Наталья Баклина - Муж на час
— Что, неужели менты расстарались? — недоверчиво поглядел в зеркало водитель.
— Нет, не менты, — не стал уточнять Игорь. — Слушай, друг, а как ты нас везёшь? Ты точно улицу услышал? Нам на Живописную.
— Услышал я тебя, услышал. Так короче и пробок меньше, — опять взглянул на них в зеркальце водитель. — Я, между прочим, Москву как свои пять пальцев знаю. Все улицы знаю — ночью разбуди, скажу, как раньше называлась, и как сейчас называется.
— Вы таксистом работали? — вежливо уточнила Людмила.
— Нет, пожарным. У нас нормативы были по времени, мы все маршруты назубок учили. Двадцать лет в пожарном расчёте оттарабанил, пока по инвалидности не списали.
— А что с вами случилось? — посочувствовала Людмила.
— Да, баллон газовый рванул! — объяснил водитель, сворачивая на очередную улицу. — Пожар тушили на складе, я его выкатить хотел, а он уже нагрелся и рванул. У меня, как после фронта, вот здесь, — он постучал себя по груди, — осколок. Вот тут, — теперь он постучал по левому виску — титановая пластина.
— Почему… титановая? — удивилась Людмила, соображая, разыгрывает их водитель, или нет.
— Врачи такую поставили, — охотно объяснил водитель. — Мне же осколком в голову попало, мозг задело, операцию в нейрохирургии делали!
— И что, без последствий? — хмыкнул Игорь. Лично он был уверен, что мужик сочиняет.
— Ну какое там, без последствий, — опять глянул тот на них в зеркало. — Инвалидность первой группы, отправили меня на пенсию. Потому что кому нужен пожарный с тридцатью процентами зрения? Ни-ко-му!
— А когда зрение восстановилось? — сочувственно спросила Людмила.
— А оно и не восстановилось! — радостно сообщил водитель. — Левый глаз не видит совсем, правый — на шестьдесят процентов.
— А как же вы… За рулём?
— А вот так! — он притормозил у светофора, пережидая красный свет. — Цвета различаю, силуэты тоже. А по Москве я и с закрытыми глазами проеду. Говорю же, знаю город, как свои пять пальцев!
— Игорь, я боюсь, — шепнула Людмила, прижимаясь к Игорю. — А вдруг он в кого-нибудь врежется?
— Не врежется! — он обнял её за плечи и потёрся носом о макушку. — Я точно знаю, что с нами не может случиться ничего плохого. И так слишком много событий, хватит уже.
Одноглазый инвалид-пожарный, действительно, довёз их быстро и без приключений. Людмила забыла о нём сразу же, как они поднялись в квартиру Игоря. Слишком много у них там было занятий, чтобы помнить что-то и думать о чём-то ещё, кроме собственных рук, губ, горячих тел и взаимного восторга слияния, узнавания и абсолютной ясности: это — мой мужчина, это — моя женщина.
— Ты знаешь, я весь день ждала твоего звонка, — вспомнила Людмила, когда они уже лежали рядом и дышали в унисон, возвращаясь из своей общей дали. — Ты утром сказал, что тебе не до меня, и весь день не звонил. И я решила, что у нас с тобой была просто интрижка, и что мне и дальше надо жить, как жила. И так мне тоскливо стало! Представляешь, раньше жила — и ничего. А теперь — словно меня на казнь приговорили.
— Дурочка, — Игорь поцеловал её в макушку. — Никуда тебя не приговорили. Но у меня, действительно, столько днём всего случилось, что на какое-то время стало не до тебя.
— Машину угнали, да? — вспомнила Людмила.
— Да фигня это, машина. Хотя обидно, конечно — только-только страховка закончилась, новую сделать не успел. Её угнали почти сразу, как я вчера вечером домой приехал. Угнали и в хлам разбили. И сами погибли. А старики сюжет по телику увидели, машину узнали и решили, что это мы с тобой убилися.
— Какой ужас! — ахнула Людмила.
— Анна Николаевна — мне звонить, у отца сердечный приступ…
— У отца?
— Да. Савельич мой отец, представляешь? Он в больнице перед нами с мамой Аней в грехах покаялся. Он любил мою маму, хотел жениться… И женился бы, если бы не арест. Поэтому он и разыскал меня в интернате. А признаться боялся, потому что у Анны Николаевны слабое сердце.
— С ума сойти! — Людмила села и обхватила колени. — Про вас кино можно снимать!
— Во-во, я как раз и чувствовал себя героем какого-нибудь индийского фильма! — согласился Игорь. — А потом я встретился со Стёпкой.
— С сыном? — поняла Людмила.
— С сыном. Петрысик, хоть и сволочь, но, видно, что-то такое понял про жизнь, раз помог мне Стёпку увидеть.
— А кто это, Петрысик?
— Долгая история… Ладно, слушай.
И он рассказал ей всё, с самого начала.
— Наверное, этот Петрысик не слишком счастлив от того, что сломал тебе жизнь, — задумчиво сказала Людмила.
— Наверное. В общем, он мне подсказал отсудить свои родительские права и даже адвоката порекомендовал. Имя такое знакомое, не вспомню, где слышал… Аркадий Богатов.
— Аркадий? — Людмила уставилась на Игоря во все глаза. — Он рекомендовал тебе Аркадия?
— Чёрт, точно, ты же Богатова! — Игорь вспомнил, где слышал фамилию. — Значит, придётся другого адвоката искать.
— Он попросил у меня две недели, — сказала Людмила, чувствуя, как портится настроение. — Сказал, что попробует восстановить наши отношения.
— А ты?
— А я дала ему эти две недели.
— Зачем, Люда, зачем?
— Не знаю… Он так расстроился. И так старается, завтрак сегодня приготовил… И Соньке позвонил, пообещал, что мы вместе скоро к ней приедем…
— Люд, тебе, конечно, решать, — голос Игоря звучал глухо и отстранённо, — но, по-моему, ты рубишь хвост по кусочку. Кому нужны эти две недели агонии?
— Аркадию…
— А тебе?
Она задумалась, вспоминая утреннюю досаду на мужа, заставившего её разговаривать с дочерью, удивление с оттенком жалости, когда он приготовил им завтрак, дневное ожидание звонка от Игоря и отчаяние от мысли, что она всё себе придумала. Вспомнила своё вечернее отупение и превращение в мёртвый автомат с программой супружеского долга.
— Мне не надо, я всё уже решила…
— Тогда скажи ему, не мучай напрасной надеждой.
Она подумала немного, потом кивнула решительно, вылезла из-под одеяла и пошла звонить мужу.
— Аркадий? Это я.
— А, Люда! Слушай, тут тебе повестка пришла! — перебил её муж, словно знал, что она хочет ему сказать, и не желал этого слышать.
— Повестка? Какая повестка? — от неожиданности Людмила растеряла всю свою решимость.
— Письмом принесли, заказным. Тебя завтра утром к следователю вызывают. Ты чего опять натворила? Моя помощь нужна?
— Это из-за Льва Борисыча… Я сейчас приеду.
Она стала поспешно одеваться, и только натянув платье и перестав чувствовать себя беззащитной, ответила на немой вопрос Игоря.
— Меня завтра вызывают к следователю. Мне страшно. Аркадий обещает помочь.
— Хочешь, я пойду с тобой?
— Хочу. Но, наверное, лучше всё доверить Аркадию? Всё-таки, он профессионал!
— Ладно, — согласился, подумав, Игорь. Лично ему хотелось самому бежать и защищать её всеми силами. Но тут, он отдавал себе отчёт, просто силы недостаточно. И, как ни крути, у мужа Людмилы достаточно опыта, чтобы помочь ей в этой дурацкой ситуации.
Он выбрался из постели, разыскал свою записную книжку и переписал что-то на листок.
— Вот, это твоё алиби, координаты бабуси, которая запомнила точное время, когда ты была на Поклонной горе, — протянул он женщине вырванную из блокнота страницу. И стал одеваться, чтобы проводить Людмилу до такси.
Повестка велела ей явиться в десять утра к следователю Сорокину по делу нападения на гражданина Розенберга. В случае неявки обещалось применить меры в соответствии с законодательством. На обороте рукой, надо полагать, того же Сорокина, была приписка с просьбой одеться так же, как в день происшествия.
— Ну, что произошло? — спросил Аркадий, дождавшись, пока она со всех сторон изучит треклятую бумажку. Они оба сидели на кухне за обеденным столом.
— Я тебе уже рассказывала… — Людмила отодвинула от себя повестку. — Кто-то напал на нашего сценариста Льва Борисовича, стукнул его по голове. Он с чего-то решил, что это я на него напала. Я же его только нашла в открытой квартире и вызвала милицию. А милиция сказала, что им уже был звонок, что в квартире Льва Борисыча — труп.
— Ерунда какая-то, — нахмурился Аркадий. — Зачем вашему сценаристу наговаривать на тебя?
— Наговаривать? — вскинулась Людмила. — Ты думаешь, он придумал, что это я была?
— А по-другому никак, либо ты, либо не ты. Зачем-то ему понадобилось на тебя всё сваливать.
— Нет, Аркаш, Лев Борисыч не такой… Скорее всего, его кто-то другой стукнул, а у него в голове всё перемешалось. Вот он и думает на меня…
— Так. Кто знал время, когда вы с ним должны были встретиться?
— Да мы с ним на конкретное время не договаривались. Я позвонила, сказала, что после трёх…
— Звонила по мобильному?
— Нет, с работы.
