Пол Клеменс - Снятие с креста
– Стоять, дядя! – гаркнули в ухо. Он повернул голову. Ну и рожа. Гражданину республики неплохо досталось. Рот практически пустой: зуб снизу, зуб сверху. Это уже не рот, а клюв. Краснорожий продолжал сгибаться пополам, хватая воздух, но тут оживилась девица: ощерилась, хищно шевеля пальчиками, вцепилась Анджею в куртку, полезла во внутренний карман.
– Хи-хи, попался, дядя…
«Пострадавшие» от демографического взрыва восьмидесятых решительно не соображали, что творили. Но он стоял, не дергался.
– Какое увесистое портмоне… – уважительно заметила девица, вытягивая кошелек, набитый не только валютой, но и документами.
– Уважаем, дядя, – похлопали его по плечу справа. – Но инвалидом тебе быть.
– А ну уйди, Мари… – со скрипом разогнулся пострадавший, отпихнул девицу и вторично занес кулак. Хватка справа ослабла, он не замедлил воспользоваться случаем. Нетленный «женский» прием – ударил каблуком во взъем стопы тому, кто был справа. Тот заорал, он отпихнул его локтем, уклонился от неумелого удара. Отпрянул второй, он почувствовал свободу, присел, и краснорожий вновь добился, чего хотел – снизу в челюсть. Он пнул по коленке того, что справа, хлестнул ладонью левого и вовремя поймал за хлястик девицу, которая собралась улизнуть с его «накоплениями».
– Стоять, красавица…
– Отпусти, кретин! – завизжала она, завертелась, как юла. Он не стал ее наказывать из соображений гуманности, нажал слегка на руку, та разжалась, бумажник выпал. Девица заголосила, словно ей отрезали руку по самое горло. Он взял ее за плечо, решительно развернул, направив передом к бульвару Роуз, и, учтя вибрацию, поправку на ветер, запустил подальше. Девица помчалась, как стрела из лука.
После этого он приступил к окончательному разгрому. Двое пятились, третий вжался в стеночку, суетливо хлопая себя по брюкам. Что-то щелкнуло, выскочило лезвие. Это только добавило ярости. Он ударил в полную силу, разнося челюсть. Хулиган схватился за раздробленную скулу, выхаркивая кровь, заковылял прочь. Анджей сделал угрожающий шаг. Двое менее пострадавших, отталкивая друг друга, пустились наутек.
– И не вздумайте возвращаться! – гаркнул Анджей. – Через пять минут здесь будет полиция!
Он пнул нож под мусорный контейнер, двинулся к заведению, в неоновом названии которого отсутствовали три буквы. Сделав несколько шагов, обернулся. Уж больно назойливо царапало в затылке. Не будут молодые подонки так смотреть. Их и не было, пустой переулок. На бульваре было черно. Чернота испускала сверлящий, испытующий взгляд…В сумрачном помещении дым стоял коромыслом. Дышать было нечем. Плавал приторный дух. Похоже, здесь курили все, что угодно, кроме табака. Барную стойку окутывало розовое свечение. Гремела музыка без мелодии и смысла. В дыму клубились неясные фигуры: голые женские ноги, бюсты, далекие от модельных идеалов. Кривлялся парень с лысиной посреди макушки и жирной косичкой. К нему ластилась девица с вываливающимся из-под топа морщинистым животом – живущая явно по принципу: то, что нельзя спрятать, нужно подчеркнуть. Буйная шоколадка, худая, как щепка, трясла косичками, дергалась, изображая припадочную.
Поборов тошноту, Анджей шагнул к барной стойке. Волосатый бармен покосился на него с подозрением. Своих тут узнавали, к чужим относились предвзято.
– Бонжур, – приветливо сказал Анджей, прикидывая, как бы лучше навести переправу. Бармен кивнул, с интересом посмотрел, как в руке посетителя образуется банкнота в пятьдесят евро.
– Выпить желаете?
– Желаю, – кивнул Анджей. – Коньяк. Без сдачи.
Бармен плеснул в стопку.
– Спасибо, – Анджей осушил залпом, покосился через плечо. Шоколадка впадала в «творческий» экстаз. Она теряла контроль над своими ужимками, рухнула на колени, полезла в штаны ближайшему созданию мужского пола. Толстушка терлась морщинистым животом о ее затылок.
– Нравится? – спросил бармен.
– Отчасти, – уклончиво отозвался Анджей. – Послушай, парень, у меня есть еще одна купюра в пятьдесят евро. Ты как?
– Ты что, гомик? – насторожился бармен и бросил взгляд на дверь в подсобное помещение.
– Нет, что ты, – испугался Анджей. – Я даже не из полиции. Мне нужен Антуан Кассар. Это важно, приятель.
Физиономия у бармена сделалась каменной.
– Я не из полиции, – повторил Анджей. – Это важно. Антуан Кассар искал со мной встречи, нашел, но ее прервали. Будь другом, помоги.
– Не было здесь Антуана Кассара, – бармен опустил голову, зыркнул глазами. – Неделю его не видел. Хватит вам уже шататься, господа. Вчера приходили, спрашивали Антуана Кассара, позавчера приходили…
– Вчера приходил Пьер Вассаль, он уже не работает в полиции, – пробормотал Анджей. Как ударило. – Постой. А кто приходил позавчера?
– Откуда я знаю, – бармен опустил глаза, – телка какая-то.
– Какая телка?
– Откуда я знаю, какая, – огрызнулся парень. – Я ее толком не рассмотрел, темно было. Одета, как цаца, рыжая, очки в пол-лица. Увижу еще раз, не узнаю.
– Высокая?
– Да бес ее знает, – бармен пожал плечами. – Но точно не коротышка.
Анджей задумался. Последняя информация ни о чем не говорила. Искать Кассара может кто угодно, вплоть до полиции. Почему бы Катрин Дюссон не облачиться в рыжий парик, не нацепить очки и не провести турне по злачным местам?
– Скажите свою фамилию, месье, – попросил бармен. – И если появится Кассар, я ему непременно передам.
– Раковский, – машинально бросил Анджей.
– Да неужто? – промурлыкали за спиной, и на плечи обрушилось нечто. Он осторожно отодвинул от себя щупленькое тельце и, стараясь не браться за обнаженные места (хотя других практически не было), усадил на соседний вращающийся стул. Бармен отступил в полумрак и вооружился сотовым телефоном. Шоколадка была пьяна в хлам, но инстинкт на мужиков работал исправно.
– Т-ты кто такой? – бухнула она, взгромоздив локти на стойку.
– Прохожий, – решил не нарываться Анджей. – Ищу одного парня. А ты кто такая?
– П-прынцесса, – представилась негритянка, заржала и ловко подъехала вместе со стулом. Девчонке от силы стукнуло восемнадцать. – А кого ты ищешь, красавчик?
– Кассара. Знаешь такого?
Девчонка развеселилась.
– А кто же не знает старину Кассара? А зачем тебе Кассар?
– Нужен. Помоги найти. Проблема у меня.
Афрофранцуженка задумалась. Потом мотнула косичками.
– Не, не канает. Своих проблем вот так, мне твои проблемы, красавчик, как… – она задумалась, сморщив лобик, подыскивая красивое поэтическое сравнение.
– Как удочка в Сахаре, – помог Анджей.
Она засмеялась.
– Точно.
Разговор не пошел. С воплем:
– А ну, не порть мне ребенка! – между ними вклинилась патлатая особь условно мужского пола, отодвинула Анджея и взяла африканку за грудь. – Жиль, организуй-ка пару дринков…
«Схожу-ка я носик попудрю», – подумал Анджей.
– Месье, – окликнул его бармен, когда он слезал со стула. – Вам туда, – и кивнул на зашторенную лесенку в глубине помещения, у которой обосновался невозмутимый громила с плохо вытесанной физиономией. Возникло странное чувство, что приключения продолжаются.
– Ты уверен? – уточнил он.
Бармен пожал плечами.
– Вы сами хотели…Несколько робея, он поднялся по шаткой лестнице. Громила смотрел неприязненно, но пропустил. Узкий проход, облезлые двери. Если здесь он подвергнется нападению, отбиться будет трудно. Он нащупал в кармане рукоятку ножа, двинулся по коридору. Куда податься? Могли бы объяснить. Он сунулся в одну дверь. Притон. Дым коромыслом, матрасы на полу. В хлам обделанная молодежь, рискующая не дотянуть с такой жизнью до совершеннолетия. Большинство уже в трансе. Шприцы на полу, жгуты, окровавленные тряпки. Какой-то «половой гигант» с козлиной бородкой предпринимал отчаянные попытки взгромоздиться на жидковолосую барышню. Губы дамы коверкала презрительная гримаса, глаза закатывались. «Партнер» отчаялся, сполз на грязный пол. Диагноз. Бывает сексуальное большинство, бывает сексуальное меньшинство, а бывает сексуальное ничтожество…
Антуана Кассара в этом приятном обществе не было. Он закрыл дверь и чуть не врезался в накачанных ребят. Они стояли плечом к плечу и равнодушно на него смотрели.
– Привет, – сказал Анджей, почувствовав, как дрогнул голос.
– Туда, – кивнул подбородком один из парней. Анджей проследил за его взглядом. Облупленная дверь.
– Спасибо…
– И уведи этого муделя подальше, чтобы дорогу забыл, – сказал второй. – Лестница в конце коридора – на задний двор. Мы не хотим из-за него неприятностей. Вчера уже приходили по его душу.
Первый распахнул дверь, второй подтолкнул Анджея, и можно сказать, повезло, что не огрели по затылку. Он вошел в комнату, откуда раздавался богатырский храп. Не хоромы. Обросшее недоразумение по имени Антуан Кассар спало в углу, зарывшись в груду мешковины. Разило перегаром. Это ничего. Это лучше, чем выводить из наркотического дурмана. Он опустился на колени и решительно потряс парня.
