Наталья Солнцева - Джоконда и паяц
– Почему бы нет?
– Потому, что Сема… о боже… он не способен на убийство. Он…
– А кто собирался отправлять обряд «вызова смерти»?
– Это совсем другое, – возразила Эми, бледнея. Она натянула на себя край покрывала, чтобы унять охватившую ее дрожь.
– Ты за себя боишься? – догадался Лавров. – Артынов тебя тоже писал. Много. Если он опять предложит тебе позировать, согласишься?
– Н-нет! Ни за что!
– Значит, боишься.
– С гибелью Ольги что-то нечисто, – прошептала она. – Мне даже подумать страшно, что за этим кроется. Вдруг тут все-таки замешана черная магия?
Лавров взглянул на часы. Поздновато уже, пора бы и домой. Разговор о магии вызвал у него зевоту.
– Как зовут твоего двоюродного брата? – вдруг спросил он, надеясь подловить ее.
– Какого брата? – возмутилась Ложникова. – Опять ты за свое? У меня из двоюродных только сестры.
– А машину ты хорошо водишь? Скорость не превышаешь?
– К чему ты клонишь?
– Да так… беспокоюсь за тебя. Моя бы воля, я бы женщин за руль не пускал. Небось права тебе муж купил?
Эмилия приподнялась, оперлась на локоть и вприщур уставилась на Романа.
– Почему купил? Я ходила на вождение, сдавала экзамен, как положено. Я не самоубийца.
– Это хорошо, – задумчиво произнес он. – Хорошо. Будь внимательна во время движения. А лучше пока не пользуйся машиной. Поставь ее в гараж, на парковку, куда угодно, и отдохни от поездок.
– Что-о? – насторожилась она. – Предлагаешь мне пересесть на общественный транспорт? С какой радости?
Избежать объяснений Лаврову помог сигнал сотового. В другой раз он бы сбросил звонок, но сейчас разговор с любым человеком, кем бы тот ни был, оказался кстати.
– Алло?
– Это я, Рафик, – затараторил бывший одноклассник. – Где ты пропадаешь? Я тебе еле дозвонился.
– Работаю. По телефону болтать некогда.
Не докладывать же Рафику, что он периодически выключает телефон, а в Черном Логе вовсе нет сотовой связи.
– Извини, – сказал он Эмилии, поднялся и отошел к окну.
Она состроила сердитую мину, демонстративно отвернулась.
– Это ты меня извини за поздний звонок, – отозвался художник. – Дело очень важное.
– Да я не тебе. Говори, что случилось.
– Послушай, что мне удалось узнать… – прозвучало в трубке. И Рафик сообщил ему про встречу с Артыновым, про Паяца, который якобы подарил художнику флакончик с колдовским зельем, про покупателя «Венеры» и про соперничество Ольги и Алины.
– Спасибо, старик, – опешил Лавров, который никак не мог перестроиться с интимного на деловой лад. – Ты сделал за меня мою работу.
– Ты человек занятой, а я все равно болтаюсь без толку.
Пока они с Рафиком говорили, Эми отправилась в ванную. Было слышно, как там льется вода. Звукоизоляция в отеле оставляла желать лучшего.
Лавров со вздохом положил трубку и задумался. Новые данные следовало уложить в голове. Выходит, Артынов сам не отрицает сделки с нечистым. Даже хвастает этим! Может, он шизофреник?
Лавров вспомнил, сколько раз он пытался приписать шизофрению любому человеку, поступки которого были ему непонятны, и устыдился. Люди порой такое отчебучат, что волосы дыбом. И душевная болезнь тут ни при чем.
Взять хоть Михаила Кольцова. Казалось бы – зачем хоккеисту дорогая картина в духе Боттичелли? А вот же, приобрел! В пику жене, у которой давняя вражда с изображенной на полотне натурщицей? Или по неведению?
Интересно, как восприняла это сама Алина? Пришла в неистовство? Не подала виду, что ее это задело? Закатила мужу скандал?
– О чем мечтаешь, милый? – проворковала Эми, прижимаясь к нему всем своим теплым, влажным после душа телом. – Обо мне?
– Когда я смогу снова тебя увидеть? – поцеловал ее в щеку Роман. – Уже горю нетерпением.
Собственное притворство было ему противно. Но кто-то внутри заставлял его вести себя именно так, а не иначе. Кто-то навязывал ему роль Дон Жуана – циничного, насквозь лживого и похотливого, как мартовский кот.
Разбросанная по всему люксу одежда, которую они с Эми лихорадочно срывали друг с друга, чтобы слиться в экстазе любви, теперь вызывала чувство неловкости. Скрывая смущение, Лавров рассмеялся и подхватил даму на руки. Она приняла все за чистую монету, обвила его шею руками и замерла, ожидая продолжения. Казалось, все к тому шло. Мужчина отнес ее на кровать, уложил… но затем вдруг выпрямился и заявил, что уезжает.
Он собирал с полу свои вещи, а Эми прикладывала неимоверные усилия, чтобы не расплакаться. Любовник покидает ее сразу же после бурного секса. Он не собирается оставаться с ней на ночь.
– У тебя кто-то есть? – спросила она, подавляя обиду.
– Хочешь, я отвезу тебя домой? – вместо ответа предложил он.
«Теперь ясно, почему он почти не пил, – подумала она. – Заранее знал, что уедет. Черт! Черт!!!»
Поразительно, но гнусное поведение этого красивого брюнета, – не то сыщика, не то журналиста, – только разжигало ее. Он был слишком хорош в постели, чтобы не заслужить прощение.
– Я буду спать, – игриво протянула она. – Пока, милый!..
* * *Лавров ехал по освещенным огнями улицам с мыслью, что полного счастья не бывает. Это химера, которой на самом деле не существует.
«Чего тебе не хватает? – грыз его изнутри второй Лавров. – Хотел женщину? Получил. Плохо тебе с ней было?»
– Нормально, – вслух признал он.
«Дамочка хоть куда, – не унимался оппонент. – Симпатичная, горячая, без комплексов. С полуоборота заводится. Чего тебе еще надо?»
– Если бы я знал! – огрызнулся Роман. – Душа одного требует, тело – другого. Впрочем, вру. И душу, и тело готов положить к ногам Глории. Только она во мне не нуждается. У нее – свой мир, у меня – свой. Наши миры не пересекаются.
Добравшись до дома, он сразу завалился спать. Во сне к нему пришла Венера, которую он видел в картинной галерее. Она покачнулась, отделилась от холста, вздохнула и сделала шаг вперед, из рамы…
Лавров очнулся в холодном поту. Любовные ласки Венеры вымотали его, выжали, как лимон. Он ощущал себя пустым и обессиленным. У Венеры было лицо и голос Глории. Она целовала его до изнеможения и хохотала до упаду.
В окно заглядывала любопытная ночь. Они с Венерой заодно. Первая соблазняет, вторая покрывает.
Роман с трудом поднялся с постели и поплелся в кухню. В холодильнике шаром покати. Спиртное тоже закончилось.
– Тьфу!
Он включил кран и умылся холодной водой. Голова гудела, сердце едва билось.
«Изменник! – раздалось у него в ушах. – Предатель!»
Лавров пил прямо из-под крана, жадно, захлебываясь. Казалось, Венера высосала кровь из его вен и артерий, иссушила. Напившись, он распахнул окно и сделал глубокий вдох. Как ему теперь появиться перед Глорией? Она сразу обо всем догадается. От нее измену не скроешь.
– Она что, жена мне? – произнес Лавров в осеннюю темень. – Пусть со своим Колбиным разбирается. А я – вольный корсар. Куда хочу, туда плыву! С кем хочу, с тем сплю! Ясно?
– Эй, ты че? – донеслось сверху. – Обкурился? Или «белочка» прискакала?
Роман поднял голову и увидел свет и недовольную рожу соседа с пятого этажа, который любил выпить и устроить дебош. Видимо, тому тоже не спалось.
– Скверно мне, брат, – пожаловался ему Роман. – Душа болит.
– Опохмелиться, что ли, нечем?
– Да пошел ты…
Лавров захлопнул окно и упал на кухонный диванчик. Ноги и руки не слушались, в груди саднило. Скрыть от Глории интрижку с Эми не удастся.
– Чем это мне грозит? – пробурчал он, вздыхая. – Опалой? Да и черт с ним, со всем! Уволюсь, уеду в Сибирь к другу, начну новую жизнь. Зачем мне эта суетная Москва, эти капризные городские фифы? Найду себе обычную тихую бабу, без гонора, без дурацких амбиций. Она мне будет пельмени готовить, пирожки печь. Заживу спокойно. По выходным на охоту стану ходить, на рыбалку…
Он понимал, что никуда не уедет. Ему даже уволиться духу не хватит. Жизнь без Глории потеряет для него всякий смысл. Хотя и так смысла в ней никакого нет.
Роман занимался самоедством до рассвета. Когда небо над крышами порозовело, начал собираться на работу.
По дороге в офис он вспомнил, что еще не успел ни познакомиться, ни поговорить с Алиной Кольцовой. Сейчас, после приобретения ее супругом «Венеры» Артынова, – самое время для обстоятельной беседы.
На светофоре, ожидая зеленого сигнала, Лавров позвонил Рафику.
– Привет, старик. Не разбудил?
– Какой там? – отозвался художник. – Я всю ночь не спал. Голову ломал, что вообще творится. У меня с прошлого Крещения вода святая стоит. Дай, думаю, дверь побрызгаю.
– Какую дверь?
– Артынова. Моя-то мастерская рядышком находится. А ну как бес и ко мне перескочит?
– Успокойся, Рафик. Все под контролем.
– Алина уже начала позировать. Я места себе не нахожу. Хоть бы ты с ней поговорил!
– Кстати, я сегодня собираюсь встретиться с Алиной. Как это устроить?
– Да элементарно. У нее в три – сеанс у Артынова. Длится часа полтора. Сема пишет с нее Джоконду. Обнаженную…
