Филлис Уитни - Голубой огонь
Теперь все надежды восстановить былую общность с домом исчезли. Настроение, необходимое для этого, было испорчено, и Сюзанна знала, что его не вернуть. Когда зашла горничная с обычным одиннадцатичасовым чаем, Сюзанна выпила полную чашку, пытаясь унять дрожь от негодования, которое вызвала в ней Мара. Неужели она собирается каждый раз при встрече травить ее? Перспектива была неприглядной, но в данный момент она не знала, как остановить ее. Однако она была не готова обратиться к Дэрку с этой проблемой. Был ли это страх перед правдой, которая может открыться? Хотела бы она знать. Несомненно, то, что происходило до их с Дэрком женитьбы, не имело никакого значения сегодня. Если она расскажет Дэрку, он просто успокоит ее и в дальнейшем будет считать ее дурочкой. Нет, такой разговор не нужен.
Звук подъезжающего со стороны шоссе автомобиля сообщил о прибытии отца. Мара вслед за этим не появилась, но горничная пришла сказать, что мистер Ван Пелт ожидает ее в кабинете.
Снова ее отец сидел за огромным письменным столом, все предметы на котором были расставлены с педантичной тщательностью, так, чтобы ему не пришлось долго искать на ощупь нужную вещь. Тяжелая полированная трость с серебряной рукояткой опиралась об обитый красной кожей стул так, чтобы быть, всегда под рукой. Когда он взял Сюзанну за руку и подвел к стулу подле себя, она снова почувствовала его сухие и холодные пальцы. Она не стала дожидаться, пока он спросит ее о цели визита, а сразу перешла к тому, что хотела сказать. При первом же ее упоминании имени Джона Корниша она почувствовала, как он напрягся. Но темные стекла его очков были непроницаемы, и лицо не выражало ничего, пока он слушал.
Она рассказала ему о своей встрече с Корнишем в Паблик-Гарденз и историю, которую тот ей невольно поведал, не зная о том, что она дочь Клары Ван Пелт. Она продолжала откровенно рассказывать о подозрениях Корниша относительно ее матери, и отец выслушал ее до конца, не перебивая.
— Теперь вы видите, — закончила она, немного задыхаясь, — я должна вспомнить. Я должна найти путь в прошлое. Возможно, вы сможете мне помочь.
Длительное время он был внешне спокоен, только губы были крепко сжаты.
— Я не стану помогать тебе, — сказал он наконец. — Воспоминание не имеет смысла. Я знаю все, что произошло, и единственно необходимая для меня сейчас вещь — это забыть. Мне очень жаль, что Джон Корниш вернулся в Кейптаун.
— Но что, если в письме мамы действительно есть какой-то смысл? — настаивала она. — Что, если я вправду знаю что-то с детского возраста, что я могла бы вспомнить, если как следует над этим поработаю?
— Ты имеешь в виду алмаз? — спросил он. — Забудь об этом. Я не хочу знать, что случилось с ним. Человек, владевший им, уже умер. Камень не приносил никому ничего, кроме несчастья.
Если бы то, что он говорил, было правдой, то он не попался бы на уловку ее матери и не послал бы за нею в Америку из-за алмаза. Спрашивать его дальше — значит задеть свои самые болезненные чувства, но ей некогда было думать о собственных ранах.
— Вы думаете, что мама взяла камень? — сурово спросила она. — Джон Корниш убежден в этом и собирается написать об этом в своей книге.
— Он не сделает этого, — сказал Никлас — Я ему этого не позволю.
Сюзанна безжалостно продолжала:
— Он думает, что она взяла мелкие алмазы тоже. Он подозревает, что она крала их, когда работала у де Бирза. Он собирается вынести этот вопрос на презентацию своей книги независимо от того, удастся ему переговорить с вами или нет.
— В таком случае я поговорю с ним первым. — Рука отца с синими венами хлопнула по столу, и на мгновение она увидела его — таким, каким знала в детстве: энергичным физически сильным мужчиной, которого многие боялись не исключая порой ее саму и ее мать.
Неожиданно для себя она помогла Корнишу в его намерениях. Она изменила отношение отца к возможной встрече с Корнишем. И, видимо, это было к лучшему. Никто, кроме самого Никласа Ван Пелта, не мог остановить Корниша и предотвратить публикацию его домыслов относительно ее матери.
— Когда вы встретитесь с ним? — спросила Сюзанна. Его пальцы скрючились и бессильно опустились на стол. Прилив сил иссяк.
— Нет необходимости спешить. Потребуется время, чтобы все обдумать. Я ничего не делаю с бухты-барахты.
— Но эта книга… — начала было Сюзанна.
— Эта книга не может быть написана за ночь. Для этого нужен срок.
Но она знала, что время поджимает. Если Джона Корниша можно остановить, то это нужно делать сразу. Чем дольше отец будет вынашивать свои планы, тем с большей вероятностью откажется от них. Никлас уже не тот.
— Я думаю, вы должны встретиться с ним как можно скорее, — настаивала она.
Неожиданно для нее он улыбнулся. Это была не теплая улыбка, улыбка была довольная, но холодная. Она не успокаивала.
— Тебе придется доверить это дело мне, моя дорогая. Но хватит о Корнише на сегодня. Как ты относишься к тому, чтобы днем совершить автомобильную прогулку? День сегодня приятный, теплый, и мне хочется выбраться на воздух. В Кейптауне есть место, которое я часто посещаю, — мемориал Роудза. Оттуда открывается — я тебе обещаю — неповторимый вид на Кейптаун. Если ты согласна, я днем заеду за тобой.
Неожиданное приглашение удивило ее. Возможно, он просто предлагает отвлекающее занятие, как иногда взрослые поступают с детьми, Но тем не менее она поедет. Как ни малы ее успехи, она будет развивать их,
— Спасибо, папа. Я буду готова, когда вы скажете, ответила она и поднялась, чтобы уйти.
Грохот пушки, возвещающий о наступлении полдня, раздался, когда она отправилась домой, У нее в голове зародился план, который, она знала, Дэрк не одобрил бы. Но интуиция толкала ее на осуществление этого плана. Она готова ответить Дэрку, рассеять его сомнения, что она в состоянии выполнить это.
Вернувшись в Орлиное Гнездо, она подошла к телефону и позвонила Джону Корнишу.
ГЛАВА XI
Автомобиль Ван Пелта с Томасом за рулем шел по извивающемуся шоссе вокруг основания пика Дьявола. Здесь Стол-горы больше не было видно, только огромные ослы с отвесными каменистыми краями, похожие на спину дракона, врезались в лощину. При ясном весеннем солнечном свете были видны Готтентотские Голландские горы. Их острые зубчатые пики показывались за бухтой Фоле.
Сюзанна помнила историю происхождения этих названий с детства. Голландские поселенцы знали, что готтентоты смотрят на эти горы с такой же ностальгией, с какой голландцы вспоминают Голландию. Поэтому горам было дано название Готтентотские Голландские. Слово «готтентот» означает «заика», так голландцы называли бушменов за их скверное произношение.
Вдоль шоссе росли высокие синие эвкалипты. Лесные массивы, расстилавшиеся по склонам холмов, включали множество дикорастущего арума кукушечного. Однажды, когда деревья расступились и Сюзанне удалось взглянуть вверх, она увидела величественные белые колонны, стоявшие порознь на гребне небольшого холма, за которыми возвышались темные пики.
Томас повернул голову.
— Это монумент, мадам, — сказал он.
Ее сердце забилось чаще, но не из-за красот, а из-за тревожного ожидания исхода ее затеи, свидетельницей которого она скоро станет.
Никлас Ван Пелт сидел на заднем сиденье рядом с Сюзанной. Его тонкие пальцы крепко сжимали серебряную рукоятку трости. Сегодня у него был настороженный вид, как будто все органы чувств, кроме зрения, были готовы немедленно отреагировать на происходящее.
Она подумала о том, что это ее отец, однако это не вызвало у нее никаких чувств. Возможно, было уже слишком поздно для зарождения новых чувств между ними, несмотря на то, что, по его словам, он хотел ее возвращения не из-за упоминания об алмазе в письме матери.
— Ты знаешь, Роудз не похоронен здесь, — сказал Никлас — Он сам выбрал для себя место захоронения в Южной Родезии — дикое горное место вблизи Булавейо. Там мало кто бывает В молодости я один раз побывал там.
Автомобиль свернул на боковую дорогу, которая поднималась вверх, и теперь монумент исчез из поля зрения, пока дорога снова не повернула. Теперь монумент был виден в профиль. Сюзанна увидела на вершине высокие белые колонны, к которым вели вверх широкие каменные ступени, охраняемые по краям восемью бронзовыми львами. У подножия лестницы на пьедестале стояла бронзовая фигура всадника на поднятом на дыбы коне. По сторонам были расположены зеленые лужайки и террасы с раскрывшими свои зонтики соснами. Недалеко вверху, как и везде, маячили скалистые пики.
Томас остановил машину и обошел вокруг, чтобы открыть дверцу. Он аккуратно помог Никласу выйти, и старик стоял, опираясь на трость, в ожидании, пока Сюзанна не присоединится к нему.
— Можешь идти выполнять задание, Томас, — сказал Никлас — Мне поможет моя дочь. Ты найдешь нас здесь, когда вернешься.
