Владимир Дурягин - Подельница
— Фу-у, какая духотища, — сказала она, достала телефон и позвонила Васе. — Ну, что у тебя?
— Да вот, Григорьев вытесняет из кабинета, — послышалось из телефона.
— Так веди ее сюда, я закончила.
Через несколько минут Вася привел Наталью Скороходову. Ее посадили на место, где только что сидел ее возлюбленный.
— А Саша где? — спросила дрожащими губами задержанная. — Вы его посадили? В тюрьму, да? Он не виноват! Отпустите его! — истерично завопила Скороходова.
— Если не виноват, отпустим, — сказала Ольга. — Скажите, откуда на вас столько драгметалла? Саша подарил?
— Он любит меня! Я его тоже! И не ваше дело, что он мне подарил.
— Да, конечно, только сдается нам, что цепочки эти и перстенечки добыты вороной-воровкой по кличке Клара. И вы это знаете не хуже нас. И возлюбленному вашему светит немалый срок, не только за многочисленные кражи, а также за убийство его напарника Петра Куневича.
Наталья вдруг вытерла кулаком слезы, всхлипнула и, сверкнув очами, показала фигу всем поочередно:
— Вот это видели!? Это я нечаянно включила свет в щитке! Это я забрала из вентиляции золото! Это я попросила соседа за пятьдесят тысяч упаковать в мешок и выбросить труп! И это я сейчас на четвертом месяце беременности!!! — последние слова Наталья не прокричала, а провизжала, да так, что даже Замятин вздрогнул.
— И все, что вы сейчас здесь наговорили, правда? — спросила ее Ольга.
— Да! — крикнула Наталья. — Выпускайте его. Я вам все, что скажете, подпишу. — Она снова начала плакать. Опера переглянулись. Ольга достала из стола чистый лист бумаги, подала гражданке Скороходовой.
— Пишите все, что только что сказали, — подала Ольга ей авторучку. — И укажите место, где находится краденое золото.
Когда ее увели, Вася Мышкин потянулся, покачал головой и с восторгом произнес:
— Да-а. Меня бы кто-нибудь так любил!
— Мы все тебя любим, — сказала Ольга. — Сходи-ка за Фатехиным.
— Да что я вам? — Вася выглянул за дверь и крикнул дежурному, чтобы привели Фатехина.
Пока его вели, Ольга успела перемотать пленку с речью Скороходовой и отксерить пару экземпляров ее чистосердечного признания. Когда привели Фатехина, она посадила его напротив себя и включила диктофон. Тот напряженно вслушивался в истерические слова возлюбленной и отрицательно мотал головой.
— Нет! Этого не может быть! — закричал Фатехин. — Это все она? Я думал…
— Она, она, ваша подельница, — подтвердила Ольга, подбросив ему под нос копию признания его возлюбленной. Тот быстро прочитал, скомкал в кулаке листок, сунул его в рот и принялся жевать. Как бы то ни было, но он все-таки проглотил улику. Ольга серьезно на него посмотрела и спокойно произнесла:
— Вкусно? Если хотите, есть еще пара экземпляров.
Фатехин зарычал в истерике:
— Стерва! Сука! Купилась!..
— Сержант! — крикнула Ольга. — Уведите арестованного. — Фатехина увели. — Слышали? — спросила она у мужчин. — Вот такая у них любовь.
— Да-а уж! — произнес в ответ Вася.
— А что делать с Потаповым? Выходит, что он тут ни при чем, — сказал Замятин, глядя на вошедшего подполковника Аверкина.
— Кто ни при чем? Потапов ни при чем? Этот матерый аферист и бандит?! Вон, майор этот, его племянник все рассказал как на духу. Пока тот отсиживал, он стерег его жилище, надеясь после оформить по наследству. Когда Потапов вернулся, провернул аферу с соседкой, оттяпав у одинокой старухи жилплощадь и оформив на себя. А ее пристроил в дом престарелых, где она вскоре и скончалась. Потом этому… Нестору нож в спину воткнул. Да за одно это ему червонец светит. Сейчас у него в коттедже, по совету племянника, прокуратура роется. И те двое, которые с ним были, тоже раскололись. Нам туда соваться не велено. Я думаю — и слава богу! Между прочим, Семен Львович, я дозвонился до администрации ИТК, где он парился. О нем неплохо отзываются. Работал библиотекарем, худруком самодеятельности. Особенно хорошо у него получалась роль вождя в спектакле «Человек с ружьем».
— Так вот почему он так правдоподобно картавил, — сказал Замятин. — Он, на всякий случай, играл роль другого человека. Мол, как так? Ничего не знаю, виноват не я, а брат, мы очень с ним схожи. Ищите его, а я пока тю-тю!
— Он только одного не учел: отпечатки пальцев не совпадают даже у близнецов, — сказал Аверкин. — По трупу что-нибудь выяснили?
— Выяснили. — Ольга показала признание подельницы Натальи Скороходовой.
— Молодцы! — прочитав его, сказал начальник. — А когда пойдете за… за золотишком?
Все переглянулись от неожиданного вопроса.
— Сегодня уже… — Ольга глянула на часы… — поздновато, наверное… Может быть, с утра?
— Ну, смотрите. С утра так с утра. Как раз и ордер готов будет. Так я чего к вам зашел? Завтра предпраздничный день. Может, соберемся, отметим приход весны?
— Давайте у меня, — сказал Замятин. — Я сегодня питерских гостей провожу, и у меня свободно будет.
– Кто «за»? Прошу голосовать, – сказал Аверкин. Все подняли по две руки.
На другой день убойный отдел отмечал свои успехи в квартире Семена Львовича Замятина, снова полноправного работника угро города Заозерска. Была приглашена и соседка Светлана Михайловна, на которую Замятин положил глаз, еще будучи на пенсионном обеспечении. Всем было весело и радостно. Весенний гром, с долгожданным ливнем, приглашал всех собравшихся из-за стола выйти на лоджию, вдохнуть озона. Замятин открыл балконную дверь и остановился как вкопанный. В проеме раскрытой фрамуги сидела промокшая Клара-Сыроежка. В ее клюве блестело золотое колечко.
