Джон Хьюминик - Двойной агент
- Я просто встал, вытянул штатив треноги на максимальную высоту и снял с объектива самую нижнюю линзу. Вот и всё, ничего более.
- Вот это, Джон, список тем, по которым я хочу получить материалы. Запомни темы и верни список мне.
Пока я изучал список , он пил кофе. Запрос касался чрезвычайно важной информации. Я знал, что он, вероятно, уже не сможет получить ничего из этого списка.
Я вернул ему список со словами: - Кое-что из этого перечня потребует времени, а некоторые из материалов я, по-видимому, достать не смогу. Но, постараюсь сделать все, что в моих силах.
- Джон, в прошлом месяце я купил небольшой подарок к твоему дню рождения и забыл о нем, так что прошу тебя принять его сейчас.
Он вручил мне небольшую коробочку с кошельком из кожи аллигатора, сделанным во Франции. Я поблагодарил его и он перешел к другому вопросу.
- Скажи, Джон, не мог ли бы ты чаще посещать Пентагон и некоторых из твоих друзей в правительстве? Я знаю, что ты знаком со многими людьми, и мне бы хотелось знать, о чем они говорят. Я имею в виду их высказывания по важным научным вопросам, а также по поводу войны во Вьетнаме. Думаю, что тебе следует приобрести пленочный магнитофон и записывать подобные разговоры, или же у себя дома диктовать содержание таких бесед на магнитофон.
Я был поражен, так как понял, что этому не будет конца. Он продолжал втягивать меня в эту деятельность все глубже и глубже.
- Вал, я не разбираюсь в магнитофонах. Какой тип аппарата ты имеешь в виду?
Он вытащил небольшой листок бумаги. - Вот тут записаны две модели, из которых ты без труда сможешь выбрать ту, которая тебе нравится. Нужно лишь установить скорость в одну целую и семь восьмых дюйма и использовать соответствующую пленку.
Я заметил: - Для покупки такого аппарата нужны деньги, а я в поездке в Доминиканскую республику довольно изрядно поиздержался.
Он взглянул на меня с раздражением. - И это после того, как я дал тебе столько денег ! Не говори мне этой ерунды. Покупай-ка лучше магнитофон, готовь материал на магнитной плёнке и передашь его мне через тайник шестого сентября.
- О кей, я сделаю всё, что смогу.
Я подумал, что мне следует быть очень осмотрительным и не выводить его из себя, по крайней мере в этот вечер.
- Я принес с собой несколько схем тайников, - сказал он. - Если ты ознакомишься с ними, то увидишь, что там более сложные зоны для закладки тайников.
Эти схемы действительно оказались весьма запутанными и были выполнены от руки самим Ревиным на листке бумаги размером 3 на 5 дюймов.
Он сделал схему очередной тайниковой операции, которую предстояло провести 25 августа в Нильсвиле, штат Мэриленд, расположенном весьма далеко от Вашингтона. Это было поблизости от штабквартиры Комиссии по атомной энергии США в Германтауне, куда Ревин время от времени ездил с визитами к доктору Глену Сиборгу, председателю этой комиссии. Ревин говорил мне, что они с доктором большие друзья, и однажды совершили на самолете перелет через всю страну к нему домой. По-видимому, во время одной из таких поездок в штабквартиру Комиссии Ревин и подобрал это место. Мне предстояло заложить тайник рядом со столбом с дорожным указателем.
Место для тайника, который предстояло заложить 6 сентября, находилось далеко в штате Вирджиния рядом с пересечением дорог № 641 и № 636.
Само место представляло собой пень спиленного дерева в безлюдной лесистой местности.
Мы приступили к обсуждению деталей тайниковой операции и используемых при этом телефонных будок, которые в сельской местности были весьма редки. Затем он сообщил мне о нашей следующей личной встрече с обедом, которая должна была состояться в штате Вирджиния. Мне предстояло встретиться с ним перед кинотеатром Джефферсона в городке Фоллс Черч, штат Вирджиния. Основная встреча была назначена на 28 сентября, а запасная - на 5 октября.
Я потратил целый день чтобы проверить телефонные будки и места тайников. Они находились так далеко, что мне пришлось проехать сотню миль, прежде чем я нашел телефонные будки и саму зону тайника.
Затем 25 августа я заложил мой последний тайник для Валентина Алексеевича Ревина и его хозяев из КГБ. Район, выбранный для этого тайника был самым удаленным из всех тех, которые мы использовали в таких целях до этого и, по моему мнению, мог оказаться очень опасным.
Само место тайника находилось в конце разбитой грунтовой дороги, расположеной вдали от цивилизации. Я действовал быстро и постарался убраться оттуда как можно скорее, держа наготове пистолет до тех пор, пока не выбрался из этого района и не оказался на дороге с твердым покрытием. Затем я проехал изрядное расстояние до города Гэйзерсберг в штате Мэриленд, где поставил сигнал в справочнике в телефонной будке рядом с гостиницей Всех Штатов. И в заключение я проехал сорок шесть миль до моего дома. Утром я поехал к ресторану Шулерс и в телефонной будке проверил сигнал об изъятии тайника. Согласно, сигналу Ревин его изъял.
Я встретился с агентами ФБР для обсуждения следующих материалов, предназначенных для передачи Ревину.
В четверг 1 сентября в половине седьмого вечера мне позвонил агент ФБР, с которым я давно работал. - Все закончено - произнес он. - Больше не будет встреч с Ревиным, не будет тайниковых операций и вообще больше ничего не будет.
Совершенно потрясенный, я спросил: - А что случилось? Почему вы мне так открыто звоните ?
Он продолжил спокойно и тихо: - Валентин Ревин объявлен Государственным департаментом США "персоной нон грата". Он сделал паузу, как бы ожидая каких - то моих слов, но я от потрясения не мог произнести ни слова. Затем он cообщил несколько менее официальным тоном: - Джон, вероятно вы прочтете об этом в завтрашних газетах; это дело закончено, всё кончено, вы понимаете ?
Наконец я снова обрел дар речи. - Зачем вы так сделали?
Он снова официальным тоном произнес: - Госдепартамент США объявил Ревина "персоной нон грата". А затем, тоном помягче, добавил: - Джон, скоро я вам снова позвоню. Однако, есть одна вещь, в отношении которой я должен быть твердо уверен, что вы её не сделаете. Не говорите никому, что вы были в числе тех, кто принимал участие в этой операции. Мы оба знаем, что в этом городе есть люди, которые осведомлены о вашем участии в нашей операции. Мы надеемся, что дальше них это никуда не пойдет. А в целом, я хочу, чтобы вы твердо усвоили, что вам следует хранить по этому поводу молчание.
Я уставился вначале на доклад, который готовил для очередной передачи Ревину, а затем на кучу фотопленок, купленных в этот день для последующего фотографирования информационных материалов. Наконец я медленно произнес: Понимаю. Да, я понимаю.
Агент ФБР под конец произнес: - Ну, ладно, меня ждут дела. Помните, что я вскоре с Вами свяжусь ! До свидания.
Я повторил его слова "до свидания", медленно повесил телефонную трубку и уселся в свое вращающееся кресло. Мои мысли были в прошлом, перемещаясь от встречи к встрече с Ревиным. Я вновь слышал его голос, как будто он был сейчас со мной в этой комнате и говорил: - Если окажется, что ты агент секретных служб США, моей карьере будет конец.
Я почувствовал пустоту в желудке, а мысли всё крутились и крутились, высвечивая мелкие эпизоды отношений с Ревиным и его коллегами - Бутенко, Ступарём, Извековым, Малининым и Зоровым. Скоро все они узнают, что я дурачил их.
Я посмотрел на черный кожаный атташе-кейс, который я держал в багажнике моей машины с целью передачи Ревину в особенно напряжённый момент. Я собирался использовать его таким же образом, как он использовал в отношении меня часы Омега. Теперь сорок два доллара, уплаченные за него, израсходованы напрасно. Я вспомнил фильмы о Джеймсе Бонде с их неопределённой концовкой, совсем не как в нашем случае. Затем мне пришло в голову, что все эти советские представители наверняка видели фильм Из России с любовью, который им без сомнения понравился.
Я припомнил, что агенты ФБР говорили мне, что завершение дела уже не за горами, так как Ревин оказывал на меня слишком большое давление в целях получения секретных документов. Они также опасались резкого возрастания подозрительности со стороны Ревина.
Потом я подумал о докторе Ступаре. Теперь он работал руководителем отдела черной металлургии института зарубежных технологий в Днепропетровске - городе в украинской части Советского Союза. Доктор Ступарь несомненно занимался оценкой материалов по металлургической тематике, которые я передавал Ревину. Теперь и его карьера будет скомпрометирована. Так я просидел молча более часа, ощущая такую пустоту, какой никогда ранее не чувствовал. Ощущение разочарования довело меня чуть ли не до слёз. Я просто сидел и таращился затуманенным взором на документ, который я ещё недавно готовил.
На следующий день я поехал в лабораторию морских вооружений в Дальгрене обсудить некоторые мои новые соображения по поводу разработки лёгких материалов для броневой защиты с господами Хайбергером, Флайером и Мэлайэваком. Я не знал, получила ли огласку вся эта история, я просто занимался своим делом и старался выбросить из головы мысли о моей недавней двойной жизни. Но мне это не удавалось. В голове роилось слишком много вопросов. Меня беспокоило то, как об этом будут писать газеты.
