Светлана Потоцкая - Убийство и Дама пик
В результате я продрала глаза, когда стрелки будильника показывали десять с копейками, а трудящиеся уже вовсю создавали материальные ценности. За окном светило солнце, и я даже не сразу сориентировалась во времени и пространстве: какое, милые, у нас тысячелетье на дворе? Но потом вспомнила сразу все: и про тетю Таню, и про ограбление квартиры Елены, и про грядущее свидание с Масиком. Из-за чего конкретно у меня испортилось настроение, сказать затрудняюсь. Не исключено, что, так сказать, по совокупности. Во всяком случае, утренний кофе я, как некий хрестоматийный персонаж, пила «без всякого на то для себя удовольствия». А нечего искать приключений на собственную голову! Сейчас села бы к компьютеру, чинно-благородно занялась бы очередной порцией перевода… Нет! Придется причесываться и накладывать макияж «под большое декольте» и тащиться к парку на свидание.
К моему собственному изумлению, процедура приведения себя, маленькой, в божеский вид почти доставила мне удовольствие. Женщина остается женщиной в любой ситуации. Лично я не берусь представить себе мужчину, который с наслаждением бы брился и подбирал галстук в тон носкам, готовясь к свиданию с предполагаемым убийцей. Меня же до чрезвычайности занимал вопрос, сочетается ли белая кожаная короткая куртка, которой я на сей раз решила щегольнуть, с черными джинсами и лиловой водолазкой. А также проблема подбора теней на веки: золотисто-бежевые в тон волосам или сиреневые — в тон той же водолазке. Впрочем, женщины меня поймут, а мужчины могут крутить пальцем у виска сколько угодно: где ничего не положено, там и взять нечего.
Мои усилия не пропали втуне: первое, о чем спросил меня Масик, встретив у входа в парк, было:
— У тебя новая курточка? Я ее раньше не видел. — Можно подумать, что мой гардероб когда-то был изучен им вдоль и поперек!
Нет, он не изменился: все та же сладкая улыбка, вылощенный вид и ярко выраженный тенор. И манеры остались прежними: совершив обряд целования ручек, он деловито пощупал кожу курточки и вынес компетентную оценку:
— Настоящая! И цвет тебе очень идет. Попроси он меня дать ему примерить этот самый предмет верхней одежды, я бы нисколько не удивилась, но, слава Богу, обошлось. И тут я поняла, что же изменилось на самом деле: мое отношение к нему. Если полгода назад я воспринимала его как молодого мужчину с некоторыми странностями — вполне простительными, коль скоро детей с ним крестить я не собиралась! — то теперь никак не могла отделаться от той характеристики, которую Елена дала его фотографии. Ведь действительно сходство с рекламой газировки для взрослых поразительное. Где были до этого мои глаза? Впрочем, тогда я телевизор не смотрела — не до того было.
— А я сегодня с утра так жутко выглядел, — посетовал Масик. — Даже выходить не хотелось. Но потом уложил волосы, подкрасился…
— Что значит — подкрасился? — не поняла я. — Волосы покрасил?
— Ты что, с ума сошла? Нет, брови подкрасил, ресницы. Румян у мамаши позаимствовал…
Час от часу не легче! Какие еще сюрпризы у него в запасе, хотела бы я знать?
— И часто ты так… подкрашиваешься? — осторожно осведомилась я.
— Ну… иногда. И только в теплое время года.
— Не вижу связи.
— Господи, раньше я и зимой косметикой пользовался, но один раз подкрасил усы и пошел по делам. Пришел в одну контору, поцеловал знакомую девушку в щеку и всю ее перемазал краской. Усы оттаяли и потекли… А у тебя разве с ресницами так не бывает?
Я только покачала головой. Интересно, чем он пользовался, если получил такой эффект? И ведь никогда же ничего такого не подумаешь, на него глядя: мужчина как мужчина, только тенор.
— Пойдем к пруду? — предложил Масик. — Там тихо и красиво.
— Лучше давай погуляем по аллее. — Я мгновенно вспомнила предостережения Андрея, которые в свете последних реплик моего кавалера получили дополнительное подтверждение. — К пруду надо спускаться по траве, а у меня сапожки на тонкой подошве.
Для убедительности, я покрутила в воздухе ногой, обутой действительно в тонкой кожи сапожок, да к тому же еще и белый. Только теперь я сообразила, что для прогулки по лесопарку выбрала не самую удачную обувь. Да и вообще в Москве в белых сапожках, равно как и в туфлях, можно передвигаться только от машины до места назначения: три шага, не больше. Не предназначены столичные тротуары для белоснежной роскоши.
— Надо было думать, когда собиралась, — попенял мне Масик. — Ты, я вижу, по-прежнему витаешь мыслями Бог знает где.
Знал бы он, где именно я витаю этими самыми мыслями! Хотелось надеяться, что это все-таки останется для него тайной. Теперь мне предстояло так построить наш разговор, чтобы получить максимум информации, а выдать, наоборот, минимум. Авантюра чистой воды, конечно, но кто не рискует, тот не пьет шампанского.
— Я думала, — осторожно ступила я на зыбкую почву, — о наших с тобой отношениях. Полгода ты не даешь о себе знать, потом сваливаешься как снег на голову и тут же начинаешь рассказывать мне о том, что познакомился с необыкновенной девушкой. Как прикажешь все это расценивать?
Мы шли по главной аллее то ли чрезвычайно разросшегося парка, то ли очень ухоженного леса. Роскошные двухсотлетние липы и дубы золотыми, рыжими и багряными пятнами выделялись на фоне зеленых елей, создавая зрелище неописуемой красоты. В другое время я бы с удовольствием помолчала, гуляя в окружении такого пейзажа. Но сейчас это было нереально.
— Наши отношения? — несказанно удивился Масик. — А что о них думать? Ты меня бросила, но я тебя простил и вернулся, все остальное не имеет значения. И никаких знакомых девушек у меня нет. Ты что-то перепутала.
— Ничего я не перепутала. Сцены ревности не будет, успокойся. Во-первых, я замужем. А во-вторых, мне просто интересно. По телефону ты сказал, что познакомился с одной девушкой и…
— Так это же Анна! — облегченно вздохнул Масик. — Мы познакомились на Павелецком вокзале, пока ждали электричку. Такая красивая девушка, ты себе не представляешь. Креолка, с потрясающей фигурой, молодая, лет двадцати, не больше. Она, кстати, замужем…
— И она тоже? — не выдержала я. — Тебе просто везет на замужних женщин. Или ты сознательно таких выбираешь?
Креолка, надо же! Да еще на Павелецком вокзале — самое место для такой экзотики. Между прочим, электрички в Белые Столбы отправляются именно с Павелецкого, так что второй прокол уже есть. Зная Масика, я не сомневалась, что будет и третий, и четвертый. Когда он рассказывает о себе, любимом, бессознательно выдает даже те сведения, которые лучше бы вообще навечно засекретить.
Масик воззрился на меня так, будто увидел привидение. Или теленка о двух головах.
— Что значит — «тоже»? Ты разве еще не развелась?
Тут уж дыхание перехватило у меня.
— Странно, мы же, по-моему, обо всем договорились. Ладно, только не затягивай с этим, хорошо? Так вот об Анне… Знаешь, мне почему-то стало обидно, что она любит какого-то там мужа, а не меня…
— Действительно, безобразие какое! — поддержала я.
— Ну вот, и почему-то захотелось, чтобы она меня любила. Сели вместе в электричку, разговорились… Знаешь, она так удивилась, что я почти на двадцать лет ее старше.
Я бы тоже удивилась. По манере поведения моему замечательному поклоннику больше шестнадцати лет дать невозможно. Да и то лишь в том случае, если он с утра забудет побриться, чего, по-моему, никогда себе не позволяет.
— Ты действительно не выглядишь на свой возраст, — сказала я, ни капельки не покривив душой.
Масик приосанился и бросил на меня свой фирменный взгляд сердцееда.
— Она ехала к кому-то на дачу. Сказала, что там есть прекрасные сюжеты для фотосъемок. И мы договорились через два дня снова туда поехать, вместе.
— В Белых Столбах действительно удивительно красиво, — небрежно заметила я. — Для профессионального фотографа просто находка. Давай присядем, покажешь мне снимки, а то я уже с ума схожу от любопытства.
Мы присели на ближайшую скамейку, и Масик достал из бокового кармана плаща объемистый пакет с фотографиями. Черноголовка была прочно забыта. Что и требовалось доказать.
При всех своих многочисленных странностях фотографом Масик был отменным, не брошу камень. Цветные снимки запечатлели не просто красоту осеннего Подмосковья, а какую-то уникальность и утонченность этой красоты. И жанровые снимки были не хуже: колоритный мужик в джинсовой куртке и почему-то в меховой ушанке тащит на поводке упирающуюся козу, три зачуханных типа устроили пикник прямо возле железной дороги в опасной близости от проносящейся электрички, дородная тетка загораживает собой дверь сельского магазинчика: обеденный перерыв. А вот и таинственная Анна. Действительно — красотка, глазищи в пол-лица, роскошные темные волосы, высокая шея эффектно задрапирована огненно-красным шарфиком. Позировала она на фоне какого-то сада, листва которого великолепно сочеталась по цвету с ее одеждой. Я совершенно искренне изумилась тому, что от такой красотки Масик потащился на свидание со мной, прямо скажем, далеко не красавицей.
