Пол Клеменс - Снятие с креста
– Минуточку, месье, – окончательно осмелел Анджей. – В том-то и дело, что существует версия, согласно которой картина не сгорела. Пожар устроили намеренно, а картину из мастерской заблаговременно удалили. Иначе говоря, Клод Шандемо самым наглым образом картину украл…
– Да, я слышал о такой версии, – отмахнулся архивариус. – Совсем недавно, кстати, слышал. И снова не буду ничего отрицать, месье. Шандемо был известный плут. Но доподлинно известно, что ничего подобного он себе не присваивал… то есть мог украсть картину, но не крал авторство. Это слишком разные художники, и любая попытка…
– Подождите, – нахмурился Анджей. – Вы совсем недавно слышали о такой версии? От кого, позвольте узнать?
– Не помню, – пожал плечами архивариус. – Честное слово, молодой человек, не помню. Я общаюсь со многими людьми, и если услышанное не вызывает интереса, я быстро забываю. Да и трудно с возрастом все держать в голове. Я лишь на два года моложе Симона Ле Пьена, которого в позапрошлом году отправили на пенсию…
– Вы совсем не помните лиц? – расстроился Анджей.
– Ну что вы, такие крайности пока не для меня. Я вспомню человека, если увижу его еще раз. А на вопрос о Рубенсе мне приходилось отвечать неоднократно… Любопытно, молодой человек, вы сейчас выступаете в роли ценителя высокого искусства или в роли детектива страховой компании?
– В обеих. – Анджей извлек смартфон. Куча мегапикселей – неплохое разрешение. Лица соседей, запечатленные с башни, можно увеличить, не теряя качества.
– Окажите услугу, господин Бернандель, – учтиво попросил Анджей. – Я прокручу вам шесть молодых людей, а вы уж постарайтесь вспомнить…Во второй половине дня снова зарядил дождь. Сначала мелкий, потом он начал усиливаться, встал сплошной стеной. Дворники сгребали со стекол потоки воды. Он напряженно смотрел на дорогу, сжимая руль. Традиционный бокаж (что в переводе означает «роща») – квадраты полей, компактные деревеньки, чахлые лесополосы по обочинам. Дорожная полиция попряталась, машин на дороге почти нет, можно не отвлекаться на боковые зеркала, в которые все равно ни черта не видно… Любезный господин Бернандель в предъявленных снимках опознал двоих! Редкостная удача. На такое везение Анджей не рассчитывал. Но все запутывалось, усложнялось, становилось глупым и необъяснимым. Такое ощущение, что к событиям вокруг Гвадалона становится причастной вся округа. Это явно нонсенс. А может, уважаемый архивариус что-то напутал?
«Почему я должен выполнять работу полиции? – со злостью думал Анджей. – Эти пинкертоны только и способны портить отношения с окружающими…»
До Шантуа оставалось несколько миль. Он чуть не просмотрел выезжающую с второстепенной дороги машину. Водитель не знал дорожных правил, был уверен, что Анджей подвинется. Но маневрировать на скользкой трассе – не самое радостное занятие. Он успел разглядеть вылезающий с проселка грязный бампер, заляпанный, абсолютно нечитаемый номер. Какой-то старый развалившийся джип восьмидесятых годов…
– Фермер ты драный! – завопил Анджей. Он резко вывернул руль, уходя от столкновения. «Пежо» метнулся влево, задние колеса занесло, повело вправо. Он бешено закрутил баранку в ту же сторону. Машина удержалась на дороге, но стала выписывать кренделя, вылетев на встречную полосу. Слава богу, на ней никого не было! Он выровнял движение, слегка опустив акселератор. Снижение скорости было очень кстати. Справа что-то заскрежетало, чувствительный толчок – и машину снова понесло за разделительную полосу. Яркий свет фар несущегося навстречу грузовика прорезал стену дождя! Куда же он так несется?! Анджей закричал от страха, снова лихорадочно завертел баранкой. Машина развернулась, едва не встав поперек дороги. С ревом, заполошно гудя, промчался грузовик, окатив водой. Но машина не встала, шла юзом, теперь уже стремясь на правую обочину. Еще один толчок, и «Пежо» неудержимо понесло в водосток. В заднее стекло не видно ни черта, на боковых зеркалах – разводы. Правое колесо уже висело над канавой, когда очередной удар в левую заднюю фару невольно сослужил добрую службу: машина вильнула влево, избежав водостока, покатилась по обочине. Старый джип вырвался вперед, гремя ржавыми рессорами. Проплыла облупленная дверца, стекло, залитое водой, вогнутое заднее крыло. Новый маневр? Не успел он подумать, как поврежденное крыло стремительно наехало, царапнув дверцу. «Пежо» задрожал, но продолжал по инерции катиться. Джип уже прижался, стал выдавливать его с дороги. Анджей скрипел зубами, стараясь удержаться на обочине. Силенок легковушке не хватало. Старый сельскохозяйственный монстр был значительно мощнее. Он полностью сбросил газ, но это уже не играло роли: джип зацепился дверцей за «Пежо», тащил его по диагонали, напрягая все свои недюжинные лошадиные силы…
Хлопок! Обе машины вздрогнули. Он не понял, в чем дело, решил, что выстрел, машинально уронил голову на руль. Но у джипа просто разорвалась перештопанная покрышка! Джип затрясло, он оторвался от «Пежо», виляя из стороны в сторону, помчался параллельным курсом. Анджей плавно выжал тормоз, встал на крайней полосе.
Джип тоже встал – левым боком. Задняя шина спустилась, шлепала лепешкой по асфальту. Между машинами – метров тридцать. По встречной полосе кто-то промчался, окатив брызгами. Прошла минута. Анджей отдышался. Можно врезать по газам, сманеврировать с небольшим выездом на встречную… Он наблюдал, как приоткрылась дверца. Но никто не вышел. Несколько секунд прошло, дверца закрылась. Водитель передумал. Никогда Анджей не был трусом, но тут нерешительность его одолела. Лихорадка еще не унялась. Он мог бы выскочить из машины, добежать до джипа, распахнуть дверцу, выволочь этого мерзавца за шиворот. Но тоже не решался. А если он там не один? А если Мишель Одрэ не ошиблась, и действительно существует некая третья сила, решившая показать свое лицо… Он перевел рычаг трансмиссии на задний ход, сидел, выжидал. В попутном направлении, истошно сигналя, проехал фургон – ему пришлось выскочить на встречную. Джип вздрогнул, тронулся с места на спущенном колесе. Не шевелясь, обливаясь потом, Анджей смотрел, как он удаляется – кривобоко, смешно переваливаясь. Увеличил дистанцию, прибавил скорость, свернул на прилегающую второстепенную дорогу, растворился в лесополосе и складках местности…
Он начал приходить в себя. Вздрогнул, когда очередная попутка пронеслась мимо, возмущенно гудя. Перевел рычаг, дополз до обочины, вывалился из машины…
Достойному Себастьяну Альену явно не понравится такое обращение с арендованной машиной. Задний бампер смялся в двух местах, на левом боку глубокие царапины, содрана краска. К черту Себастьяна Альена! Злость разобрала нешуточная. Он прыгнул в машину, доехал до проселка, куда свернул неприятельский джип, хотел туда сунуться, уперся в глубокую канаву, перевалить через которую способна только машина с высоким клиренсом. Постоял, ругнулся, помчался в город…
И снова навалилось оцепенение. Он остановился у первого кафе, забился в угол с чашкой кофе, чтобы хорошенько все обдумать, провалился в ступор и целый час просидел, нервируя официанток. Что это было? Явно не первый встречный, решивший развлечься. Убили архивариуса Ле Пьена, зная, что Анджей к нему едет, ювелирно точно направили в дом полицию. Происшествие на дороге… Убить хотели? Вряд ли. Убить можно проще. Допросить, выбить информацию. Или временно отстранить от поместья Гвадалон. Неважно, где он проведет это время. В полицейском участке, пока будут устанавливать его невиновность, в больнице после аварии – кто-то успеет за это время провернуть свое дельце…
Нельзя ему долго находиться вне Гвадалона! Он должен быть в замке. Надежно спрятать Шандемо, разложить по полочкам события, позаботиться о спасении себя, драгоценного…
Самое время выписывать из Польши Павла Айзика.
Он возбужденно вскочил, забегал между столиками.
– Простите, мадемуазель, – раскланялся перед растерянной официанткой, побежал на улицу.
Он ворвался в полицейское управление Шантуа, взбежал на третий этаж, вошел без стука в следственный отдел. Инспектор Шовиньи сидел за столом и задумчиво рассматривал перламутровый календарь. Мельком глянул на вошедшего, вздохнул. Как-то ненароком придвинул к себе кобуру с пистолетом, лежащую на столе.
– А, это вы…
– Не забыли про меня? – сквасил ехидную ухмылку Анджей.
– Забудешь про вас, – проворчал инспектор. – Прекрасно помню, что где-то по Франции болтается подозрительный поляк. Вы что-то вспомнили, месье Раковский?
– В некотором роде, да, – согласился Анджей. – После беседы с вами я отправился в Шартарен – нанести визит в тамошний музей изобразительных искусств. Если не верите, поговорите с местным архивариусом по фамилии Бернандель. Он помнит меня как господина Брайлинга. На обратном пути старый фермерский джип с закрашенными грязью номерами пытался вытолкнуть меня под грузовик, а когда не удалось, сбрасывал в водосток…
