Наталья Солнцева - Джоконда и паяц
Лавров завороженно уставился в ее декольте, ощущая острый прилив желания.
– Вы… водите машину?
– Разумеется. У меня «хюндай-соната», – ответила она. – Муж подарил. А что?
– Так… любопытно.
Он прикоснулся пальцами к ее руке, лежащей на вышитой скатерти. Румянец на скулах Эми выступил ярче, губы дрогнули.
«Она хочет меня, за этим и пришла, – подумал Лавров, чувствуя биение пульса в висках. – Где же нам заняться любовью? В ее машине или в моей?»
Мысль о предсказанной Глорией аварии оттеснила накатившая волной страсть. Эми часто задышала и наклонилась вперед.
– Ты придумал моего «брата», чтобы… увидеться?
– Нет.
Они перешли на «ты» естественно и легко. Лавров через столик потянулся к Эми. Ее губы приоткрылись. Поцелуй был коротким и жарким, с привкусом шоколада.
– Здесь нельзя, – пробормотала она, оглядываясь. – Увидят.
– Зал пуст, – прошептал он. – Кроме нас, ни души. Допивай кофе и поедем.
– К тебе или ко мне?
«Почему у нас с Глорией нет такого полного взаимопонимания?» – посетовал он, глядя, как Эмилия медленными глотками пьет кофе.
Потом Лавров помог даме надеть пальто и повел ее к выходу, поддерживая под локоть.
– Когда твой муж приходит с работы? – спросил он Ложникову тоном давнего любовника.
– Валера в Питере, по делам. Его не будет еще два дня.
На улице быстро темнело. У машины Эмилия остановилась и тронула Лаврова за рукав.
– Едем в гостиницу, – волнуясь, предложила она. – У нас дом с консьержем. У тебя тоже неловко.
– Хорошо, – кивнул он, прикидывая, хватит ли у него денег заплатить за номер в приличном отеле.
– Поедешь за мной, – обронила Эми и достала из сумочки ключи от «сонаты». – Я знаю куда.
Лавров молча сел в «туарег» и покатил за ее серебристым авто по морю огней, в которое превратился город. Его сердце билось тревожно и радостно.
«Ты ее любишь?» – спросила Глория, словно она была рядом.
– Любовь – это слишком возвышенно для простолюдинов, – процедил начальник охраны, стараясь не упустить из виду «сонату». – К сожалению, я тебя не стою, дорогая. У меня инстинкты преобладают над чувствами. Я тупо хочу женщину, понимаешь?»
«Понимаю…» – эхом отозвалась она и исчезла.
Чем-то Глория смахивала на Чеширского кота. Тот уходил, а его улыбка оставалась. Так и с Глорией. Сама растаяла, а ее разочарование осталось.
– Я разочаровал тебя? – ухмыльнулся Роман. – Ну и ладушки. Мне начхать, ясно? Я не медиум, не телепат, не провидец. Я человек из мяса и костей, мужик, который хотя бы изредка нуждается в ласке.
Эмилия припарковалась у гостиницы «Юта», вышла из машины и помахала Лаврову рукой в кремовой перчатке.
Дежурная в маленьком уютном холле читала книгу. На стойке горела настольная лампа.
– У вас есть бар? – спросил Лавров. – Сможем мы заказать шампанское в номер?
Дежурная оторвалась от книги и смерила его и Эми понимающим взглядом.
– Бар есть, – кивнула она. – И пара свободных люксов тоже. Кстати, шампанское можно не заказывать, бутылка или две должны быть в номере в холодильнике.
– Ну, как тебе тут? – обернулась к своему спутнику Ложникова.
– Вроде ничего.
Дежурная протянула ему ключи от номера на втором этаже, и он повел Эми наверх по накрытой ковром лестнице. На ступеньках она споткнулась и ойкнула. Все это было так мило, романтично, что Лавров задохнулся от нежности.
Едва закрыв за собой дверь, они бросились друг другу в объятия, словно влюбленные, которые встретились после долгой разлуки. Неистовые поцелуи, поспешно сорванная и разбросанная по полу одежда, и два сплетенных тела рухнули на широкую кровать. У Лаврова закружилась голова от запаха жасмина и близости красивой страстной женщины.
Он опомнился, когда Эмилия громко застонала и впилась в его спину ногтями. Он уткнулся лицом в ее влажную шею и обмяк. Все закончилось раньше, чем он рассчитывал. Эми сама поторопила его.
Она шевельнулась. Роман соскользнул на бок и улегся на спину. По потолку метались отсветы уличных огней. Рядом шумно дышала женщина, довольная и насытившаяся.
Лавров рывком встал, все еще ощущая частые толчки пульса, и распахнул окно. В комнату ворвался шум вечернего города.
– Холодно, – лениво протянула Эми, раскинувшись на покрывале, которое они в любовном угаре не удосужились снять. – Иди ко мне, милый.
Он повернулся и посмотрел на нее утоленным и трезвым взглядом. Чужая. Голая. Похожая на мальчика с женскими телесами. Слишком короткая стрижка, слишком полная грудь, слишком откровенная поза. Неужели всего двадцать минут назад она казалась ему волнующей и нежной? Неужели он изнывал от желания обладать ею? Похоть – вот что руководило ими обоими. Где же страсть, идущая из глубины сердца? Где же чистый восторг?
Таковы были мысли Лаврова. Вслух он выразил восхищение и благодарность за пережитое удовольствие. А сам в это время думал, что как-то все скомканно произошло, наспех. Надо было хоть постель расстелить, выпить по глотку шампанского.
«Не вышло романтического свидания? – подтрунивал над ним внутренний голос. – Тоже мне, Ромео! Насмешил!»
– Я в душ, – сказал он, чувствуя себя виноватым и перед Глорией, и перед Эми. Он не оправдал надежд ни первой, ни второй.
Лавров закрылся в ванной и встал под горячую воду, смывая с себя последние иллюзии по поводу случайных связей. После знакомства с Глорией он стал другим. К прежним любовным похождениям возврата нет и не будет. Физическая потребность не предполагает ничего иного, кроме удовлетворения этой самой потребности. Не стоит ждать большего.
Он обмотал вокруг бедер полотенце, вернулся в комнату и застал там почти ту же картину. Эмилия лежала на кровати, скрестив длинные стройные ноги, раздетая и розовая в свете красного ночника…
Глава 13
– Хочешь выпить? – спросил Роман, понимая, что им не о чем разговаривать.
– Хочу.
– Я открою шампанское.
Она наблюдала за ним из-под накрашенных ресниц. Следила, как он берет со столика стаканы, откупоривает бутылку. Пробка не полетела в потолок, а осталась у него в руке. Он налил ей и себе.
– Тебе понравилось?
– Очень! – искренне, как ему показалось, ответила Эми, обмакнув губы в шампанское. – А тебе?
– И мне, – соврал он, ощущая на языке колкие пузырьки.
Зачем он притворялся, играл чуждую ему роль агента 007? Словно он привык менять женщин, как герой американского боевика! Все это было фальшиво и пошло, но Лавров и Эми улыбались и старательно изображали обоюдное удовлетворение.
«Возможно, притворяешься один ты, – не дал ему спуску внутренний критик. – Не надо судить женщину, с которой ты только что переспал. Это свинство!»
Лавров осознал, что ни под каким соусом не сможет остаться в этой безликой гостиничной спальне до утра, рядом с чужой женой.
– Ты много раз изменяла мужу? – ляпнул он.
Вопрос не привел даму в смятение, не вызвал стыдливого румянца на ее лице.
– Иногда бывало… когда встречала такого красавчика, как ты, – усмехнулась она и залпом допила шампанское. – Валера хороший человек, но мужчина из него никакой. Я не в претензии. Однако изредка позволяю себе оторваться. А ты… женат?
– Нет.
– Все так говорят, – засмеялась Эми.
– Можешь не верить. Мне по барабану.
– Что тебе удалось узнать про Артынова, сыщик? – прищурилась она. – Поделишься?
Вот и нашлась тема для разговора. Вернее, Эмилия нашла.
– Тебе интересно?
– Конечно. Он был у меня первым.
– Пока ничего существенного, – признался Роман. – Может, ты что-нибудь вспомнила?
– Налей мне еще вина.
– Ты за рулем, – напомнил он.
– Я же не коньяк пью? Газировку. Давай ты не будешь читать мне мораль. Ладно?
Он кивнул и выполнил ее просьбу. В конце концов, каждый отвечает за себя сам.
Эмилия выпила и задумалась. Она совершенно не стеснялась своей наготы. Должно быть, все натурщицы перестают придавать этому значение. Привычка.
– Ты веришь, что портрет может убить человека, который на нем изображен? – серьезно спросила Эми.
– Честно? Нет. А что?
– Знаешь, такое случалось. Великие художники писали своих возлюбленных, и те умирали. Перечислить, скольких постигла роковая участь?
– Я далек от живописи. Боюсь, имена мне ничего не скажут. А… только возлюбленным грозила смерть?
– Не только. Иногда это были дочери или знакомые художников.
– Сказки, – покачал головой Лавров. – Я реалист, Эми. Если речь идет об Артынове, то я скорее поверю, что он сам убийца. Возомнил себя гением и расправился с беззащитной женщиной. Пусть все вокруг трубят, какой он великий! Вдохнул жизнь в образ на полотне, да так, что копия превзошла оригинал. И оригиналу ничего не оставалось, как умереть.
– Ты полагаешь, он мог… убить Ольгу? – ужаснулась Ложникова.
– Почему бы нет?
– Потому, что Сема… о боже… он не способен на убийство. Он…
