Стив Берри - Язык небес
Ее отец, в те времена, когда они еще ходили на охоту, всегда предупреждал ее об обморожении. «Тело, — рассказывал он ей, — сначала пожертвует пальцами рук, ног, руками, носом, ушами, подбородком и щеками, чтобы кровь по-прежнему приливала к жизненно важным органам. Но если холод будет неизменен, легкие в конечном счете не выдержат первыми и разорвутся. Потом остановится сердце. Смерть будет медленной, слишком медленной; ты просто заснешь, чтобы никогда не проснуться». Доротея помнила каждое слово; но сейчас она думала о том, что чувствовал этот человек. Боролся ли он с наступающей смертью? Медленная бесконечная агония… Что может быть страшнее?
Кем был этот несчастный?
И тут Доротея уловила шум позади нее.
Она резко обернулась.
Кто-то появился в комнате на другой стороне коридора. В двадцати метрах от нее. Черная фигура, обрамленная дверным проемом.
— Чего же ты ждешь, сестричка? — позвала ее Кристл. — Приди и поймай меня.
* * *Малоун снова вошел в лабиринт коридоров и услышал, как Кристл позвала Доротею. Он повернул налево, решив, что голоса разносятся именно оттуда, и продолжил свой путь еще по одному коридору, который в конце концов исчезал в комнате в сорока футах от него. Коттон приблизился, посмотрел на открытые двери, расположенные по обе стороны коридора, быстро заглянул внутрь каждой из комнат и продолжил движение. Снова рабочие зоны и пустые маленькие комнаты. Ничего интересного ни в одной из темных ниш.
Перед предпоследней комнатой он остановился.
Кто-то лежал на полу.
Мужчина.
Малоун вошел внутрь.
Лицо с кавказскими чертами. Мужчина средних лет, с короткими рыже-коричневыми волосами. Он лежал ничком — руки вдоль тела, ноги выпрямлены — и был похож на обломок скалы. Под ним лежало одеяло. На мужчине был надет оранжевый комбинезон военно-морского флота, на левом кармане — бирка с именем «Джонсон». В памяти Коттона сразу всплыла выдержка из отчета. Второй помощник электрика Джефф Джонсон. «НР-1А».
Его сердце внезапно екнуло и покатилось вниз.
Моряк, кажется, просто прилег и позволил холоду победить. Малоуна учили во флоте, что никто не замерзает до смерти. Вместо этого, как только холодный воздух обволакивает голую кожу, сосуды, расположенные близко к поверхности, сжимаются, уменьшая потерю тепла и нагоняя кровь в жизненно важные органы. «Холодные руки, теплое сердце» — это выражение было больше чем клише. Коттон припомнил первые признаки обморожения: сначала покалывающая, жалящая, ноющая боль, затем оцепенение. Смерть наступает тогда, когда температура тела падает, давление понижается, кровь густеет и сердце перестает биться.
Тогда ты замерзаешь.
Здесь, в мире без влажности, тело должно было отлично сохраниться, но Джонсону не повезло. Черные полоски мертвой кожи свисали у него со щек и с подбородка. Крапчатые желтые корки запеклись на лице, превращая его в гротескную маску. Лед добрался до ресниц, а его последние выдохи сконденсировались на подбородке двумя сосульками.
В душе Малоуна прокатилась волна ненависти к военно-морскому флоту Соединенных Штатов. Жалкие, отвратительные сукины дети позволили этим людям так страшно умереть.
Одним.
Беспомощным.
Забытым.
Коттон услышал шаги, вышел обратно в коридор — и увидел, как Доротея мечется из комнаты в комнату. Он позволил ей пойти вперед.
Затем пошел за ней.
Глава 91
Смит смотрел на женщину. Она спокойно лежала в кровати. Он ждал, когда она потеряет сознание, — алкоголь действовал как отличное успокоительное. Она много выпила, больше обычного, отмечая, как она думала, предстоящую свадьбу с идущим в гору капитаном военно-морского флота Соединенных Штатов. Но она выбрала не того кавалера. Капитан Лэнгфорд Рэмси не испытывал большого желания жениться на ней. Вместо этого он хотел, чтобы она умерла, и хорошо заплатил, чтобы это случилось.
Она была прекрасна. Длинные шелковистые волосы, гладкая темная кожа, прекрасные черты лица. Чарли снова откинул одеяло и залюбовался ее обнаженным телом. Она была худой и с хорошими формами, не Смит не заметил ни одного признака беременности. Рэмси предоставил ему ее медицинскую карточку, в которой была отмечена легкая тахикардия. Она прошла одно медицинское обследование за прошедшие шесть лет. Скорее всего, это было наследственное заболевание. Врачей также немного беспокоило ее низкое кровяное давление.
Рэмси пообещал Смиту еще больше работы, если это задание пройдет гладко. Чарли нравился тот факт, что они были в Бельгии, так как здесь он чувствовал себя гораздо спокойнее и увереннее, чем в Америке. Но сейчас это не должно иметь никакого значения. Обнаружить причину смерти этой женщины будет невозможно.
Чарли нашел шприц и решил, что локтевой сгиб будет лучшим местом для укола. Маленькая дырочка останется, но он надеялся, что ее никто не заметит. Даже если и будет аутопсия, в крови или тканях ничего не найдут. Просто маленькая дырочка на сгибе руки.
Он аккуратно взял ее локоть и надавил на поршень…
Смит вспомнил, что случилось той ночью в Брюсселе, но мудро решил не делиться некоторыми деталями с человеком, стоявшим от него в шести футах.
— Я жду, — сказал Дэвис.
— Она умерла.
— Ты убил ее. — Дэвис уже не спрашивал, а утверждал.
И Чарли стало любопытно.
— Это все из-за нее? — спросил он.
— Это из-за тебя.
Смиту не понравился оттенок горечи в голосе Дэвиса, поэтому он снова объявил:
— Я ухожу.
* * *Стефани наблюдала за диалогом и считала, что Дэвис делает очередную ошибку и провоцирует Смита. Чарли мог не хотеть убивать их, но он, несомненно, именно так и поступит, если возникнет нужда.
— Она была хорошим человеком, — продолжил Дэвис. — Она не должна была умереть.
— Вам надо было беседовать на эту тему с Рэмси. Именно он хотел, чтобы она умерла.
— Именно он избивал ее все время.
— Может, ей это нравилось?
Дэвис ринулся вперед, но Смит остановил его дулом пистолета.
— Ты меня раздражаешь, — тихо произнес профессиональный убийца.
В глазах Дэвиса полыхала ненависть. Казалось, он слышит и видит одного только Смита. И тут Эдвин уловил движение в окне, расположенном за спиной убийцы, Снаружи, мимо оконной рамы с остатками стекла, мимо крыльца, где яркий солнечный свет искрился от зимнего холода, проплыла тень.
Приблизилась.
Затем внутрь заглянул человек.
Полковник Уильям Гросс.
Стефани видела, что Маккой тоже заметила его, и не понимала, почему Гросс просто не пристрелит Чарли. Определенно он был вооружен, и, по-видимому, Диана знала, что полковник находится снаружи. Два пистолета, вылетевшие из окна, определенно говорили о том, что им нужна помощь.
И только потом она все поняла.
Президент хочет, чтобы Смит остался в живых.
Дэниелс не обязательно хотел привлечь к этой ситуации много внимания, поэтому здесь не было кадровых офицеров ФБР и спецслужб, но он хотел получить Чарли Смита целым и невредимым.
Маккой легонько кивнула. Смит уловил этот жест. И закрутил головой.
* * *Доротея вышла из здания и спустилась по узким ступенькам обратно на улицу. Она была рядом с термами, перед площадью, простиравшейся впереди, рядом с концом пещеры и одной из полированных скальных стен, поднимавшихся на сотни метров вверх.
Доротея повернула направо. Кристл была в тридцати метрах от нее — бежала через галерею, выложенную светлой и темной плиткой. Она пропадала, потом опять появлялась, и Доротея так и не смогла прицелиться.
Она выдохнула и побежала за ней.
Доротея хорошо помнила уроки отца, как преследовать оленя в лесу. Дай ему пространство, позволь ему думать, что он в безопасности. А затем ударь, когда он меньше всего этого ожидает.
Доротея миновала светлую галерею, и перед ней открылась новая площадь. Она была похожа как две капли воды на предыдущую. На ней стояли те же термы и колонны. А еще каменная скамья. На ней кто-то сидел. На человеке был белый защитный комбинезон, очень похожий на ее собственный, за исключением того, что он был расстегнут спереди, руки без перчаток. Из-под расстегнутого комбинезона виднелся тонкий шерстяной свитер. Голова человека безвольно лежала на плече, глаза были темны, как бездонные пещеры. Темные волосы открывали верхушки пепельно-бледных ушей, в серо-стальную бороду вморозились прожилки влаги. Блаженная улыбка застыла на его сомкнутых губах.
Ее отец.
Доротея оцепенела, сердце пустилось в бешеный галоп. Она хотела отвести глаза, но не могла. Она не была готова к этой встрече, хотя и желала ее так долго, с тех самых пор, как отец отправился в Антарктиду. В ее уютном и теплом мире трупы хоронили, а не оставляли сидеть на скамейках.
