Нелли Федорова - Дом на миндальной улице
Грустно, очень грустно… Я-то ждала, приготовила ужин и вино, думала, мы порадуемся все вместе, что будет весело, ведь мы так ждали этого дня. А вот видишь как… Мне и сейчас тяжело об этом вспоминать, хотя прошло уже время, и случилось множество других вещей, но все равно осадок. Думаю об этом, и мне грустно. Я бы хотела, чтобы ты был сейчас со мной, ты мне так нужен, милый…
Мне кажется, она будет счастлива с ним. Аэринея необычный человек, с ним трудно только начать общаться, он производит впечатление замкнутого, даже несколько сурового что ли. Может, взгляд пугает, у него порой бывает такой пронизывающий взгляд, действительно, как у хищного зверя. Но потом он улыбается и становится совсем другим, с ним легко и непринужденно, ласковый, шутливый. Я думаю, у него еще много хороших качеств, может, Нелл про него еще когда нам расскажет, но он, мне кажется, тот, кто ей нужен. В нем очень много силы, мужественности, он сможет ее защитить и позаботиться о ней. А может быть, я просто хочу видеть его много лучше оттого, что он тебе помог…
А на следующий день началось. Город просто вскипел! Ко мне с утра вломилась стража и перевернула весь дом вверх дном, меня забрали в сторожку, допрашивали, я отвечала как положено, отсидела полдня, пока они разобрались и получили ответ от Августы Ирис – мы с ней условились, что якобы я была у нее. Там все и узнала, что Нелл разыскивают по обвинению в убийстве! У Нола хватило наглости заявлять, что это Нелл убила их ребенка. Сколько было сплетен! Сколько было грязи! Это все ходило сутки по городу, обрастало древними байками, что под конец на рынке пересказывали, что какая-то сумасшедшая девка вырезала все семейство с младенцами! Ко мне вечером приходили Кассий, Марк и Септимий, вне себя от возмущения. Септимий показывал письмо от его какой-то кузины, где она честила Нелл по чем зря, и слова «мерзкая потаскуха» и «развратная дрянь» были самыми мягкими из всех выражений. К слову сказать, у этой особы нет ни детей, ни мужа, Нелл она никогда не видела и в глаза, да и как и все они, бесконечно далека от реальной жизни и здравого смысла. Все это было подано в самых непристойных, самых чудовищных красках, будто бы Нелл заранее готовила убийство, втиралась в расположение к Августе… в общем, у меня язык не поворачивается пересказывать эти помои, и дух захватывает от возмущения.
Не буду спорить, досталось и мне за компанию. Мне припомнили всех моих родственников, все неосторожные выражения, перевирали все поступки до полной гнусности. Ближе к ночи на моей улице появилась толпа какого-то сброда, начали бить мне стекла, мазать ворота, вылезли из окон все мои соседи, началась перепалка, потом драка, тех наемных прогнали. Потом мне еще соседи помогали привести дом в порядок, кто-то, помню, сказал «здорово ты кому-то насолила». Наверное, они еще не в курсе, а может, им плевать, что я думаю. Они простые люди, рабочие и занятые, им некогда перетирать, кто кому сделал гадость… Марций предложил мне пожить у них на всякий случай, но я отказалась. Во-первых потому, что боюсь пропустить весточку от Нелл, а во-вторых, не в моих принципах убегать. Я могу постоять за свою честь, и это не пустые слова, ты знаешь.
Несколькими днями позже начало составляться судебное дело. Августа отлеживалась после родов, ей было весьма худо и, похоже, она несколько повредилась рассудком. Кто ее видел, говорят, она практически ничего не запоминает, перескакивает с одной темы на другую безо всякой мысли, в разговоре может проявлять интерес, но у нее мертвые, пустые глаза. Свои показания она давала спустя неделю, но уже до этого всюду были в ходу слухи один другого грязнее, с каким якобы ожесточением, умыслом и зверством убивала Нелл. Дошло до того, что она якобы едва ли не разорвала ребенка на части, и кто знает, какие бы еще были мерзости, если бы официальные данные не были раскрыты, в том числе показания доктора, который уверял, что ребенок вообще не имел шансов выжить, и умер или в родах, или в самом непосредственном времени. Доктору тоже досталось, но он был не один в своих убеждениях, а всех докторов Нола не могли оболгать или подкупить. Я точно знаю, что Нелл писала свое письмо в суд с показаниями, и его видели. Но оно пропало буквально в тот же день. Следующее письмо от нее я держу при себе до суда.
Немыслимых усилий стоило собрать свидетелей в пользу Нелл. Многие не желают видеть меня возле своего дома, гонят чуть ли не палками и собаками. Другие «не хотят участвовать в грязной истории». Третьи просто разъехались без всяких слов. Иные прикрылись делами. Словом, желающих защищать Нелл можно пересчитать по пальцам. Это я, Кассий, Паулина, Марк, Марций, Септимий, Энае, Айне написала мне из Селестиды сразу, как узнала, Элефантины и Августа Ирис. Ирис говорит, княжна в известности и будет содействовать, тем более это в ее интересах, поскольку обвинили даже и ее! Все это чем дальше, тем ужаснее, перерастает из гражданского дела в моральные дрязги. И по сути разбирается уже даже не то, причастна Нелл к смерти малышки или нет, а то, насколько отличаются наши с ней взгляды от общественных, и как мы противопоставляем себя другим. А это уже невозможно разрешить, как ты понимаешь, потому что у общества свое мнение, у нас свое, а победить может только общество, потому что его больше, и нашу точку зрения оно не примет никогда.
Я написала тебе, что Паулина согласилась помогать, но это так условно можно назвать помощью. Начать хотя бы с того, что она поддерживает эти мерзкие сплетни на людях, мне в глаза заявляя, что в них не верит! Затем она все тянет одеяло на себя, говоря о каких-то «тайных покровителях», хотя по-моему, они существуют исключительно в ее воображении, и заявляет всюду, что она всегда была лучшим другом Нелл и во всем-то ей помогала, хотя ты видел, сколько от нее толку и пользы – одна болтовня. Но ее показания крайне важны, поскольку она знает Нелл не первый год. Лишь бы она не начала нести эту околесицу, которой набила ее тетка ― они время не теряли и конкретно промыли ей мозги… Я ей не доверяю и не верю, ей нет до Нелл никакого дела.
Вдобавок все усложнилось смертью Августы-старшей. У нее собирались брать показания снова, надеясь, что она будет в более здравом уме, но накануне она погибла. Глупо и нелепейше, даже не верится, что это могло случиться – фарс, глупость, самый нелепейший несчастный случай, какой можно себе придумать! К ней пришли ее подружки и она, забывшись, резво вскочила с кровати – а ноги у нее были еще слабы – споткнулась, запутавшись в одеяле, и упала, разбив голову о прикроватный столик. Ее даже не смогли привести в чувство – с одного удара насмерть. Конечно, я укоряю себя за эти слова, но я счастлива, что это видели многие, и не смогут приплести к этому имя Нелл. Да и для Августы это лучше, чем такая жизнь, милосердней, что ли.
Вдобавок ко всем этим несчастьям неладное творится всюду – из-за жары в горах бушуют ливни, оползни, размывает дороги, ломает горные деревеньки. Днем полнейшее безветрие, задыхаешься в пыли, тень не спасает, вода не освежает, а ночью ураганы, грозы, шторма. Корабли стоят, говорят, уже убытки от морской торговли серьезные. Надеюсь, на вас это никак не отразится. Последняя новость, задержавшаяся в городе – о смертниках. Не знаю, дошло ли это до Селестиды, а здесь рассказывают, что группа молодых вельмож охотилась в одном отдаленном имении, и из-за неожиданной грозы, спряталась в скальной пещере. Там они отправились искать запасы, решив, что это пещера, куда загоняют на ночь пастухи овец, и обнаружили в глубине, в одном из отрогов что-то вроде тюрьмы, где сидели около пятидесяти человек. Началось дело, эти освобожденные рассказывают, что они все либо из дальних, бедных уголков Эоса, либо захвачены пиратами и перепроданы в рабство. Они те, кого не желали покупать в течении долгого времени, и в конце концов, они оказались здесь. Они говорят, что их привезли на игры, хотели убивать ради забавы. К своему стыду, приходится признать, что эти жестокие игры все еще существуют где-то в Эосе, хотя их официально запретили еще лет двадцать назад.
Еще я слышала, что Аэринея тоже выдвинули какое-то обвинение, чтобы задержать в Эосе, не иначе, а то и вовсе посадить под замок (хотя для его положения более характерно, чтобы его выслали на родину, но этого Клавдий наверняка не допустит). Разумеется, он держится с большим достоинством. Про него уже сплетничают, что это он украл Нелл, но все преподносят в таком романтичном свете, какого я не ожидала. Говорят, что они любили друг друга еще до свадьбы Нелл и Гая Клавдия и все в том же духе, вплетая еще морские легенды о Ястребе и Минолли. При таком раскладе Клавдий выглядит просто жалким рогоносцем и брюзгой, над ним многие либо смеются, либо осуждают. Он так рьяно чернит Нелл, что ему уже мало кто верит, и выходит, что он сам себе роет яму. У них была стычка в Сенате, Клавдий начал вопить, что Аэринея его оскорбил, повод был какой-то пустячный, полувыдуманный, но все сразу поняли, в чем дело. Клавдий сдуру начал требовать поединка, Аэринея тянул время, посылал узнать, не предумал ли Клавдий, уверен ли он… Одним словом, вывел его из себя, что тот в Сенате в саду стал требовать драки при свидетелях. Был он жалок неимоверно, говорят, а Аэринея держался как всегда невозмутимо и твердо. В присутствии многих важных лиц была короткая схватка, даже не схватка, а несколько, говорят, приемов. Аэринея играючи выбивал меч у Клавдия трижды, а на четвертый легонько ранил его в руку. После этого свидетели стали говорить, что спор решен, и после этого Клавдий не выходит из своего дома.
