Андрис Колбергс - Тень
Он сел за стол и, стряхнув с папки пыль, начал перелистывать дело.
Группу из шести человек судили за квартирные кражи и угон автомашин. Вначале машины служили для перевозки краденого, но когда разошлись награбленные деньги, были проданы по частям. Главарь группы - старший по возрасту, ему было за тридцать - участвовал почти во всех кражах. Суд признал его главным виновником и осудил на максимально возможный срок: шесть лет лишения свободы, так как один год у него еще оставался от предыдущего срока. Вазов-Войский по важности в группе был вторым, хотя участвовал лишь в двух кражах. В отличие от остальных они были тщательно подготовлены, и в обоих случаях потерпевшие лишились вещей, ценность которых выражалась в пятизначных числах. После задержания преступников из этих вещей хозяевам не вернули почти ничего: Вазов-Войский утверждал, что продал все неизвестным лицам, прямо на улице, а полученные деньги промотал в ресторанах и проиграл в карты. Похоже, его действительно преследовала страсть к картишкам: о них упоминали в своих объяснениях и остальные осужденные. Чаще всего играли в трехкомнатной кооперативной квартире самого Вазова-Войского, где в основном и хранили награбленное до продажи. Новичками в этой шестерке были только двое, они и в карточной игре оказались молокососами - кроме денег проиграли старшому и Вазову-Войскому свою долю. Решением суда квартиру отдали в распоряжение кооператива, но компенсация покрыла лишь ничтожную долю материального ущерба, понесенного потерпевшими. В свои двадцать два года Вазов-Войский наделал таких долгов, что практически не имел надежды отдать их до конца жизни.
Все осужденные жили в микрорайоне Кенгарагс, и Даука, созвонившись с участковым уполномоченным, условился с ним о встрече через полчаса.
Участковый, коренастый майор, сказал, что работает здесь давно. Говорил он с едва заметным латгальским акцентом.
- Конечно, Виктор, - буркнул он, глянув на фотографию. И вздохнул. Покатился по наклонной плоскости, даже и не заметил как. А хороший парень был. С другими возишься, шпыняешь их, а с этим никаких зацепок. Вежливый, шапку снимет, ножкой шаркнет. Как подрос, реже показывался на глаза, здесь танцулек-то почти не бывает, молодежь едет веселиться в центр. И вдруг - на тебе, квартирные кражи. Отец враз осунулся, как-то приметил его на улице - не узнать, мать все бегала, хлопотала, возмещала убытки потерпевшим, чтобы хоть до суда оставили сына на свободе. Оставили. В другой раз Виктора с одним парнем застукали прямо на квартире. Вещи у них уже были сложены в чемоданы. Дали порядочно, но малолетним льготы: через полтора года вернулся домой. Я еще возился с ним, на работу устраивал: восемнадцати нет, да из колонии, кто такого по собственной воле возьмет. Я уж обрадовался, думал, все образуется, а через два месяца он опять влип - и снова за то же самое. Мать померла, отец дождался сынка из колонии, отдал ему квартиру, а сам уехал куда-то на Север... Родители порядочные люди. Единственный ребенок, но вот потянуло его на легкую дорожку, и амба. Вроде глупо, но тем не менее это так. Опять что-то натворил?
- Похоже...
- Ну-ну... У меня с полдюжины таких, волю и понюхать как следует не успевают.
- Где его можно найти?
- Виктора? - спросил майор и тут же понял, что вопрос не к месту. Не знаю, не видел, но кто-то мне говорил... Да, кто же это был? Не дворничиха ли из его прежнего дома? Сейчас позвоню ей...
Майор ловко повел разговор, упомянув о Викторе мимоходом. Была, вероятно, причина, почему с дворничихой следовало говорить обиняками, но по кивку Харий понял, что нужная информация получена.
- Есть у меня тут одна, как я называю, бар-дама, - сказал майор, снимая с вешалки фуражку. - Сходим к ней, так или иначе пора потрясти ее за тунеядство. Дольше месяца ни на одной работе не держится. Конечно, ей нелегко, - майор усмехнулся. - Ночью по кабакам, утром на работу. Кто это выдержит? Две сестры - и обе хороши! Мамочка работала завзалом, вышла замуж и оставила дочерям квартиру. Для таких вот квартиры сыплются, как из рога изобилия.
Пешеходная дорожка вилась между кирпичными многоэтажками с чахлым кустарником и песочницами во дворах.
- Пришли. На четвертом этаже.
Узкая, довольно грязная лестница. Напрасно майор колотил в дверь. Пожилая женщина, проносившая мимо детскую коляску, ехидно заметила:
- Стучите громче, эти днем спят.
Когда возвращались к автобусной остановке, майор сказал:
- Может, и к лучшему, что не застали. Если Виктор здесь бывает, то вернее нагрянуть утром, часиков в шесть. В это время им негде время убить - и они расходятся по своим берлогам. Утречком подъедете? Заодно обыск сделаем, если понадобится. Но советую - вместе, мне этот район хорошо знаком. До завтра!
- А если в пять?
- Годится!
Рано утром прозвонил будильник, следователь Даука глянул в окно и увидел, что машина опергруппы уже стоит у подъезда. Он прыгнул в брюки, электрической бритвой проехался по щекам и, сопровождаемый недовольным урчанием голодного желудка, сбежал по лестнице.
Участковый стоял в условленном месте и перелистывал какие-то документы; когда подъехал "бобик", он запихнул их во внутренний карман шинели.
- Машина пусть тут постоит. - Майор взял руководство в свои руки. Увидят в окно, поймут, дело серьезное, а эти дамочки серьезных дел как огня боятся.
Они звонили и стучали, но им никто не открывал. Майор, приложив ухо к двери, внимательно прислушался. Внезапно он зажмурился, и Харий понял, что в квартире кто-то есть.
- Открой, Белла, это я! Не выводи меня из терпения!
Он постучал изо всех сил и снова прижался ухом к двери. По выражению его лица и подмигиванию можно было понять, что там, внутри, зашевелились.
- Белла, открой!
- Кто там? - спросил тревожный женский голос.
- Это я, участковый!
Звякнула дверная цепочка, щелкнул замок, и на пороге появилась заспанная женщина лет двадцати трех или чуть постарше; лампочка, освещавшая лестничную площадку, раздражала ее, она жмурилась. Харий ожидал увидеть расхристанную взлохмаченную особу, но эта скорее была похожа на ухоженную девицу из итальянского коммерческого фильма: наскоро накинутый длинный шелковый халат с декоративной вышивкой, на ногах комнатные туфли с загнутыми кверху носами, бигуди в волосах под газовым платочком. Миловидная женщина.
- Почему не открываешь, когда стучат? - спросил майор, бочком протискиваясь в квартиру.
- А я знаю, кто это ломится среди ночи?
- Какая ночь, люди уже на работу встают. Ты-то где работаешь?
- Вагоны мою. Но сейчас на бюллетене, простыла.
- Покажи больничный!
Женщина отвернулась и стала шарить в секретере.
Ассоциаций с итальянскими фильмами комната не вызывала, но и запущенной ее нельзя было назвать, хотя косметический ремонт все же требовался. Здесь явно не хватало мужской руки. Купленная когда-то дорогая темная стенка успела расшататься, дверца шкафа держалась на одной петле, но следов ночных попоек не было видно.
Харий нарочно оставил наружные двери открытыми и прошел с Беллой и майором в комнату. Если кто и прячется на кухне или в туалете, более благоприятного момента, чтобы дать деру, ему не дождаться. Тут он и наткнется на парней из опергруппы, поджидающих во дворе.
Белла подала майору голубой больничный листок. Взглянув на дату, он вернул его.
- А сестра? - участковый кивнул в сторону соседней комнаты.
- У ее сына сыпь.
- Постучись, я хочу посмотреть.
- Она знает, кто пришел. - Белла отворила дверь и зажгла свет.
На широкой постели лежала женщина постарше и с нею мальчонка с красноватыми пятнами на лице. Нет, ни та, ни другая не прогуливались по рынку с бриллиантами в ушах, сопровождая плута из плутов, смуглые кавказцы ту даму описывали совсем иначе.
Майор ловко опустился на колено и заглянул под кровать. Белла презрительно фыркнула, майор покраснел и сказал:
- Я твоего старика вспомнил, который под кровать забрался, а выбраться не смог. Подумал, может, и сейчас кому надо помочь. Он больше не приходит? Открой-ка заодно шкаф!
Белла открыла шкаф - и там никого.
Все трое вернулись в прихожую, сестра Беллы с мальчиком остались в кровати.
У майора было неспокойно на душе, он обошел остальные помещения, но ничего не нашел.
- Когда ты увидишь Виктора? - внезапно спросил он.
- Какого Виктора?
- Ты знаешь, о ком я спрашиваю.
- Вазова-Войского?
- Да, да... Шило.
- Об этом жуке слышать ничего не хочу!
- Зато мы хотим. Мой коллега прямо жаждет с ним повстречаться. Ведь он у тебя живет, так?
- Жил! Когда отсидел свое, куда ему было податься, вот я его и приютила. Как-никак старая любовь. Приняла, откармливала, как бычка, а он стащил мое барахло и смылся.
- Заявление в милицию написала?
- Ничего я не написала и писать не буду. Пусть подавится!
- Ты все-таки скажи, где его искать.
