Владимир Дурягин - Подельница
— Пока, — ответила Ольга уже в выключенный телефон шефа. «Ну, ладно, Бог терпел и нам велел», — подумала она безрадостно и положила телефон на тумбочку.
Утром следующего дня Семенов, ничего не подозревая, вошел в процедурную для перевязки. Он поздоровался с медсестрой Катей и присел на край кушетки. Катя что-то писала и улыбалась наивности молодого милиционера, игравшего с преступником в кошки-мышки. Дописав, она повернулась к Семенову и, не переставая улыбаться, спросила:
— Ну, сегодня перебинтовывать или как?
— Катюша, зачем переводить бинты на здоровенного жлоба? Они пригодятся серьезно раненым.
Катюша на его ответ заливисто рассмеялась.
— Ну, как хотите. — Она снова принялась что-то писать. Лейтенант Семенов молча сидел и любовался привлекательными чертами лица медсестры. Он и не помышлял о том, что сосед по палате еще ночью провел авторучкой по его забинтованному плечу, и на бинте осталась едва заметная только глазу Нестора синяя полоска.
Вернувшись в палату, Семенов сразу же прилег на свою кровать. Никем не тронутый телефон лежал на тумбочке. Сосед по палате лежа смотрел в потолок.
— Что, перевязали? — спросил он Семенова.
— Угу, — ответил тот, делая вид, что засыпает.
— Народа много в перевязочную? — снова спросил сосед.
— Никого.
— Тоже надо сходить. — Нестор поднялся с постели и окинул быстрым взглядом бинт на плече товарища по несчастью. Едва заметная полоска от авторучки оставалась на месте. «Мент», — твердо решил вор. Еще раз он в этом убедился, когда заглянул в мусорную корзину, в которой грязного бинта с плеча тюкнутого топором соседа по палате не наблюдалось. А вынести его из процедурной до его прихода не успели бы.
— Ну, как, не болит? — спросила Катя Нестора, слегка прикоснувшись к заплате из пластыря под левой лопаткой.
— Не болит, только чешется, — ответил пациент.
— Это хорошо. Чешется, значит затягивает. Если не будешь баловаться спиртным, скоро заживет, — посоветовала медсестра.
— А я думал, наоборот, выпивать в таком случае полезно.
— Щас, полезно! — по-свойски сказала Катя. — Спиртное порождает отрицательную реакцию в организме, и рана начинает гноиться. Потом попробуй залечить. Вон, бомжи… зимой холодно по улицам шастать, они поранятся и живут у нас всю зиму. Только начнет затягивать, он примет за воротник, у него снова гноится. Приходится все по новой начинать.
— А я и не знал об этом. Чем это ты меня таким холодным?.. — спросил медсестру Нестор.
— Это? Перекись водорода. Чтобы пластырь отрывать не больно было. Да и грязь из ранки выйдет. — Недавняя студентка медицинского училища Катя с удовольствием делилась своими познаниями с пациентом. Пациент это усек и продолжал выспрашивать о нужных для скорейшего выздоровления медикаментах.
— А после будешь йодом заливать? Я йодом боюсь, щиплет сильно.
— Нет, йодом заливать не будем. Йодом обрабатывают вокруг раны, а не рану. Запомни это раз и навсегда. — Она отняла пластырь, промочила перекисью марлевый тампон и открыла рану. — Ой, у тебя здесь почти уже все. Еще дней пять, и домой. Сейчас пенкой смажем и заклеим. Ночью не беспокоит?
— Есть немного. А что за пенка? — спросил пациент.
— Пена противоожоговая. Для быстрого заживления. — Катя показала ему баллончик с аэрозолем.
— А-а… потом? — продолжал допытываться о процессе заживления ран Нестор.
— А потом тампон и прижимаем пластырем, — продолжала просвещать Катя.
— Пластыря можно побольше, чтобы не отлипло? — шутливо попросил пациент.
— И так не отлипнет. Все, вставай, готово, — сказала в заключение медсестра и пошла к умывальнику.
— Спасибо, Катя. Век тебя помнить буду. Говоришь, дней через пять?
— Ну, примерно так, — ответила та, намыливая руки.
Нестор с довольным видом вышел из процедурной. Теперь он знал, чем нужно обрабатывать рану и что ему предпринять в недалеком будущем.
Пока Нестору делали перевязку, лейтенант Семенов навестил лейтенанта Сорокину. Беседа была недолгой, но плодотворной. Оля объяснила коллеге задумку подполковника Аверкина и велела немедленно тому возвращаться на прежнее место. Тот шутливо козырнул и шагнул к дверям. Край халата при этом съехал с плеча Семенова, и Оля тут же его окрикнула:
— Постой!
— Есть, — улыбаясь, повернулся к ней коллега.
— Тебя сегодня перевязывали? — морща лоб, спросила Сорокина.
— Ну… как бы да, — ответил тот.
— Что значит как бы!? — спросила Оля серьезно. И Семенов смутился от ее колючего взгляда.
— Ну, а зачем попусту бинты переводить? — пожал тот плечами.
— Попусту, говоришь? А ты знаешь, что твой бинт помечен? У тебя на нем полоса чернильная! И это сделал твой сосед по палате вор-рецидивист, чтобы узнать, кто ты! Все, теперь он знает, что ты мент. Можешь разбинтовываться и вставать дежурным у его палаты.
— А… а зачем? — растерялся Семенов.
— Затем, чтобы он бесследно не исчез!
— Черт, я об этом и не подумал! Что теперь делать? — глядя на Ольгу обреченным взглядом, спросил недавний выпускник школы милиции.
— Иди и не спускай с него глаз. Упаси бог, если он уйдет!
— Есть, — уже без веселого энтузиазма прошептал Семенов и вышел из палаты.
Оля немедленно набрала номер Аверкина и попросила разрешения провести операцию по задержанию преступника.
— Снова Сорокина беспокоит…
— Ну, что? — спросил Аверкин.
— У нас Нестор Семенова раскусил. Разрешите ва-банк?
— Как он его смог?.. — недовольным голосом снова спросил начальник.
— Это теперь не столь важно. Надо бы к их палате дежурного приставить. Пока не пролечится, в сизо его нельзя, а так… уйти может.
— Оля, где я вам наберусь дежурных? Только что Замятин всех людей задействовал. Потапова брать поехали. Вас там двое. Пусть пока Семенов его и попасет, раз засветился. Ва-банк, так ва-банк. А сколько этому ворюге еще лечиться?
— Точно не знаем, но, по словам Семенова, у него уже достаточно сил и энергии, чтобы внезапно покинуть стационар.
— Ладно, Олюшка, действуй по обстановке. Хорошо бы с поличным…
— Постараемся, Алексей Павлович. До свидания, — сказала Ольга и присела на кровать в раздумье. «Так. Не сегодня-завтра он попытается сбежать. Возможно, уже нынешней ночью. А чего ему ждать? Скорей всего так и будет, — раздумывала Ольга. — Плохо, что теперь разрешается лежать в своей одежде. Раньше выдавали халат и тапочки, куда в этом уйдешь? Пока бы переодевался… Эх, Семенов, Семенов! На вид вроде бравый парень, а так облажался». И Семенов словно ее услышал. Раздался звонок мобильника.
— Але… говорит лейтенант Семенов.
— Слушаю, лейтенант.
— Он вышел в коридор. Шастает по палатам. Я за ним слежу.
— Он тебя видит?
— По-моему, нет, — в трубке слышалось взволнованное дыхание Семенова. — Я за дверью, что в коридоре. Наблюдаю в замочную скважину.
— Наверное, телефоны тырит. Не мешай ему — это в интересах дела. Продолжай следить.
— Есть. Ой! — последнее, что услышала Ольга от коллеги, и в телефоне что-то заскрипело и затрещало. Она надела маску и выбежала в коридор. До следующих коридорных дверей было шагов тридцать. Это расстояние она преодолела в несколько секунд. Раскрыв дверь, она увидела Семенова, прикрывающего правый глаз ладошкой.
— Что случилось? — спросила Сорокина.
— Да, вон… санитарка дверь открыла, я же не знал, что она из туалета выйдет. Он сразу тут, за дверью расположен, — сбиваясь, пояснил Семенов.
— Кто?
— Да туалет. Я же в скважину наблюдал. Ее не видно было. Она дверь толкнула и мне ручкой прямо под глаз. Во, смотри, — Семенов отнял от глаза ладонь, показывая сильно покрасневшую подглазицу.
— Первое ранение. Иди в процедурную, пусть бодягу приложат, иначе с бланшем ходить будешь. — Разговаривая с Семеновым, Ольга заметила Нестора, вынырнувшего из чужой палаты и направлявшегося, по всей видимости, в свою. Ее вор скорей всего принял за медичку, потому что, проходя мимо них, он обратился только к своему соседу по палате:
— Что стряслось? — глаза Нестора насмешливо смотрели на Семенова.
— Да вот, в глаз что-то попало, — ответил тот, отворачиваясь от него.
— Так обратись к Кате, она поможет, — посоветовал Нестор и, смерив взглядом Ольгу, скрылся за дверью палаты. Ольга проводила Семенова до процедурной, а сама присела на стул, не спуская глаз с дверей палаты Нестора.
Семенов появился в коридоре с повязкой на глазу. Глядя на него, Ольга рассмеялась:
— Кутузов! Иди, карауль соседа. Аверкин приказал тебя назначить дежурным… Вечным дежурным по вашей палате.
— За что такая немилость к пострадавшему на службе? — попробовал отшутиться Семенов.
— За неоправданное доверие. — Ольга строго на него посмотрела и пошла в свою палату. — На ночь сменю.
