому что понял: ничегошеньки он не скажет.
И не только мне.
Никому.
Почему?
Да потому, что… И тут я начал покрываться мурашками, что, в общем-то, не характерно для человека моего типа и склада ума. Но вот видите: нет правил без исключений — покрылся.
Думаю, всем прекрасно известно, какую важную роль в жизнедеятельности организма играет печень. И что любое повреждение в области печени — дело паршивое, а порой так просто паршивое донельзя. К чему я?
Лет семь-восемь тому назад в одном из наших крупнейших, а следовательно, и наиболее продвинутых и прогрессивных во всех смыслах городов мне показали девочку лет десяти, которая, несмотря на розовый возраст, уже работала. Киллером…
Да-да, девчушка была наемным убийцей и действовала обычно следующим образом: подсаживалась поближе к "клиенту" на какой-нибудь парковой скамейке, не вызывая, естественно, даже у сверхосторожного человека ни малейших подозрений, — милое дитя, синие глазки, кукла в колясочке. Зато под передничком или в рукаве — остро отточенная вязальная спица. Улучив удобный момент, ребенок приставляет спицу к правому боку соседа — резкий удар по шарику на тупом конце, — и печень проткнута насквозь. Через секунду "клиент" уже мертв, а убийца с косичками бежит домой к маме.
Вспомнил же я об этом потому, что из правого бока парня, сидящего передо мной за кухонным столом, торчала головка спицы. Взяв за волосы, я посмотрел мертвецу в лицо — оно было почти спокойным, только чуточку удивленным. Видимо, он не ждал смерти, сидел здесь и выпивал. С кем? Должно быть, с убийцей. Но кто тот убийца? Наверняка не девочка с косичками. Приходится только гадать.
Я и гадал. Придвинул под зад табуретку и пытался раскинуть мозгами как следует. Этажом выше врубили музыку, и я чуть не подпрыгнул от неожиданности — слишком уж резким оказался переход от глухой тишины к дешевому ору и буханью. Эх, что ни говорите, а когда мы были молодые…
Нет-нет, я, разумеется, вовсе не призываю всех поголовно слушать "Энималз" или "Бич Бойз", но, ребята, признайтесь честно: когда мы были молодые, фонтаны и впрямь били голубые, а сейчас сплошь вонючая жижа. И не только в фонтанах.
И чёрт, эта проклятая ностальгия вкупе с идиотской музыкой сыграли со мной злую шутку. Обшарив кухню, как до того комнаты, в поисках хоть чего-то любопытного и не найдя ни шиша, я снова присел на табуретку, и вот тогда…
И вот тогда в подкорке вновь забился слабый сигнал тревоги: что-то не так, что-то не так…
А за спиной послышался легкий шорох.
Господи, хоть бы мышь…
…Но я уже знал, что это не мышь, и потому сухой щелчок взводимого курка не стал для меня откровением.
Равно как и последовавший за щелчком голос:
— Сидеть!
Я сделал вид, что растерялся:
— Н-но…
— Сидеть! — уже злее прошипел новый персонаж. — Руки на стол!
И я подчинился. А что прикажете делать? До гостя не менее двух метров. Увы — слишком много для меня, чтобы успеть вскочить, развернуться, ну и так далее, однако вполне нормально для него: промахнуться с двух метров способен только слепой, а слепые крайне редко разгуливают по городу вообще и таким квартирам в частности с револьверами в карманах. Неужели Валентин?..
Итак, я вынужден был подчиниться, но все-таки обиженно пробормотал:
— Да ты чё, брат…
На "брата" пришелец не клюнул.
— Заткнись! — рявкнул он и, похоже, махнул револьвером в сторону трупа. — Ты его?
Я искренне замотал головой:
— Нет-нет!
— А кто же? — В голосе этого типа звучало явное недоверие, и я его понимал: в подобной ситуации сам бы думал точно так же.
Я пожал плечами:
— Не знаю. Пришел, позвонил — никто не ответил. (Истинная правда, неправда дальше.) Толкнул дверь — не заперта — ну и вошел. А здесь… — И кивнул на покойника.
За спиной раздалось сердитое сопение.
— Брешешь, падла! Бре-шешь! — почти по складам процедил он. — Мы к тебе третий день присматриваемся, сука! Темный ты, ох, темный… (Нет, не Валентин…)
А вот это было уже очень интересно, и в другой ситуации я бы наверняка предложил развить тему дальше. Однако ситуация, к сожалению, была не "другой". И что хуже всего — она была не моей. Нет, конечно, она могла бы стать моей, но…
Ствол револьвера больно ткнул мне прямо в затылок, и знаете, что я подумал в тот момент? Возможно, это — к о н е ц…
По крайней мере, первой части уж точно.
ЧАСТЬ ВТОРАЯ
Глава первая
"…Я сказал несчастному чужестранцу следующее: "Вы не такой уж плохой человек. Ступайте и постарайтесь исправиться…"
Господи, что за бред лезет в голову!.. А-а, понятно — похоже, на этом самом месте я вчера отрубился. Интересно, успею ли в таком случае я сегодня исправиться? Или же как вчера — отрублюсь?..
Глава первая
Когда тебе тычут в затылок даже обычным пальцем, — и то неприятно. Ну а уж если тычут стволом револьвера, — не знаю, как и выразиться: обидно, оскорбительно, да наконец просто страшно — ведь один бог ведает, что творится в мозгах грубияна и какую задачу он перед собой ставит. Только попугать, взять на понт или же… ох, не хочется даже и произносить. В общем, хрен его знает, что у него на уме.
А потому можете представить мое состояние! Сижу на хлипком табурете спиной к незнакомому наглецу. Не вижу его рожи, что в такой ситуации очень и очень немаловажно. Сижу и думаю — что предпринять и каким именно образом?
Я уже говорил, что в подобных случаях следует максимально правдоподобно разыгрывать из себя перепуганного идиота. Идиотов обычно не боятся, а иногда даже начинают жалеть — и вот тогда-то…
— Слушай, брат, — плаксиво загундосил я. — Ты чё? Чё ты?.. — И сделал вид, что задрожал.
— Засохни, козёл! — Он еще больнее ткнул револьвером мне в череп, и вот это было уже совсем нехорошо: ежели обкуренный или нервный, — сначала нажмет на курок и только потом станет соображать — зачем?
Естественно, я "засох", а в голове дурацкой каруселью крутилось одно и то же: что делать? что делать? И вдруг…
— Ты зачем ходил к Пауку? — проскрежетал сквозь зубы новый знакомый.
На сей раз я удивился совершенно искренне:
— Какому пауку?
Он хмыкнул:
— Не пудри мозги! Может, еще скажешь, что не знаешь Паука?
Я осторожно, дабы не волновать оппонента, пожал плечами:
— Не знаю.
Он усмехнулся:
— А перед собаками кто чуть в штаны не наложил?
— Так этот старик — Паук?! — воскликнул я. — Честное слово, понятия не имел!
Скажу откровенно: я рассчитывал, что беседа наша затянется и в какой-то момент содержание и стиль разговора сами подскажут направление дальнейших действий, но он… Он всё ускорил.
Он ударил меня.
Ударил рукояткой револьвера — и всё испортил. По крайней мере, для себя.
Услышав глубокий вдох, каким обычно сопровождаются подобные противоправные действия, я вовремя отклонился, и кулак с револьвером лишь скользнул по спине. Но главное — я уже развернулся и левой рукой перехватил его вооруженную длань, а пальцами правой стеганул наглеца по глазам.
Следующим этапом стал отъем пушки, причем достаточно гуманный, поскольку мне хотелось с этим типом еще о многом потолковать, а относительно целый собеседник, как правило, охотнее идет на контакт, нежели относительно нецелый. Поэтому я просто, безо всяких там прибамбасов, вывернул ему кисть и забрал симпатичный "кит-ган" двадцать второго калибра. Потом аккуратно взял гостя за ворот рубашки и за штаны, проволок по коридорчику и швырнул на диван в первой комнате.
