Евгений Сухов - Бубновый туз
В камеру к Роману Овчинскому прошел высокий чекист с аккуратной бородкой. Увидев, как Овчина поднялся со своего места, чтобы, по принятым здесь правилам, поприветствовать начальство, тот нетерпеливо махнул рукой:
— Бросьте вы! К чему все эти церемонии.
Овчина сел и, вцепившись в края нар пальцами, выжидательно посмотрел на гостя. С чем-то тот изволил пожаловать?
— Вы знаете, что это за здание? — спросил гость, устроившись на нарах напротив.
Роман пожал плечами и невесело усмехнулся:
— Тюрьма, насколько я понимаю.
Чекист тоже усмехнулся:
— А вы проницательный… совершенно верно, тюрьма… Только это необычная тюрьма! Здание это находится рядом с Остоженкой. Таких зданий, подобных этому, в Москве четыре… Оно имеет небольшой внутренний дворик. Вокруг здания возведен каменный четырехметровый глухой забор. К нему изнутри примыкает небольшое одноэтажное строение из темно-красного кирпича с крохотным окошком под потолком. Хочу вам сказать, именно здесь исполняют приговоры по решению «двоек» и «троек». Если вас сюда привели, следовательно, вы на очереди. И речь идет не о днях, а о часах. Может быть, вас расстреляют уже завтра утром… Очередь, знаете ли!
Овчинский зябко повел плечами:
— Этого не может быть!
— Право, вы меня удивляете, — вздохнул чекист. — Вы думаете, что вы бессмертный? И не таким людям, как вы, простреливали лбы. Уверяю вас! Мне-то уж пришлось насмотреться! Я могу даже рассказать вам, как это происходит. За вами придут двое красноармейцев, молодые парни лет по двадцать. Однако обольщаться их внешностью не стоит, у каждого из них на счету по несколько десятков расстрелов. — Сделав паузу, он добавил: — А может быть, и сотен. Думаю, что они сами не смогут этого сказать. Внешне все будет проходить очень буднично, вам даже не будут зачитывать приговор, просто когда вы перешагнете порог глухой комнаты, то вам…
— Увольте меня от подробностей! — вскочил Овчина.
— Сидеть! — угрожающе сказал чекист.
Когда Роман вновь опустился на нары, чекист спокойно продолжил:
— Поймите меня правильно, я не нагоняю на вас страха, я говорю то, что случится. Большевики умеют расправляться со своими врагами. Пусть даже они обычные уголовники… Скажу вам вот что… Я такой же дворянин, как и вы.
— Чего вы от меня хотите?
— Я хочу спросить: сколько вы можете дать за свое освобождение?
Подняв голову, Роман с минуту рассматривал гостя:
— Это что, коммерция?
— Время, знаете ли, такое. Вы не ответили на мой вопрос.
— Все, что у меня есть.
— Прекрасный ответ! Тогда мы с вами договоримся! По нашим подсчетам, у вас драгоценностей не менее чем на пятьдесят миллионов рублей! Это вполне достаточная цена за освобождение.
— Помилуйте! У меня нет таких денег, половину из них забрал Кирьян!
Задумавшись на секунду, чекист кивнул:
— Хорошо… Двадцать пять миллионов тоже приличная сумма. А с Кирьяном я как-нибудь объяснюсь. Надеюсь, что мне удастся договориться с ним. Так где ваши деньги?
— За кого вы меня принимаете? Я вам говорю, где находятся драгоценности, и вы тут же исчезаете?
— Вам придется поверить мне… Я проверяю, действительно ли драгоценности лежат в том месте, которое вы укажете, затем возвращаюсь и освобождаю вас. Сами понимаете, я рискую не карьерой, а жизнью!
— Вы тогда уже не вернетесь!
— А если я вам дам слово русского офицера?
— Для меня это ничего не значит!
— Бедная Россия! — вздохнул чекист. — Вот что сделали с ней большевики… Теперь слово русского офицера ничего не значит. Хорошо, тогда давайте поступим по-другому. Я вас выведу отсюда прямо сейчас!
— Разве это возможно?
— Я все беру на себя. У меня есть такие полномочия. К примеру, я могу отконвоировать вас из одного здания в другое. Итак, я вывожу вас из здания, и мы сразу едем за драгоценностями. А потом ступайте на все четыре стороны!
— А что вы скажете своему начальству?
— Это вас не должно тревожить. Со своими делами я разберусь сам. На крайний случай могу сказать, что вы просто от меня сбежали. Ну так как?
— Если все обстоит таким образом, как вы говорите…
— Решайтесь!
— Понимаю ваше нетерпение… Хотите безбедно прожить свой век где-нибудь за границей?
— Вот это не для меня! Ваши камушки нам будут нужны для дела. Ведь кто-то же должен воевать с этим быдлом! А то присоединяйтесь к нам… Все-таки вы дворянин и наверняка судьба России вам не безразлична.
— Мне надо подумать. Вы сможете переправить меня за границу?
— Пожалуй, смогу. На границе у меня есть надежные люди.
— У меня к большевикам тоже накопился личный счет. — Овчинский помолчал, а потом кивнул: — Хорошо, я с вами.
— Пойдемте… Руки за спину, все должно выглядеть очень естественно. На охрану старайтесь не смотреть. Во дворе стоит машина, которая отвезет нас туда, куда вы скажете. Так где деньги?
— Они на квартире… Об этой квартире никто не знает.
— Прекрасно! А теперь поднимайтесь!
Роман поднялся, завел руки за спину.
— Дежурный! — громко крикнул чекист.
Дверь открылась, и в ее проеме предстал человек в форме.
— Мне надо отвезти подследственного в Крапивинский переулок. Вот предписание.
Взяв бумагу, парень внимательно вчитался в ее содержание.
— Все в порядке! — вернул он бумагу. — Вам дать сопровождающих?
— У входа меня ждет машина. Со мной еще два человека. А ну давай пошел вперед!
Опустив голову, Роман Овчинский перешагнул невысокий порожек и вышел в коридор. Они прошли по коридору мимо глухих металлических дверей. Дежурный остановился перед дверью, отделяющей камеры от воли. Скомандовал, чтобы арестант повернулся к стене, а когда тот выполнил приказ, вставил ключ в замочную скважину. Тяжело скрипнула тяжелая дверь, в лицо пахнуло свежим воздухом.
Охрана, стоявшая у дверей, малость потеснилась. У тротуара действительно стоял легковой автомобиль.
— А ну пошел! — скомандовал чекист. — К машине!
Роман понуро шагнул за порог. За ним, на расстоянии шага, шел чекист.
Потеряв интерес к арестанту, дежурный с громким стуком захлопнул металлическую дверь.
Глава 45 ВСЕ В ПОРЯДКЕ
Столь терпеливо выслеживать добычу способен только матерый зверь. Затаиться, слиться с окружающей местностью, сделаться невидимым, чтобы в нужную минуту стиснуть на горле жертвы клыки.
Переодевшись бродягой, Иван Емельяныч выбрал подходящее место на углу, откуда можно было наблюдать за Марией. Теперь он точно понял, что встречи с ней не были случайными. Эта барышня затеяла опасную игру, а значит, и спрос с нее будет немалым.
Иван Емельяныч дал Марии прозвище Куница. В ней действительно было что-то хищное, и от нее веяло смертельной опасностью. Такая женщина способна принести немалые неприятности. Если он попал в поле ее зрения, то, значит, она сумела зацепить его на чем-то очень серьезном. И она не отстанет, пока не вцепится ему в горло.
Время меняться местами. Теперь роль хищника отводится ему.
* * *Емельяныч увидел, как к подъезду подъехала машина, из которой, распахнув переднюю дверцу, выпорхнула невысокая стройная женщина. Следом за ней вышел крупный мужчина. Ситуация разворачивалась несколько иначе, чем предполагалось вначале. Пара уверенно прошла в подъезд, о чем-то весело разговаривая, а скоро звонкий женский голос затих где-то между первым и вторым этажами.
Иван Емельяныч даже испытал некоторое чувство разочарования — прежде она не таскала в свою квартиру мужиков. «Сука, значит! Легче будет разговаривать».
Не прошло и пяти минут, как мужчина вышел из подъезда, явно весьма раздосадованный. Сев в машину, он громко захлопнул за собой дверцу. А еще через минуту автомобиль, фыркнув, укатил в сторону центра.
Улица была пустынной — то, что нужно!
Иван Емельяныч уверенно направился в сторону дома. Поднявшись на третий этаж, он негромко постучал в крепкую деревянную дверь.
— Кто там? — раздался встревоженный голос.
— Барышня, меня тут к вам послали…
— Кто?
— Кирьян послал, говорит, только вы можете помочь.
— Что с ним случилось?
— Ранен он, говорит, хочу с Марией попрощаться.
Щелкнул замок. Дверь быстро открылась.
— Где он? — Мария вышла на лестничную площадку.
— Не торопись, голуба, — шагнул из-за двери Емельяныч, вталкивая ее назад в квартиру. В руке его был револьвер. Увидев непонимающие глаза женщины, он усмехнулся: — Ну, чего стоишь, глаза вытаращив? Или не рада? Вижу, что признала… Так вот хочу тебе сказать, я могу тебя и здесь шлепнуть, с меня станется. Эх, не люблю я баб мочить, а все время приходится это делать! Но что попишешь, коли жизнь так погано устроена. Жалко, твоего дружка здесь нет, но ничего, как-нибудь свидимся. А пока ты мне скажешь, где он драгоценности прячет. И не только скажешь, а еще и отвезешь туда. И не думай дергаться…
