Стив Берри - Шифр Джефферсона
Обзор книги Стив Берри - Шифр Джефферсона
Стив Берри
Шифр Джефферсона
Конгресс имеет право… выдавать каперские свидетельства и разрешения на репрессалии и устанавливать правила захвата трофеев на суше и на воде…
Конституция Соединенных Штатов. Статья 1, раздел 8Каперство – питомник для пиратов.
Капитан Чарльз Джонсон (1724 г.)© Вознякевич Д. В., перевод на русский язык, 2015
© ООО «Издательство «Э», 2015
Благодарности
Джине Чентрелло, Либби Маккуайр, Киму Хови, Синди Мюррей, Кэрол Лоуэнстейн, Куинни Роджерс, Мэтту Шарцу и всем в отделе рекламы и продаж – сердечное искреннее спасибо.
Моему литературному агенту и другу Пэму Эхерну – очередной поклон и глубокая благодарность.
Марку Тавани за настойчивое продвижение.
И Саймону Липскару спасибо за его наставления и мудрость.
Несколько особых упоминаний: поклон замечательной романистке и другу Кэтрин Невилл за открытие дверей в Монтичелло; замечательным людям в Монтичелло, которые мне очень помогли; блестящим профессионалам в Библиотеке Виргинии, которые помогли мне в поисках сведений об Эндрю Джексоне; Мерил Мосс и ее замечательным рекламщикам; Эстер Гарвер и Джессике Джонс, поддерживающим на плаву предприятия Стива Берри; Саймону Гарднеру из отеля «Гранд-Хайат» за очень интересные сведения об отеле и Нью-Йорке; доктору Джо Мюраду, нашему шоферу и экскурсоводу в Бате; Киму Хови, предложившему фотографии бухты Мэхон и замечания о ней; и, как всегда, я бы ничего не добился без Элизабет – жены, матери, друга, редактора и критика. Все в одном лице.
Книга посвящается нашим внукам, Закари и Алексу.
Для них я Папа Стив.
Для меня они особенно любимые.
Пролог
Вашингтон, округ Колумбия
30 января 1835 г.
11.00
Президент Джексон без страха смотрел на пистолет, направленный ему в грудь. Зрелище неожиданное, но все же знакомое человеку, воевавшему едва ли не всю жизнь. Он шел из ротонды Капитолия к восточному портику, погода соответствовала мрачному настроению. Министр финансов Леви Вудбери поддерживал его, как и надежная трость. Зима в этом году была суровой, особенно для сухопарого шестидесятисемилетнего тела – мышцы окоченели, легкие постоянно заполняла мокрота.
Джексон отважился покинуть Белый дом лишь для того, чтобы проститься со старым другом из Южной Каролины – Уорреном Дэвисом, который дважды избирался в Конгресс; первый раз как союзник, джексоновский демократ[1], второй – как нуллификатор[2] (эту партию создал его противник, бывший вице-президент Джон Колдуэлл Кэлхун). Члены партии нуллификаторов искренне считали, что штаты сами решают, каким федеральным законам повиноваться. Эту глупость Джексон называл «дьявольскими кознями». Если бы нуллификаторы добились своего, страна перестала бы существовать – что, как он предполагал, и являлось их целью. К счастью, конституция говорила о едином правительстве, а не о безответственной лиге, где каждый может поступать, как вздумается.
Превыше всего был народ, а не штаты.
Джексон не собирался на похороны, однако накануне решил пойти. Какими бы ни были их политические разногласия, он любил Уоррена Дэвиса, поэтому вытерпел гнетущую проповедь капеллана – жизнь ненадежна, особенно для старых, – потом прошел в цепочке людей мимо открытого гроба, негромко произнес молитву и спустился в ротонду.
Толпа зрителей впечатляла.
Взглянуть на него пришли сотни людей. А ему хотелось внимания. В толпе Джексон чувствовал себя отцом, окруженным счастливыми детьми, любящим их как исполненный сознания долга родитель. И гордиться ему было чем. Он только что совершил невозможное – выплатил национальный долг на пятьдесят восьмом году существования республики и шестом году своего президентства. Несколько человек в толпе криком выразили одобрение. Наверху один из министров сказал ему, что зрители терпят холод главным образом ради того, чтобы увидеть Старого Гикори.
Он улыбнулся этому упоминанию своей несгибаемости, но комплимент воспринял с подозрением.
Джексон знал: многие, в том числе и члены его партии, кое-кто из которых лелеет президентские амбиции, беспокоятся, что он может нарушить прецедент и выдвинуть свою кандидатуру на третий срок. Враги, казалось, были повсюду, особенно здесь, в Капитолии, где представители Юга становились все более сильными, а северные законодатели – надменными.
Поддерживать какую-то видимость порядка становилось трудно даже для его сильной руки.
И хуже того, в последнее время он обнаружил, что теряет интерес к политике.
Все крупные сражения, похоже, остались позади.
Еще два года Джексон пробудет на президентской должности, а потом его карьере придет конец. Вот почему он не опровергал возможности третьего срока. По крайней мере, эта перспектива держала в страхе врагов.
Собственно, третий срок ему не был нужен. Он вернется в Нашвилл. В родной штат Теннесси, в любимый Эрмитаж.
Но тут возникла проблема с пистолетом.
Нарядно одетый незнакомец, наводящий одноствольный бронзовый пистолет, появился из толпы зрителей. Лицо его было скрыто густой черной бородой. В качестве генерала Джексон одерживал победы над британскими, испанскими, индейскими войсками. В качестве дуэлянта однажды убил противника во имя чести. Он не боялся никого. И уж разумеется, не этого дурака, бледные губы которого дрожали, как и рука, державшая оружие.
Молодой человек нажал на спуск.
Курок щелкнул.
Капсюль взорвался.
Звук взрыва отразился от каменных стен ротонды. Но искры, чтобы воспламенить порох в стволе, не было.
Осечка.
Стрелок казался потрясенным.
Джексон понял, что случилось. Холодный, сырой воздух. Президенту не раз приходилось сражаться в дождь, и он знал, как важно держать порох сухим.
Его охватил гнев.
Он сжал трость обеими руками, словно копье, и бросился на противника.
Молодой человек отбросил оружие.
Появился второй бронзовый пистолет, дуло его находилось всего в нескольких дюймах от груди Джексона.
Стрелок нажал на спуск.
Снова взрыв капсюля без искры.
Вторая осечка.
Не успел Джексон ударить противника тростью в живот, как Вудбери схватил его за одну руку, а военно-морской министр за другую. Какой-то человек в форме бросился на стрелка, следом за ним и несколько членов Конгресса. Одним из них оказался Дэви Крокетт из Теннесси.
– Пустите меня, – выкрикнул Джексон. – Пустите к нему! Я знаю, откуда он!
Но державшие не ослабили хватки.
Руки неудачливого стрелка замелькали над морем голов, потом его повалили на землю.
– Пустите меня, – снова сказал Джексон. – Я способен за себя постоять.
Появились полицейские, и этого человека рывком подняли на ноги. Крокетт передал его стражам порядка и объявил:
– Я давно хотел увидеть самую мерзкую на свете тварь, и вот, теперь увидел.
Арестованный замямлил, что он король Англии и со смертью Джексона денег у него станет больше.
– Нам нужно идти, – прошептал Джексону Вудбери. – Этот человек явно сумасшедший.
Джексон не хотел слышать подобные объяснения.
– Никакого сумасшествия. Существовал заговор, и этот человек был орудием.
– Пойдемте, сэр, – сказал министр финансов, выводя президента в туманное утро к ждущему экипажу.
Джексон подчинился.
Но его разум бурлил.
Он был согласен с Ричардом Уайльдом, конгрессменом из Джорджии, который однажды сказал ему: «У молвы сотня языков, и она разносит еще больше слухов». Джексон на это надеялся. Он без тени страха стоял лицом к лицу с убийцей. Его не удержали даже два пистолета. Все присутствующие засвидетельствуют смелость президента.
И, слава богу, провидение оберегало его.
Поистине он казался избранным судьбой возвысить славу этой страны и отстаивать дело народа.
Джексон влез в экипаж. Вудбери последовал за ним, и лошади тронулись. Он больше не ощущал ни холода, ни старости, ни усталости. Сила бурлила в нем. Как в прошлый раз, два года назад. Во время пароходной экскурсии во Фредериксберг. Бывший морской офицер, которого он уволил, разбил ему лицо, совершив первое нападение на американского президента. Джексон отказался выдвигать обвинение и отверг рекомендацию помощников, чтобы его все время окружала вооруженная охрана. Пресса уже именовала его королем, а Белый дом – королевским двором. Он не захотел лить воду на эту мельницу.
Теперь кто-то всерьез пытался убить его.
Тоже первый случай с американским президентом.
Политическое убийство.
Еще одно деяние, подумал он, характерное для Европы и Древнего Рима. Обычно оно направлялось против деспотов, монархов, аристократов… Но не народных избранников.
Джексон сверкнул глазами на Вудбери.
– Я знаю, кто это устроил. У них нет мужества, чтобы встретиться со мной лицом к лицу. И они подсылают сумасшедшего выполнить их приказание.
