Том Виттген - Осенний безвременник
— Есть ещё какие-нибудь новости?
Шульц кивнул:
— Было непросто добиться от неё чего-либо в таком состоянии. Человек, которому Люк собирался продать участок, — директор завода «Подземные. работы» Юстус Шиффель. Способствовал сделке некий Дирк Кройцман, электрик на том же предприятии и приятель Люка.
Старший лейтенант записал фамилии и улыбнулся вахмистру:
— Ничего, парень, мы ещё сделаем из тебя большого специалиста.
— У Ольбрихта тоже кое-что есть для вас, — добавил вахмистр, садясь в машину.
Лейтенант Ольбрихт сидел в маленькой комнатке над гаражом. Перед ним на столе стояла железная банка.
— Отгадайте-ка, что в ней?
— Если судись по выражению вашего лица, то тухлые яйца.
Ольбрихт осторожно приподнял крышку.
— Шеф, деньги не пахнут.
Из банки посыпались купюры. Сотни, полусотни, двадцатки. Симош насчитал семь тысяч марок.
— Каково? — ухмыльнулся Ольбрихт. — Вот так-то.
— Отпечатки пальцев? — спросил старший лейтенант.
— Только Люка.
Оба уставились на деньги. Почему Люк прятал здесь семь тысяч марок? Может, эти деньги приобретены нечестным путём? Нет ли у кого-нибудь морального права претендовать на них?
— Люк мог втайне от своей приятельницы занять значительную сумму, — предположил Ольбрихт.
— Или её принесла женщина, оставившая здесь следы.
Симош сообщил, что ему удалось узнать в соседнем доме, и подытожил:
— Итак, мы по крайней мере знаем, что владельце соседнего участка зовут Рандольф. Вам нужно расспросить его и найти ту женщину, которая, возможно, была его любовницей.
— Сначала я поговорю с фройлайн Заниц, — решительно возразил лейтенант. — Ведь здесь из неё невозможно было вытянуть ни слова.
— Фройлайн Заниц, — задумчиво повторил Симош. — Мануэла, не правда ли?
Ольбрихт кивнул.
— Это имя мне знакомо. — Симош полистал свою записную книжку. — Нашёл! — В порыве радости он схватил Ольбрихта за руку. — Ограбление почты! В начале сентября. Было совершено нападение на почтового служащего, и тот умер от нанесённых ему ран.
— Точно. Этим делом занимается капитан Ристер.
— В то время я присутствовал на допросах почтовых служащих. Среди них была Мануэла Заниц.
— Бумаг становится всё больше и больше, дело — всё запутаннее. Недавно новый след привёл к Олафу Люку. И вот являетесь вы и говорите, что его убили.
Капитан Ристер сидел, сложив руки на толстом скоросшивателе.
— Новый след? Вы сказали — новый след ведёт к Олафу Люку? — спросил Симош.
— Вот именно. В начале расследования многое говорило за то, что он и есть разыскиваемый нами человек. И подружка его работает на почте. Впрочем, вы сами допрашивали девушку…
— Да, — перебил Симош, — но при этом ничего важного узнать не удалось.
— В то время пришлось опросить и допросить уйму людей: почтовых служащих, членов их семей, клиентов почты, проживающих в доме, где расположена почта, и по соседству. Однако, как это часто бывает, ничего существенного установить не удалось. Мы проверяли одно показание за другим и снова остановились на приятельнице Люка.
Ристер полистал в скоросшивателе, нашёл то, что искал, и начал вслух зачитывать выдержки из протокола допроса:
— «Фройлайн Заниц. Мы очень хорошо ладим, Олаф и я. Отчитываться за то, что кто-то из нас поздно пришёл домой, — такого у нас не водится. Лишь когда я работаю сверхурочно, он бывает недоволен. И то ругает не меня, а почту.
Старший лейтенант С. Вы рассказываете ему о своей работе? Например, какая у вас отчётность, как производите расчёты, какой необходимостью вызваны сверхурочные?
Фройлайн Заниц. Никогда. Мы не отравляем себе вечера подобными разговорами. Олаф не имеет ни малейшего представления о работе почты. Это можно понять и из его глупых шуточек».
Капитан Ристер положил протокол обратно в скоросшиватель.
— Ничего существенного, как видите. Ни один допрос не дал никакой зацепочки. Мы обратили внимание на «глупые шуточки» и в результате утомительной кропотливой работы узнали следующее. Люк никогда не задавал своей подружке прямых вопросов о её работе, однако время от времени он ловко расспрашивал её незаметно. Правда, до неё это до сих пор не дошло. Он притворялся обеспокоенным, когда она, усталая, возвращалась с работы домой, подшучивал над «великомучениками почты», ругал сверхурочные. Каждый раз она попадалась на его удочку и рассказывала то одну подробность, то другую.
Симош кивнул. Наверно, так оно и было. Люк собирал сведения по частям, и в один прекрасный день они составили для него полную картину.
— А что же вас сбило с его следа? — спросил он.
— Алиби.
— Интересно.
Ристер кивнул, вновь полистал дело.
— Он был у своего приятеля Дирка Кройцмана.
— Ну, это уж слишком! — Симош нервно потёр себе запястья.
— Почему? — капитан Ристер поднял на него глаза.
— Значит, дело выглядит так. На почтового служащего нападают и ранят его. Подозрение падает на Люка, сожительница которого работает на почте. Однако приятель Кройцман подтверждает его алиби. Спустя несколько недель Люка убивают на его загородном участке и там же закапывают. На даче он спрятал семь тысяч марок. Его сожительница заявляет в полицию об исчезновении Люка, а потом находит его труп в саду. Между тем этот садовый участок Люк хотел продать, и посредником между ним и заинтересованным в покупке лицом опять выступает его друг Дирк Кройцман.
— Чёрт возьми! — воскликнул Ристер. — Три Человека задействованы в двух убийствах, происходящих почти одно за другим. И подозреваемый в первом деле становится жертвой во втором.
— Как же вы вновь заподозрили Олафа Люка? — спросил Симош.
— Вначале мы вынуждены были признать его алиби, но не успокоились на этом и стали наводить справки о его прошлом, его образе жизни. Он один из самых популярных парикмахеров в мужском салоне «Фигаро», умелый, предупредительный, внимательный. Долгое время он оставался холостым, просаживал деньги на рестораны и девиц. Потом женился на враче и забыл о материальных затруднениях. Однако уже через год после женитьбы оставил жену и перебрался к фройлайн Заниц. Жена его покончила жизнь самоубийством.
Самоубийство. Симош вновь мысленно увидел брата этой женщины, стоявшего перед ним в свете уличного фонаря. Не опечаленного смертью шурина, только удивлённого ею. Ненависть к шурину он высказал открыто. Теперь надо выяснить, на что способен этот человек в своей ненависти.
— Вы меня ещё слушаете? — спросил капитан. — О чём же вы думаете?
— О третьем покойнике, жене Люка. Её брат, пожалуй, мог бы иметь отношение к убийству Люка, но уж никак не к истории с почтой.
— Мы учитывали и то, что со смертью фрау Люк существование её супруга перестало быть таким беззаботным, как прежде. Теперь приходилось самому вести хозяйство. Но он всё так же швырял деньги направо и налево. Наследству жены в один прекрасный день должен был прийти конец. Люк мог давным-давно запланировать ограбление почты, причём его подружка даже не имела бы об этом понятия. А господин Кройцман в соответствии с его планами дал бы ему ложное алиби. Мол, дружеская встреча.
— Может, они оба в тот вечер посетили почтамт? — предположил Симош.
— Мы тоже об этом подумали. Кроме того, теперь мне приходит в голову следующее: Олаф Люк подозревается в ограблении почты. Его подруга — служащая почты и, следовательно, ориентируется в делах своего учреждения. Друг Люка гарантирует ему алиби, очевидно, ложное. Затем Люка убивают. Насколько хорошо знакомы между собой фройлайн Заниц и господин Кройцман? И были ли они действительно друзьями Люка?
4
Перед входной дверью Симош показал своё удостоверение:
— Криминальная полиция. Старший лейтенант Симош. Я хотел бы задать вам несколько вопросов.
Кройцман распахнул дверь.
— Сожалею, что помешал вам, у вас ремонт. — Симош огляделся в пустой комнате.
— Всё равно я, уже кончил на сегодня.
— Перестраиваете старую квартиру. — Старший лейтенант сочувственно улыбнулся. — Я тоже так начинал, причём совсем не умея это делать. А вам, как электрику, все карты в руки.
Кройцман убрал со стула остатки обоев, вытер рукавом сиденье:
— Пожалуйста.
Приход Симоша, казалось, не очень взволновал его. Для себя он принёс из кухни табуретку. Когда они уселись напротив друг друга, старший лейтенант спросил:
— Вы знакомы с Олафом Люком?
— Да.
Симош посмотрел в усталое лицо. Слишком усталое для тридцатидвухлетнего мужчины.
— Давно?
— С детства. Мы в школе сидели за одной партой.
— Что он за человек?
Кройцман пожал плечами.
— Ну, послушайте, вы ведь можете хоть что-нибудь рассказать о своём друге?
